Мэри Бэлоу - Больше, чем любовница

Если бы она снова могла быть свободной.,.

Мать Джейн умерла – сгорела в лихорадке за неделю, когда девушке едва исполнилось шестнадцать. Отец тоже слег и скончался годом позже. У Джейн остались лишь воспоминания о счастливой жизни – когда-то она верила, что такая жизнь может длиться вечно. В доме поселился Сидни, кузен, унаследовавший титул отца. Сидни постоянно издевался над ней и при этом добивался ее благосклонности. Он строил планы на будущее, нисколько не считаясь с мнением Джейн. Ах, если бы вернуть хотя бы один день ее счастливого детства…

– Полагаю, теперь мне придется начать жизнь заново, – сказал герцог. – С новой, так сказать, страницы. Я правильно вас понял, мисс Инглби? Мне следует явить миру чудо – стать раскаявшимся грешником! Я должен совершить насилие над собственной природой и, женившись на святой, удалиться в поместье, чтобы стать образцовым землевладельцем и столь же образцовым супругом и отцом. – Тяжко вздохнув, герцог покосился на девушку.

Судя по всему, перспектива превращения в праведника рисовалась ему в. таком мрачном свете, что Джейн не удержалась от смеха.

– Хотела бы я полюбоваться подобной переменой, – сказала она. – Но ведь раскаяние не входит в ваши планы. Вот и эта прогулка по саду тому доказательство. Нога снова болит, не так ли? Вижу, вы потираете бедро. Давайте вернемся в дом, там вам станет лучше.

– Джейн, ну почему всякий раз, когда вы говорите подобные вещи, у меня тут же пропадает желание начинать жизнь с чистого листа и я чувствую себя весьма далеким от святости?

Теперь его плечо касалось ее плеча, и Джейн поняла, что ей лучше встать – слишком уж часто стала возникать эта странная и волнующая напряженность… Ощущение, вызывавшее у нее панику и испуг.

Что же до Трешема, то он, скорее всего, прекрасно понимал, что с ней происходит. Джейн не раз замечала, как герцог, сделав очередной выпад, украдкой наблюдал за ней. Он забавлялся, когда его стрелы попадали в цель. И следовало признать, что Трешем действительно имел на нее влияние. Даже легкое прикосновение его руки заставляло ее желать большего…

– Что ж, отведите меня в дом, – сказал герцог, поднимаясь со скамьи. – И делайте то, что считаете нужным. Видите, я становлюсь на редкость покладистым. Главное – чтобы вы не забывали о своих прямых обязанностях.

– Я всегда стараюсь делать только то, что должна делать, ваша светлость, – ответила Джейн.

А ночью она подверглась серьезнейшему испытанию.

Джоселину никак не удавалось уснуть. Впрочем, он уже больше недели страдал от бессонницы, и в этом не было ничего удивительного. Ведь бессонница – вполне естественное состояние, когда не знаешь, чем заняться после одиннадцати, а иногда и после десяти вечера, когда единственная перспектива – отправляться в постель и представлять себе балы и светские рауты, на которых до рассвета веселятся друзья.

Но нынешняя бессонница отягощалась особого рода беспокойством. Искушение становилось все сильнее, все труднее было бороться с желанием, которое он привык подавлять еще в детстве, поскольку за исполнением этого желания немедленно следовало наказание – суровое и неотвратимое. Джоселин почти научился подавлять в себе это желание и лишь изредка, поддаваясь соблазну, садился за фортепьяно.

Иногда, чтобы заставить себя забыть о томлении духа, он уходил к женщине, и к утру у него совсем не оставалось сил. После этого все забывалось, словно ничего и не было.

Ворочаясь в постели, Трешем думал о Джейн Инглби. Ему нравилось ее дразнить и флиртовать с ней. Нравилось досаждать ей и даже просто смотреть на нее. Конечно же, она была хороша собой и привлекательна, но о том, чтобы сблизиться с ней, не могло быть и речи. Ведь Джейн – служанка в его доме.

Часы пробили полночь, и Джоселин понял, что заснуть ему не удастся. Встав с постели, он взял костыли и проковылял в гардероб, где надел рубашку и панталоны. Свечу герцог зажигать не стал, поскольку обе руки были заняты костылями.

Медленно и осторожно он спустился на первый этаж и направился в музыкальную комнату.

В эту ночь Джейн тоже не могла уснуть. Она прекрасно понимала, что герцог Трешем больше не нуждался в услугах сиделки: делать перевязки не было необходимости, и он мог передвигаться с помощью костылей. К тому же герцог ужасно нервничал. Было очевидно, что вскоре он начнет выходить из дома. И тогда ей придется покинуть Дадли-Хаус.

На самом деле герцог вовсе не нуждался в сиделке. С самого начала. Вполне вероятно, что он уволит ее, не дожидаясь, когда пройдут три недели. Но даже в лучшем случае у нее осталось не больше недели.

А за порогом Дадли-Хауса ее подстерегали всевозможные опасности – теперь Джейн в этом не сомневалась. Каждый день кто-то из гостей сообщал новые подробности корнуоллского происшествия. Вот и сегодня эта тема обсуждалась в библиотеке.

– Хотелось бы знать, – проговорил светловолосый красавец виконт Кимбли, – отчего это Дербери отсиживается в гостинице? Ведь мог бы поднять на ноги все общество… Кто-то из нас наверняка оказал бы ему помощь в поисках племянницы. И зачем ему находиться в Лондоне, если он все доверил сыщикам? Отдать необходимые распоряжения можно, не выезжая из Корнуолла, не так ли?

– Может, он не выходит потому, что носит траур, – предположил добродушный джентльмен по имени Конан Броум, – Но говорят, повязки на рукаве у него нет. Может быть, Джардин не умер, а отлеживается себе в Корнуолле?

– Очень на него похоже, – заметил герцог Трешем. – Я считаю, что женщина, которая его убила – если, конечно, убила, – заслуживает не петли, а ордена. Мир был бы гораздо более приятным местом, если бы в нем не стало Джардина.

– Но тогда, Трешем, покидая надежные стены своего дома, тебе следует проявлять осторожность, – со смехом проговорил Конан. – Ведь ты можешь наткнуться на кровожадную девицу с пистолетом в руке. Или с топором. До сих пор никто точно не знает, каким оружием она сразила Джардина.

– А как она выглядит? Кто-нибудь знает? – спросил герцог. – Лучше знать ее в лицо, чтобы вовремя дать стрекача.

– Черноглазая, черноволосая и страшная как смертный грех, – предположил сэр Конан. – Возможно, наоборот: блондинка с ангельским голоском, прекрасная, как фея. Выбирай, что тебе больше по вкусу. Я слышал множество версий относительно ее внешности, так что затрудняюсь дать описание… Никто ее никогда не видел, похоже. За исключением Дербери, который предпочитает отмалчиваться. Вы слышали о новой паре Фердинанда? Думаю, слышали. Любопытно, успеет ли он объездить лошадей до гонок? Не случится ли так, что он прикажет им скакать на север, а они поскачут на юг?