Виктория Холт - В Ночь Седьмой Луны

– Гретхен, Гретхен Шварц.

– Я еще навещу тебя, Гретхен, и мы поговорим. Обдумаем, что тебе делать после родов и без денег. Всегда можно найти выход.

– Так вы придете?

Я обещала, и мы посидели еще немного. Когда я ушла от Гретхен, я совсем позабыла о женщинах на лужайке.

В этот день доктор Кляйн навестил меня. Он рад, сказал он, что все идет как надо. По его мнению, роды близки и мы должны быть к ним готовы. После спокойной ночи я чувствовала себя относительно неплохо. Позавтракав, я надела просторный халат и, подойдя к окну, снова увидела женщин на лужайке. Я сразу же вспомнила о Гретхен и решила навестить ее.

Отыскав ее комнату, я поднялась по ступенькам и постучала. Не дождавшись ответа, я открыла дверь и заглянула в комнату.

Она оказалась пустой. Постель была прибрана и выглядела безликой. Окно было приоткрыто, паркет натерт, казалось, комнату приготовили для очередной пациентки.

В разочаровании я вернулась к себе. Тут мне пришло в голову, что Гретхен, вероятно, отвели в родовую и не исключено, что именно сейчас она рожает.

Усевшись у окна, я смотрела на женщин внизу, но не могла выбросить Гретхен из головы.

В этот день у меня начались боли, и вторично за такой небольшой период времени мне пришлось пережить трагедию.

Я помнила мучительную боль и была готова все стерпеть ради ребенка... Абсолютно все.

Я потеряла сознание и, очнувшись, не почувствовала боли.

– Как она? – услышала я чей-то голос.

Ответа не было.

Моя первая мысль была о ребенке, и я протянула pyки.

Кто-то наклонился надо мной. Я проговорила:

– Мой ребенок?..

Ответа не было. Потом откуда-то издалека я услышала – «Ей сказать?»

И кто-то другой ответил: «Подождите». Ужас охватил меня. Я попыталась собраться с силами, но сознание снова покинуло меня.

Доктор Кляйн с Ильзой стоял у моей постели. Здесь же находился доктор Карлсберг. Все они были очень мрачны.

Ильза взяла мою руку.

– Наверно, это к лучшему, – сказала она. – При таких обстоятельствах.

– Что? – закричала я.

– Елена, милая! В будущем ты поймешь почему. Тебе будет легче.

Я больше не могла терпеть эту муку. Я должна знать правду.

– Где мой ребенок?

– Ребенок, – сказал доктор Кляйн, – родился мертвым.

– Нет!

– Да, дорогая, – сказала Ильза нежно. – Все эти переживания, ужасы, все сказалось.

– Но я хотела ребенка. Я хотела маленького... Это был мальчик?

– Это была девочка, – ответила Ильза.

Я видела так отчетливо мою маленькую девочку. Видела ее в крохотном шелковом платьице, подрастающую, отправляющуюся в школу. Я почувствовала слезы на щеках.

– Она была живой, – сказала я.

Я улыбалась от ее жизни во мне, я привыкла ее чувствовать. Нет, нет, должно быть, произошла ошибка. Доктор Карлсберг склонился ко мне.

– Шок от случившегося был слишком силен. И мы ожидали такой исход. Пожалуйста, успокойтесь. Помните, вы теперь свободны и сможете зажить счастливой жизнью.

Счастливой жизнью! Мне хотелось кричать на них. Мой возлюбленный, по вашим словам, никогда не существовал. Я придумала свое замужество. Но ребенок был живое существо, и теперь вы утверждаете, что он мертв.

Ильза сказала:

– Мы позаботимся о тебе, Елена...

Мне хотелось кричать! «Мне не нужна ваша забота. Мне нужен мой ребенок. Как вы смеете ставить на мне опыты! Как смеете пробуждать во мне галлюцинации, не имеющие отношения к действительности?» Если меня обманули, я хочу знать об этом. Нет ничего хуже неопределенности. О, да, определенность появилась. Эта ужасная утрата. Ребенка, который должен был стать моим утешением, у меня отняли.

Я лежала без чувств. Я не ощущала такого отчаяния с тех пор, как они объявили мне, что Максимилиан, которого я считала своим мужем, не более чем миф.

«Ты очень слаба, – сказали они мне, – тебе не следует вставать с постели». Я не чувствовала себя слабой физически, только духовно опустошенной и отчаявшейся.

Все эти месяцы я жила ради моего ребенка. Я представляла в мечтах, как Максимилиан возвращается ко мне и я гордо показываю ему нашего ребенка. Я верила в это так, как всегда верила в реальность тех трех дней совершенного счастья. Я заколебалась, только чтобы не огорчать добрую Илъзу. Но уверенность никогда не Покидала меня. Никогда!

– Я должна увидеть своего ребенка, – сказала я. Доктор Кляйн ужаснулся.

– Это усилит ваше отчаяние.

Я требовала – я хочу видеть свое дитя.

– Мы хороним ее сегодня, – сказал доктор Кляйн.

– Я должна быть там.

– Обряд будет очень простым, а вам нельзя вставать с постели. Вы должны быстрее поправиться.

Я повторила свое требование: я должна видеть своего ребенка, Ильза.

– Елена, милая, все позади. Тебе следует все забыть Ты можешь вернуться домой, забыть весь этот кошмар Пройдет немного времени – и как будто ничего не было. Ты так молода.

Я стояла на своем.

– Так никогда не будет. Все, что, возможно, случится со мной, будет так же незабываемо и реально, как и происшедшее здесь.

– Вы думаете, я смогу это забыть?

– Доктору Карлсбергу теперь это не нужно. Его опыт удался. Ему хотелось бы, чтобы ты вернулась в нормальное состояние.

– Доктор Карлсберг преуспел со своими лекарствами, вызывающими сновидения. Я хочу видеть своего ребенка.

– Елена, дорогая. Лучше не надо.

– Вы пытаетесь убедить меня, что я родила чудовище?

– Конечно, нет. Маленькую девочку, родившуюся мертвой.

– Я ощущала ее такой живой!

– Роды были трудными. Ты так мучилась, гораздо больше, чем представляешь. Все это привело к такому результату. Врачи боялись именно этого. В подобных обстоятельствах это лучший выход.

Я повторила:

– Сегодня они хоронят моего ребенка, я должна видеть ее до погребения.

– Будет лучше...

Я приподнялась на локте и закричала:

– Хватит говорить мне, что мне делать! Я больше не буду жертвой ваших экспериментов.

Ильза казалась испуганной.

– Я переговорю с врачами.

Они усадили меня в кресло на колесиках, потому что доктор не разрешил мне идти. Меня привезли в комнату, где на постаменте стоял маленький гробик. Комната была затенена, но немного света пробивалось через жалюзи и там лежала она, мое маленькое дитя, с маленьким сморщенным личиком, в белом чепчике. Мне хотелось поднять ее на руки, прижать к себе, вдохнуть жизнь в это маленькое слабое тельце.

Горячие слезы хлынули из моих глаз, горькое отчаяние сжало сердце.

Они молча отвезли меня к себе, положили на постель, поправили подушки и расправили простыни. Они делали все, чтобы утешить меня, но утешение не приходило.

Лежа в постели, я слышала голоса женщин с лужайки.