Кэтрин Полански - Два мига для тебя

Ознакомительный фрагмент

– А вы когда-нибудь сомневались в Боге?

– Н-нет. Никогда.

– А я вот...

– Бог спасает, знаете ли.

– Такая ночь, такая встреча – самое время говорить о Боге! – Кажется, он улыбался. – Нет, правда. Все эти люди там, в доме, не стали бы поддерживать такую беседу, а она мне очень нужна. Вы ведь не против, леди?

– Нет, совсем нет. Но разве вам не с кем поговорить?

– Не сегодня.

Из дома доносились звуки вальса. Незнакомец некоторое время слушал музыку, отбивая пальцами такт.

– Однако, почему бы нам не выполнить некоторые условности? – Он неловко поднялся, но на ногах устоял и отвесил Дарине поклон. – Вы не откажете мне в одном танце, леди?

– Нет, не откажу. Почему бы и нет?

Дарина не знала, сколько длился вальс. Музыки она не слышала.

– Вы хорошо танцуете, – сказал он через несколько мгновений.

– Вы тоже.

Его рука коснулась ее руки, и, подняв голову, Дарина попыталась разглядеть лицо незнакомца. Бесполезно. Тень шляпы с пером мешала это сделать, а луна играла тенями, и единственное, что удалось ей увидеть, – это четкие, скульптурно вылепленные губы. Пока что хватит и этого. Маска, маска, кто ты?

– Вы уверены, что вы – не лунный свет? – Он улыбался. – Так легки... воздушны...

– Может быть.

– Может быть? Хорошо, тогда я скажу вам, кто вы. Вы родились из лунного света прямо сейчас, тут, у фонтана. Вы родились специально для того, чтобы усталый путник – я – смог поговорить с вами, дочерью луны. Это ведь правда, скажите?

– Не исключено! – Она закрыла глаза и улыбнулась.

– Но луна скоро исчезнет, – продолжил он, внезапно пошатнулся, но тут же обрел равновесие. – И вы растворитесь в сиянии утра. А я проснусь у фонтана, меня доставят домой и уложат спать, а днем у меня будет похмелье, и... Ничего приятного. Волшебство всегда к утру исчезает.

– Остается один выход – жить ночью. – Дарина и вправду чувствовала себя фантастически легкой, как в сказке.

– Неплохая идея, – задумчиво сказал он. – Неплохая... Если бы было время жить.

Он остановился так резко, что Дарина едва не упала.

– Вы умеете хранить тайны, леди в маске?

– Рискните.

Незнакомец покачал головой.

– Пожалуй, придется. Такое подходящее время, и я достаточно много выпил, чтобы набраться храбрости... Нет, я выпью еще. – Он отпустил ее и шагнул к фонтану, налил себе вина, выпил залпом.

– С вами все в порядке? – спросила Дарина, ощущая смутное беспокойство.

– Нет.

Что ответить на это, она не знала, просто молча прошла к фонтану, опустилась на бортик, сложив на коленях руки. Незнакомец протянул руку к свече, коснулся пальцем лужицы набежавшего воска, посмотрел на быстро остывающую пленку, оставшуюся на коже.

– Это вы зажгли свечу? – спросила Дарина, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Я. Искал чуть-чуть романтики, знаете ли.

– Нашли?

Он глянул на нее.

– Похоже, да.

Дарина зачем-то кивнула. Вдруг ей стало неловко. Сколько минут они знакомы? Очень мало. Незнакомец снова сел на землю, прислонившись спиной к бортику фонтана. Неожиданно для себя Дарина сделала то же самое.

– Вы испачкаете платье.

– Разве в платье дело, милорд?

Он пожал плечами:

– Обычно молодые дамы... Хотя вы – лунный свет. К лунному свету прах земли не липнет...

Он замолчал, взял бокал, плеснул туда еще вина.

Дарина не знала, не понимала, что происходит. Она сидит здесь и разговаривает с незнакомым мужчиной, приворожившим ее всего несколькими фразами.

Когда она впервые встретилась с Эваном, они говорили ни о чем. Он спросил, как она себя чувствует, и она ответила – хорошо. Он сделал ей комплимент по поводу ее платья. Она сообщила, что погода сегодня прекрасная, а Эван ответил, что это несомненно, однако на следующей неделе ожидаются дожди. Она сказала...

На самом деле они ничего друг другу не сказали.

А этот спросил, сомневалась ли она в Боге.

Незнакомец чего-то ждал, изредка поглядывая на Дарину. Она отогнала воспоминания.

– Вы хотели мне что-то рассказать, милорд.

– Да, – глухо откликнулся он.

– Я готова выслушать вас.

– Вы уверены?

Дарина улыбнулась:

– Я умею слушать. Это одно из моих лучших качеств.

– Не представляю, чтобы были худшие.

– Вы совсем меня не знаете...

– Да? – В его голосе сквозило удивление. – А мне кажется, знаю.

– Две минуты?

– Мне почему-то кажется, что гораздо дольше.

Она зябко повела плечами – ночь все-таки была прохладной.

– Моя ноша может оказаться тяжелой для ваших хрупких плеч, леди.

– Вы назвали меня лунным светом. Рассказывайте. Лунный свет выдержит все. Столько людей разговаривает с луной, она давно привыкла...

– Луна остается равнодушной...

– А я не останусь. Говорите, милорд, прошу вас.

Незнакомец долго молчал.

Потом усмехнулся.

– Ладно, я напросился сам, а теперь заволновался – словно юная девушка пред брачным ложем... простите.

Он глотнул еще вина. Помолчал. Дарина ждала.

– Наверное, вы не поняли, почему я так вел себя вначале, – сказал он наконец. – Придирался к словам. Я хочу, чтобы вы помнили: это не оттого, что я сильно пьян или изначально невоспитан. В последнее время я не живу – я доживаю.

Дарине стало еще холоднее. У нее появилась смутная догадка, и многое она отдала бы сейчас, чтобы плохое предчувствие не подтвердилось.

– Только не это! – выдохнула она.

– Я умираю, леди. Вот здесь, – он коснулся пальцем своего лба, – что-то сломалось. Не знаю уж, как это может быть... Но может, если это убивает меня.

– Господи!

Дарина обхватила себя руками, а незнакомец продолжал говорить:

– Я узнал это недавно. До этого не обращал внимания: головная боль – обычное явление при моем образе жизни. Но потом она стала невыносимой, и я все же решил поинтересоваться у Герберта об этой непреходящей мигрени. Результат на лицо – я сижу здесь, напиваюсь и жалею себя. Это так приятно – жалеть себя...

Ей было очень, очень холодно.

– Потому простите меня, милая леди, – он опять стал говорить с ощутимыми паузами между словами, – простите за то, что вначале обошелся с вами грубо, и за то, что рассказываю вам это. Вам нельзя прикасаться к смерти, вы молоды, вы должны жить... – Он закашлялся. – Простите, леди. Наверное, мне не следовало ни говорить этого, ни вообще приходить сюда...

– Не делайте этого, – сквозь зубы сказала она.

Он вскинул голову:

– Не делать... чего?

– Никогда не говорите мне «простите». – Дарина сама не заметила, как ее рука потянулась к руке незнакомца и стиснула ее. У него оказались длинные крепкие пальцы; они чуть вздрагивали в ее ладони. – Никогда не смейте этого делать. Вы не должны извиняться.