Сьюзен Джонсон - Нежнее шелка

Когда она проникла сквозь шелковые шторки в кабинку, ее мокрая одежда и обувка оставили грязные пятна на светлой ткани, и четкие следы напомнили ей о том, как сильно изменилась ее жизнь. Еще недавно прислужник держал над ней зонт, защищая от дождя, снимал с ее ног обувь и нес, когда она садилась в паланкин, а когда добирались до места, обувал ей гэта на ноги. В нынешнем смутном мире, стремительно катящемся к революции, ее слуги ревниво сохраняли этот пережиток старины глубокой и вменяли себе подобный анахронизм.

Гвалт и грохот доносились из веселого дома, голос Красной Бороды нетерпеливо требовал чего-то, и воспоминания Тама о прошлом резко сменились осознанием грозящей ей опасности. Быстро изъяв из свертка короткий меч, Тама, переместившись, чтобы ее невозможно было сразу обнаружить, когда шторки раздвинут, спряталась и, сжав рукоять, стала ждать.

В нос ей ударил запах духов, и тут же в паланкин просунулась голова гейши с изысканной прической. При виде Тама ее глаза широко раскрылись, она заколебалась, входить ли.

— Быстрее! — прошипела Тама, угрожающе подняв меч.

Гейша подчинилась, не проявив никаких чувств, разместилась в узком пространстве с плавной грацией и самообладанием, которые вырабатываются только многими годами обучения.

Быстро сдвинув шторки, Тама нахмурилась.

— Где живет Драммонд? — Она ожидала капитана, а поймала райскую птицу.

— Понятия не имею.

— За тобой приходил его первый помощник, — прошептала Тама, приставив к горлу гейши меч, — так что вспоминай живо, пока не поздно!

Носильщики подняли паланкин. Гейша Сунскоку при внезапном рывке постаралась сохранить равновесие, вытянув свою лебединую шею. И хотя капитан, даром что варвар, был обаятелен, она не достигла бы высокого положения куртизанки из чайного домика высшего ранга, не овладей она всеми тонкостями поведения.

— Он ждет меня в резиденции, — уже с готовностью ответила она, слегка вздрогнув, потому что носильщики сменили ритм шага, и лезвие чуть не полоснуло ее до крови. — Прошу тебя… — Гейша указала пальчиком на острие. — У меня нет намерения раскрывать твое присутствие.

Тама отвела лезвие в сторону.

— Донесешь — убью! — пригрозила она.

— Я не пошевельнусь. — Сунскоку спокойно взирала на того, кто захватил ее в плен. Начальник тайной полиции, на службе у которого она состоит, захочет узнать об этом крестьянине поподробнее, раз он разыскивает Хью-сама[7], — ведь он желает знать все о делах капитана. Любой торговец оружием по определению правительства весьма сомнителен. — Хью-сама тебя не ждет, — вкрадчиво предположила Сунскоку, надеясь вовлечь этого лжепарнишку в разговор. — Если бы ждал, ты к нему в дверь постучался бы.

— Я не причиню ему вреда.

Сунскоку слегка улыбнулась:

— Он с тобой быстро расправится, вздумай ты угрожать. Даже с помощью твоего же вакидзаси[8].

Тама сузила глаза:

— Пусть только попробует.

— Вызывающее, надо сказать, поведение со стороны крестьянина, которому меч-то даже носить не положено, — заметила Сунскоку с насмешкой.

— Мир быстро меняется, — отрезала Тама.

Хотя в голове у Сунскоку помимо намерений матримониальных имелись и другие планы, она призадумалась. Очевидно, молодая особа с произношением, присущим образованным северянам, считает, что подходит Хью-сама, знатоку бусидо[9].

— Если ты намерен выяснить, какие пороки свойственны капитану, — заметила она небрежно, — то знай — он предпочитает женщин, а не мальчиков. — Хотя даже в тусклом свете внутреннего фонаря ясно, что перед ней отнюдь не мальчик.

— Какая удача!

— Должно быть, ты его не знаешь, иначе не сказал бы так.

Сунскоку снова заученно улыбнулась. Молодая особа, как видно, высокого рода, хоть и переоделась в простолюдина. Однако есть повод вникнуть в размышления, тем более если учесть акцент ее да и недавние бои на севере и присовокупить к тому интерес к капитану.

— Заниматься любовными делишками я предоставляю тебе.

— А это удача для меня! — промурлыкала Сунскоку. — Он такой могучий мужчина! Если ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду, — добавила она с лукавой усмешкой. — Умеет дарить наслаждение! — Она подняла брови и закатила глаза. — От варвара трудно ожидать подобных подвигов и знания тонкостей в любовных играх.

Лицо Тама вспыхнуло.

— Бедный мальчик, я тебя смутила, пожалуй.

— Ничуть, — солгала Тама, выглядывая за шторку. Она предпочла не обсуждать интимные подробности.

— Не так уж ты молод для любовных игрищ. Насколько я понимаю, — прошептала Сунскоку, — деревенские обычаи… как бы это сказать… дики и грубы до крайности. Ты, конечно, вряд ли…

— Почему мы попали на Куробики? — резко перебила ее Тама, с тревогой заметив улицу, на которую их доставили.

— Здесь живет Хью-сама.

Тама удивилась, что американцу позволено входить во владения самураев и даймё.

— У него, наверное, хорошие связи и покровители, — сказала она, стараясь говорить спокойно, хотя пульс забился быстрее. Теперь, когда городские владения проигравших кланов были конфискованы императорскими войсками, в этих кварталах жили только ее враги.

— Конечно. Он полезный союзник. Друзья капитана, которые получают выгоду от его стараний, принадлежат к высшим кругам в новом правительстве.

Значит, во время войны он сотрудничал с обеими сторонами. Мысль эта насторожила ее, ведь она вознамерилась вручить ему свою жизнь.

Да можно ли доверять ему? И до какой степени? Может ли он выдать ее за вознаграждение? Не стоит ли предложить ему больше? Или лучше выскочить из паланкина, пока еще есть возможность?

Прикинув расстояние до шторки, она изготовилась к прыжку, как вдруг носильщики остановились перед освещенными факелами воротами. Мгновение — и дверь распахнулась, а Красная Борода преградил своей тушей всякую дорогу к спасению.

— Капитан ждет тебя! — проревел Пэдди Макдугал. Он не одобрял способа, которым Хью лечился от житейских неурядиц.

Капитан пил уже почти две недели, как это и случалось каждый раз в ноябре. И причина для тоски у него в общем-то была. Четыре года назад в этот месяц плантацию его захватил проходимец-северянин, а жена его сбежала с полковником-янки, корабль же его получил бортовой залп и чуть не был потоплен у Уилмингтона в Северной Каролине. Хотя Хью ведать не ведал о трагических переменах в своей жизни вплоть до того, как главнокомандующий армией южан сдался генералу Гранту в здании суда Аппоматокса в 1865 году. К тому времени новый владелец Индиго-Хилл оформил право собственности на плантацию Хью, а Люсинда расположилась в превосходном особняке в Бостоне, где и наслаждалась роскошной жизнью со своим богатым мужем.