Барбара Картленд - Молитва любви

Джина вздохнула:

Я думаю, мама и папа помогли мне, нянюшка, но я до сих пор не сказала его сиятельству про миссис Денвер, хотя он очень хочет узнать, как все это произошло.

— Может, и лучше, что вы ничего не сказали. Но скорей Вы уж его сиятельство отослал эту женщину из дома. Это же настоящая ведьма! — возбужденно воскликнула нянюшка.

— Тогда давай будем надеяться, что она сядет на свою метлу и улетит куда-нибудь подальше.

Нянюшка, все еще бормоча проклятия экономке, помогла Джине снять платье. А Джина думала, что «Монастырский очаг» мог бы быть истинным раем, не будь здесь миссис Денвер. «Все тут хорошо за малым исключением», — сказала она себе. Потом легла в постель и, закрыв глаза, стала думать о графе. Сегодня вечером она должна выглядеть так, как никогда, если она намерена соперничать с лондонскими красавицами. «Соперничать? — вдруг поймала себя на мысли Джина. — Соперничать — ради кого?»

Прием оказался именно таким, как и ожидала Джина. Яства были изысканны и превосходны, гости — умны, приятны, и каждый в своем роде интересен. Мужчины, все как один, казались сказочными принцами.

Глядя на графа, сидящего во главе стола на резном стуле с гербом, напоминающем трон, Джина думала, что никто другой не смог бы выглядеть так величественно и так привлекательно.

По правую руку от графа восседала леди Миртл в розовом платье. Она напоминала бы нежный цветок, если Вы не обилие драгоценностей, сверкавших при каждом ее движении. Прочие дамы имели тот же недостаток — они переливались блеском своих диадем, ожерелий, браслетов и подвесок, затмевавших естественную красоту. Джентльмены в черных фраках и белых рубашках с крахмальными воротниками являли собой достойный контраст пестрому женскому калейдоскопу.

Наблюдая как завороженная за гостями. Джина даже не заметила, что его сиятельство не отводит глаз с нее и леди Элис. Обе девушки были в белых платьях, которые леди Мэри выбрала для первого появления Элис в свете. Вместо драгоценностей были цветы. В темных волосах Элис белела хризантема, а в прическу Джины были вплетены орхидеи.

— Ах, мисс Джина, до чего же вы хороши! — воскликнула нянюшка, когда девушка закончила свой туалет. — А эти цветы, что его сиятельство специально прислал для вас, подчеркивают вашу свежесть.

— Его сиятельство? — удивилась Джина. Она видела цветы на туалетном столике и решила, что их принесла нянюшка.

— Его сиятельство прислал их со слугой, — пояснила нянюшка.

Джину охватила какая-то яркая, не знакомая прежде радость. Граф помнит о ней!

Если его сиятельство собирался поразить своих гостей, то в этом он преуспел. Когда он представлял девушек своим друзьям, то по выражению их лиц догадался, что, как и он когда-то, все сравнивают Джину и Элис с греческими богинями. А когда все перешли в гостиную, леди Миртл не отступала от него ни на шаг, чего с ней прежде еще не случалось. Да, граф не ошибся в своих предположениях, что она будет безумно ревновать.

Двадцать человек сидели за столом, сервированным изысканнейшим севрским фарфором. Ярко горели свечи в старинных подсвечниках. И среди этой изысканной роскоши особенно хороши были две девушки, белые, как лилии, среди охапок излишне пышных цветов, которым предстоит вскоре увянуть.

Элис словно стала еще красивее, сидя рядом с сэром Чарльзом Карстерсом. Нетрудно было догадаться, что оба они влюблены друг в друга. Граф нисколько не сомневался, что Элис при ее изумительной красоте могла бы рассчитывать на более выгодную партию. Но, считал граф, любовь превыше всего. И раз уж Элис влюблена, значит, о браке с ней можно больше не думать. Иначе она может просто увянуть так, как это уже едва с ней не произошло. Граф перевел взгляд на Джину. Она очень искренне и рассудительно говорила что-то известному политику. Это был молодой еще человек, которому все прочили блестящее будущее в качестве премьер-министра. Граф специально пригласил его на этот прием — не только потому, что молодой политик был еще и хорошим наездником, но и потому, что он был увлечен дамой, чей муж отбыл на время в Париж. Теперь дама сидела рядом с будущим премьером, но политик больше говорил с Джиной, чем с предметом своей страсти.

После ужина дамы направились в гостиную, и леди Миртл подошла к Джине:

— Простите, мисс Борн, но почему я не видела вас раньше? И как получилось так, что вы здесь, в «Монастырском очаге», ведь получить сюда приглашение всегда было привилегией.

— Я компаньонка леди Элис.

— Компаньонка? — фыркнула леди Миртл и пренебрежительно отвернулась.

Джина с трудом удержалась от смеха, а потом подумала, не стоит ли ей в подобных обстоятельствах удалиться пораньше? Она не слишком хорошо знала, как принято вести себя в подобных обстоятельствах. Но тут в гостиную вошли граф и другие мужчины, и неловкость сразу исчезла. Для гостей постарше принесли столики для бриджа, а для Джины, Элис, Чарльза и еще двух молодых людей были организованы карточные игры попроще. Мужчины делали вид, что всецело захвачены игрой, и это забавляло Джину и Элис.

Около полуночи граф сказал:

— Предлагаю сегодня всем лечь спать пораньше, я не хочу, чтобы те, кто примет участие в завтрашних скачках, попадали от усталости с лошадей.

Гости рассмеялись, а сэр Чарльз тут же поспешил откланяться. После его ухода леди Элис довольно скоро удалилась к себе, а с ней ушла и Джина. Зайдя в комнату Элис, они впервые не увидели на ночном столике бокала с лекарством.

Джина воскликнула:

— Она сдалась!

— Хотела бы я надеяться, — ответила Элис. — Если только она не подложила мне бомбу в кровать и не намазала ядом зубную щетку.

— А я готова поспорить, что она просто уже поняла, что вы любите сэра Чарльза, а он любит вас.

— Ну конечно же, вы правы, Джина, — рассмеялась Элис. — Моя камеристка сказала, что обо мне с Чарльзом шепчутся все слуги.

— Ну, ложитесь спать, и спокойной ночи, — сказала Джина. — Только не забудьте запереть дверь.

Джина не забыла слова леди Элис о том, что миссис Денвер может задушить ее подушкой.

Пришла камеристка, чтобы помочь Элис раздеться, Джина поцеловала подругу и поспешила к себе. Она заранее попросила нянюшку, чтобы та не дожидалась ее.

— А вы сами справитесь? — усомнилась няня.

— Последние пять лет я прекрасно справляюсь сама. Я отлично сама раздевалась дома, смогу это сделать и здесь, — ответила Джина.

Теперь она расстегнула пуговицы, сняла платье и повесила его в шкаф. Джина с нетерпением ждала завтрашних скачек, поэтому быстро задула свечу и легла в постель. День был таким интересным и насыщенным, что Джина заснула сразу, как только ее голова коснулась подушки.