Джил Лэндис - Приди, весна

– Знала наверняка что?

– Что твое замужество с Ричардом Текстоном будет ошибкой, по крайней мере в данный момент.

Анника стукнула кулаком по ладони.

– Я знала, что дело не только в нервах. – Впервые за последние несколько дней Анника почувствовала облегчение, хотя ее мать с отцом, не говоря уж о Ричарде Текстоне, эти слова скорее всего огорчили бы и смутили. Она повернулась к Рут, собираясь получить ответ еще на один вопрос, который не давал ей покоя. – Если ты знала это, тетя, почему ты допустила, чтобы дело зашло так далеко?

– Как я уже говорила, твои письма приходили с опозданием. Последнее я получила в Лондоне и сразу же собралась и отправилась к вам. Сначала я хотела только послать тебе телеграмму, но… – Рут пожала плечами, вид у нее был сконфуженный. – Я не всегда бываю права. Я хотела посмотреть, как обстоят дела у тебя с Ричардом. Я надеялась, что все, возможно, уладилось само собой. Ты и представить не можешь, что я почувствовала, увидев в доме всех этих гостей, пришедших на свадьбу.

– Если бы я ничего не сказала тебе, ты бы не стала возражать против этого брака?

– Если бы ты сама не заговорила о своих сомнениях, я в данных обстоятельствах не стала бы препятствовать бракосочетанию. Я не вмешиваюсь в дела других людей, Анника, я просто трактую то, что говорят звезды, но я не люблю влиять на ход событий.

Внезапно в дверь снова постучали, на этот раз более решительно. Обе сразу повернулись к двери, из-за которой раздался голос Аналисы.

– Анемек, – она назвала дочь так, как было принято только среди членов семьи, – в чем дело? Все ждут тебя внизу. Ты что, заболела?

Анника покачала головой.

– Нет, мама, я не заболела. Просто мне нужно было поговорить с тетей Рут.

Аналиса вошла в комнату, внимательно посмотрела на обеих женщин и нахмурилась. На гладком лбу появились морщины.

– Что с тобой, Анника? Ты боишься того, что предстоит тебе сегодня? Боишься Ричарда? – В голосе Аналисы звучали такая забота и обеспокоенность, что Анника не выдержала. Обняв мать за плечи, она взглянула на Рут, потом перевела взгляд на Аналису.

– Нет, мама, я не боюсь. Дело в том, что… я еще так мало знаю о жизни. Столько есть мест, которые я хотела бы повидать, прежде чем выйти замуж, столько вещей, которые я хотела бы сделать. Мне двадцать, мама, а о жизни я знаю только то, чему научили меня ты и отец. – Анника удивилась, увидев, что в глазах матери мелькнул страх.

– Что такое ты бы хотела сделать, чего нельзя сделать с Ричардом? – спросила она.

– Я совсем не то имела в виду, – запротестовала Анника, но ей стало ясно, что мать, ее не поймет.

– Ты получила образование, – напомнила ей мать. – Если ты все еще хочешь стать учительницей, Ричард не будет возражать.

Аннике была неприятна сама мысль о том, что ей вообще надо беспокоиться, не вызовут ли ее планы возражений у какого бы то ни было мужчины.

– Знаю, но дело не в этом.

Она собрала все свое мужество для предстоящего разговора и со вздохом проговорила, указывая на мягкое кресло около окна:

– Сядь, мама. – А сама, подобрав шлейф, подошла к кровати и села там.

– Пожалуй, не буду вам мешать. – Рут на цыпочках пошла к двери.

– Пожалуйста, останься, тетя Рут, – попросила Анника, затем снова посмотрела на Аналису.

Ее голландка-мать всегда являла собой образец изящества и хороших манер, даже когда помогала поварихе на кухне и нос у нее оказывался вымазанным в муке, а волосы выбивались из аккуратного пучка на макушке. Сегодняшний день не был исключением. Голубое из шелковой тафты платье Аналисы было, как и платье ее дочери, подлинным творением Уорта. Ее золотистые волосы – более светлого оттенка, чем у дочери – были уложены в модную прическу. Глаза у обеих были насыщенного голубого цвета. Анника унаследовала от матери внешность и фигуру, а от отца, Калеба, в чьих жилах текла кровь индейцев сиу, – темно-золотистую, цвета меда, кожу, которая в сочетании со светлыми глазами и волосами придавала красоте девушки некоторую экзотичность.

Анника, нервно теребившая перчатки, сняла их и отложила в сторону.

– Мама, ты ведь до сих пор страстно влюблена в отца, правда? – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

На секунду Аналиса растерялась, растерянность явственно отразилась на ее лице. Щеки ее запылали.

– Страстно? Почему ты говоришь о таких вещах, Анника?

И снова Анника вздохнула и помолчала, прежде чем ответить, словно в запасе у нее было много времени и внизу не ждали многочисленные гости и жених.

– Для меня это важно. Я вижу, что и сейчас вы с папой любите друг друга так же пылко, как и тогда, когда вы только что познакомились.

– Ну, нас свела вместе не страсть, а корь.

Анника засмеялась.

– Ты все воспринимаешь буквально. По-моему, история твоего с папой знакомства самая романтическая из всех, что я слышала.

Аналиса улыбнулась какой-то отрешенной улыбкой, как будто мысленно она вернулась на двадцать лет назад.

– Ты всегда любила эту историю.

– И до сих пор люблю, – вставила Анника. – Папа въехал во двор твоего дома на большом черном коне…

– Черном как ночь. Его звали Скорпион.

– Затем папа подошел к двери, – подсказала Анника.

– Я ужасно испугалась, – продолжила Аналиса, – сняла со стены ружье и прицелилась в грудь незнакомцу.

– Слава Богу, что ты не выстрелила в него из ружья своего прадеда.

– Только потому, что он упал, прежде чем я успела это сделать, – засмеялась Аналиса.

– Тогда ты втащила его в дом…

Аналиса кивнула.

– Да. И поняла, что у него корь. Многие болели корью в ту зиму, но не так тяжело, как индейцы в резервациях на севере. Твой отец мог умереть.

– Но ты выходила его, и он женился на тебе и усыновил Кейса, а потом родилась я, и с тех пор вы жили счастливо.

Аналиса мечтательно улыбнулась и поправила букетик цветов на плече у дочери.

– Такого же счастья я желаю и тебе, Анника, но для этого ты должна поскорее сойти вниз. Папа пытается развлечь гостей, но долго он не продержится. И бедный Ричард очень волнуется. Ты спустишься?

Анника покачала головой.

– Нет, мама. Не теперь, когда я поговорила с тетей Рут и она рассказала мне, что говорят звезды.

Впервые за все время на лице матери отразилось настоящее беспокойство.

– Звезды?

– Да.

– Анника, твою судьбу определяет Господь, а не звезды.

Рут откашлялась, наклонилась над кроватью и быстро разложила принесенные с собой листки вокруг Анники, которая принялась с любопытством вглядываться в них, хотя начертанные на них знаки были ей непонятны.

– Так, где же мои очки? – Рут похлопала себя по груди.

– Они на тебе, тетя, – мягко напомнила ей Анника.