Бренда Джойс - Соперник

– Мы могли бы прийти сюда после ужина, – подмигнул брату Лайонел, теребя золотую монету, висевшую у него на шее на тонкой цепочке. – А вдруг нам повезет и мы застанем контрабандистов?

– Очень может быть, – согласился Гаррик, – но если нас поймает отец, тебе тоже достанется на орехи.

Лайонел вдруг посерьезнел и, сняв с шеи цепочку с золотой монетой, сказал:

– Возьми!

Гаррик взглянул на монету. Она была испанской; мальчики нашли ее несколько лет назад в пещерах, облюбованных контрабандистами, и с тех пор брат носил ее на счастье.

– Нет, не могу, – пробормотал Гаррик.

– Я хочу, чтобы отныне ее носил ты, – настойчиво повторил Лайонел. – Может, она принесет тебе счастье, как принесла мне…

Гаррик отрицательно покачал головой, потом наклонился, взял с земли камень и изо всех сил швырнул его в море. Оба молча проследили за полетом камня.

– Ты нашел эту монету, – сказал Гаррик, – значит, она твоя, тебе ее и носить. К тому же ты ведь старше меня, значит, отцовский титул унаследуешь ты. Как знать, может, тебе еще понадобится твой талисман…

– Но я действительно очень хочу, чтобы теперь эта монета принадлежала тебе, – решительно возразил Лайонел.

Гаррик помолчал, потом твердо повторил:

– Нет, она должна принадлежать тебе. Но все равно спасибо…

– Что же, хорошо, – буркнул Лайонел, снова надел талисман на шею, подобрал с земли камень и тоже запустил его в сторону моря. Его бросок оказался удачнее броска брата: камень улетел гораздо дальше.

Гаррик недовольно скривился, подыскал гладкий и круглый голыш и снова швырнул его в море, вложив в этот бросок всю силу и отчаяние подростка. На сей раз его камень пролетел дальше, чем камень Лайонела, и Гаррик удовлетворенно улыбнулся.

– Отличный бросок, – кивнул брат.

– Знаешь, из этих бойниц когда-то стреляли горящими стрелами, – задумчиво проговорил Гаррик.

Лайонел взглянул на него, и оба мальчика медленно подошли к бойнице. Посмотрев через узкую щель вниз, на скалистый берег моря, Лайонел с недоумением произнес:

– Интересно, как нападавшие взбирались на стены крепости по такому крутому и обрывистому склону? Просто невероятно!

– Да, склон крутой, но на нем есть выступы. За них можно цепляться руками, ставить ноги… Так что забраться на крепостные стены не так уж трудно. Давай подойдем поближе!

– Что-то не хочется, – стушевался Лайонел.

– Почему? Боишься?

– Чего мне бояться? – вскинул голову брат, заметно побледнев.

Гаррик молча подошел к огромному пролому в стене, нижний край которого был вровень с его плечами.

Лайонел округлил глаза от ужаса и встревоженно воскликнул:

– Что ты делаешь?!

Словно не слыша брата, Гаррик перелез через край пролома и встал на узкий выступ с внешней стороны. Далеко внизу прямо под ним яростно бились о скалы волны. Гаррик никогда не боялся высоты, но сейчас и у него захватило дух. Лайонел же ужасно боялся высоты, и Гаррик знал об этом.

– Что ты делаешь?! – снова крикнул старший брат.

Гаррик ничего не ответил.

Начался дождь. Закрыв глаза и подставив лицо резкому холодному ветру, он внезапно почувствовал, как в его душе воцарились мир и покой. Ему действительно очень нравилось это дикое место, чего никак не мог понять отец, да и Лайонел тоже. Кроме Гаррика, похоже, никому не нравился забытый Богом южный Корнуолл.

Неожиданно на узком выступе рядом с Гарриком показался Лайонел. Его лицо было мертвенно-бледным от страха.

– Видишь, я не боюсь, – выдавил он, – но, скажи на милость, зачем ты это делаешь?

Мир и покой в душе Гаррика сменились чувством вины перед братом, которого он подтолкнул к бессмысленной и опасной выходке. Братья стояли плечом к плечу, спинами прижавшись к стене крепости. Вокруг завывал сильный ветер, бросая в лица мальчикам мелкие колючие капли начинавшегося дождя.

– Дождь… Надо вернуться домой прежде, чем разыграется буря, – произнес Лайонел.

Гаррик заерзал на месте, чтобы устроиться поудобнее. Из-под его ног выскользнул камень и с грохотом покатился вниз по склону.

– Вот и ступай домой, – отозвался Гаррик, – а я не хочу ужинать с ними…

– А что ты будешь делать? – с гневом спросил Лайонел. – Стоять тут, на этом узком выступе, и ждать, пока тебя смоет волна?

– Именно, – сердито буркнул Гаррик.

– Почему ты не делаешь так, как я? – спросил Лайонел, поворачиваясь и перелезая сквозь пролом в стене. Через секунду он был уже в безопасности за стеной. – Почему не хочешь хотя бы сделать вид, что согласен с отцом? Почему все время сопротивляешься? Все равно тебе его не победить, он ведь граф!

– Я не безмозглый лакей, чтобы не иметь собственного мнения! – выпалил Гаррик.

– Знаешь, что я обо всем этом думаю? – понизив голос, произнес Лайонел. – Надо быть самым настоящим дураком, чтобы по каждому мельчайшему поводу бодаться с графом!

Резко развернувшись, Лайонел ушел. Дождь понемногу усиливался. Поежившись, Гаррик поглубже засунул руки в карманы потрепанного охотничьего камзола и плотнее прижался к стене, не обращая внимания на бушевавшее внизу море. Возможно, Лайонел умело притворялся перед отцом, но все же по своей сути оставался марионеткой в его руках. Гаррик не мог и не хотел так жить. Теперь он искренне радовался тому, что был младшим, а не старшим сыном графа, которому предстояло стать полноправным наследником, а значит, всегда исполнять волю отца.

Вот так бы и стоять всю ночь на узком выступе, прислонившись спиной к стене крепости! В такую погоду легко застудиться насмерть. Тогда граф наконец поймет, что у него двое сыновей, а не один.

Дождь все усиливался и в конце концов превратился в ливень. Продрогнув, Гаррик повернулся, перелез через стену крепости и сначала тихонько побрел, а потом побежал в сторону родового замка Стэнхоупов. Небо совсем почернело, над головой сверкали ослепительные молнии, гремел гром, дождь лил как из ведра.

К тому времени, когда Гаррик добрался до дома, он весь промок до нитки и дрожал от холода. Теперь он уже сожалел, что не пришел раньше.

У огромного камина, держа в руке высокий бокал с вином, стоял отец, мать сидела в большом, похожем на трон кресле рядом. Едва Гаррик несмело вошел в зал, как отец повернулся к нему, а мать вскочила с кресла с радостным и одновременно укоризненным возгласом:

– Гаррик! – Она тут же позвала горничную: – Бесси, немедленно распорядись, чтобы Гаррику приготовили горячую ванну. И принеси одеяла!

Граф продолжал хранить молчание, пока его жена укоряла сына:

– Гаррик, что ты наделал! Где ты был? Зачем так рисковать? Ты что, ищешь смерти?

– Я был в крепости, – глухо отозвался Гаррик, мельком взглянув на отца.