Виктория Холт - Три короны

– Они ничего не добьются, особенно – после отказа Его Святейшества, – сказала Мария-Беатрис. – Почему у тебя такой невеселый вид?

– Я молю Бога о том, чтобы они прислушались к мнению Папы Римского, – вздохнула ее подруга.

– Ну, разумеется, они прислушаются – как же иначе? Моя мать всем сердцем предана католической церкви. Каким образом сможет она нарушить желание Его Святейшества?

– А в самом деле – каким образом? – пробормотала Сенорина.

– Вот! Стало быть, не унывай! Видишь, какое у меня хорошее настроение? Мне хочется петь, танцевать, наслаждаться жизнью!

Однако радость Марии-Беатрис была недолгой. Кардинал Барберини, в последнее время сблизившийся с герцогиней, убедил ее в том, что упустить такую блестящую возможность было бы глупостью, которую она никогда не простит себе, а с другой стороны, если брак все-таки заключат, то Папа будет поставлен перед свершившимся фактом, и вот тогда-то герцог Йоркский без труда получит от него требуемое благословение. Ведь в душе герцог – католик, и вполне вероятно, что Его Святейшество сочтет его брак полезным для христианского мира. Кроме того, Мария-Беатрис может оказать такое благотворное влияние на своего супруга, что тот публично провозгласит себя католиком – в таком случае, если Яков однажды взойдет на английский трон, Англия почти тотчас вернется к Риму.

Герцогиня сдалась, и вскоре в Модене решили не ждать папского благословения.

Когда эту новость сообщили Марии-Беатрис, она онемела от ужаса. Служанки Сенорина Мольца и Анна Монтекуколи, как могли, утешали ее. Они вытирали слезы, катившиеся по ее щекам; стоя перед ней на коленях, говорили, что она непременно полюбит Англию и своего супруга; пытались развлечь ее рассказами о беззаботной придворной жизни в английской столице. Бедная Мария-Беатрис их не слушала. Она знала только одно – сердце ее разбито, и ей остается лишь молить Бога о смерти.

Солнечным сентябрьским днем за графом Петерборо, вызвавшимся сыграть роль жениха по поручению, зашли принц Ринальдо и молодой герцог Франческо. Они отвели его в часовню моденского дворца, где граф от имени герцога Йоркского обвенчался с Марией-Беатрис Моденской.

Обряд совершал приходской священник – ни один другой духовный сановник не согласился участвовать в церемонии, состоявшейся без благословения Его Святейшества. Невеста плакала и от усталости едва держалась на ногах. Служанки были готовы в любую минуту подхватить ее – все последние дни Мария-Беатрис отказывалась от пищи, и они боялись, что их юная госпожа упадет в обморок.

Граф злился и недоумевал. Модене была оказана честь, о какой здесь и не помышляли, а эта девчонка вела себя так, словно ее собирались принести в жертву и отдать на растерзание диким зверям. Герцогиня хмурилась, и он опасался, что в самый последний момент что-нибудь помешает заключению брака.

Однако ничего не произошло, церемония закончилась благополучно. Надев кольцо на палец невесты, граф облегченно вздохнул. Теперь он мог готовиться к отъезду домой – чтобы привезти своему хозяину супругу, казавшуюся ему прекраснейшей из всех, какие жили на этом свете.

Услышав новости из Модены, Яков обрадовался. Супруга, наконец-то! И, судя по портретам, – красавица!

При этой мысли его взгляд слегка затуманился. Он увидел детей, которых непременно родит его супруга, – много детей, мальчиков и девочек. С ними он будет проводить досуг. Ему припомнилось время, когда он с Анной и детьми жил в Ричмонде… те месяцы, когда они оба болели и думали, что скоро перейдут в иной мир. Да, опасения Анны оправдались; но он, слава Пресвятой Деве, все-таки восстановил силы. А теперь, благодаря юной моденской красавице, обретет и утраченное семейное счастье. Они будут жить вместе – он, она и их дети. Ах, какое райское, ни с чем не сравнимое наслаждение!

У них обязательно будут сыновья. Безусловно, ему было бы приятно увидеть свою дорогую Марию королевой Англии – из всех его детей она останется самым любимым ребенком; однако гораздо лучше, если у него появится мальчик. Мария поймет, она умная девочка. Тем более что он всегда будет заботиться о ней.

Ему захотелось поделиться своей радостью с дочерьми, и он поспешил в классную комнату, где, к своему удовольствию, не застал никого из посторонних. Мария и Анна сидели за одним столом и рисовали. Его сердце наполнилось нежностью. Какая чудесная пара! Анна – такая умиротворенная, с такими розовыми щечками и блестящими каштановыми локонами; Мария – такая серьезная, стройная, его любимица.

– Ах вы мои дорогие дочурки.

Они подняли головы, и в это мгновение он почувствовал себя счастливейшим из мужчин. Еще бы, иметь невестой юную красавицу – почти такую же юную, как его ненаглядные девочки! О, их будущее и впрямь великолепно!

Они встали, но по такому случаю он пренебрег соблюдением положенных церемоний – положив руки им на плечи, усадил на стулья.

– Мои дорогие девочки, – чуть слышно прошептал он.

– Папа, у тебя сегодня очень счастливый вид, – сказала Мария. – Должно быть, случилось какое-то приятное событие.

– Об этом событии я уже давно хочу сообщить вам. Скоро я привезу вам новую подружку.

Мария потупилась. Ну вот, подумала она, в детской появится еще одна девочка – и может быть, подружится с Елизаветой Вилльерс, а не с ней. Чему же здесь радоваться?

– Тебе она понравится, – продолжал Яков. – И тебе, Анна, тоже.

Анна застенчиво улыбнулась, а герцог добавил:

– Дети мои, у вас будет не просто подруга. Она станет вашей мамой.

– Но ведь наша мама умерла… – начала Мария.

– Увы, увы! Вы до сих пор переживаете ее кончину – уж я-то знаю! Потому и решил привести вам новую. Словом, я женился на очаровательной девушке, а точнее – девочке, ведь она всего на несколько лет старше вас. Вы довольны?

– Ты говорил о подружке, – медленно произнесла Мария. А это – мачеха.

– Да, но вы все равно подружитесь с ней. Ах, дети мои, нас всех ждут счастливые, незабываемые дни. Верьте мне, мои дорогие. Верьте и радуйтесь вместе со мной.

Мария улыбнулась – недоверчиво и в то же время печально. Уже сейчас она смутно подозревала, какие именно перемены произойдут в их жизни.

Итак, формально брак был заключен. Карл и Яков больше ничего не предпринимали: ждали, когда разразится буря.

Ждать пришлось недолго. Через несколько дней аудиенции короля попросил граф Шафтсбьюри.

Карл встретил графа без обычных любезностей и после первых же приветствий осведомился о цели его визита.

– Ваше Величество, – начал граф, – вчера мне сообщили прискорбнейшее известие. Как мне сказали, герцог Йоркский намерен жениться на принцессе Моденской. Прошу вас, Ваше Величество, отговорите его от этой затеи – народ Англии ее не одобрит.