Вера Крыжановская - Торжище брака

— Нужно позаботиться о покойнице, — сказала она им. — Найдите кого-нибудь вымыть и одеть покойную, так как вы, вероятно, побоитесь сделать это сами.

— Все уже сделано, барышня, — возразила Фанни. — Экономка позаботилась обо всем. Швейцар прислал двух женщин, которые в настоящее время хлопочут около покойницы под наблюдением m-lle Шарлотты. Мы же сию минуту закончим платье, если только вам, барышня, не понадобятся наши услуги.

— Дай мне черное платье, Фанни, и причеши меня.

Войдя в свою комнату, Тамара остановилась на минуту перед зеркалом и усталым взглядом посмотрела на себя. Розовые банты еще украшали ее волосы, а на шее висел золотой медальон, усыпанный бриллиантами. Как отличалось это бледное и расстроенное лицо с темными кругами под глазами и с пылающим лихорадочным взором от веселого улыбающегося, которое это же самое зеркало отражало несколько часов назад! Правда, в эти же несколько часов и вся жизнь Тамары круто изменилась.

Молодая девушка, апатично позволив одеть себя в черное платье и причесать, с усталым видом вытянулась в кресле. Исчезнувшая как тень Фанни скоро опять вошла в комнату, неся на подносе чашку чая, стакан красного вина и несколько бисквитов. Заметив отрицательный жест своей госпожи, добрая девушка чуть не со слезами вскричала:

— Ради Бога, скушайте что-нибудь, барышня! Подумайте только, что со вчерашнего дня у вас крошки не было во рту, а ведь теперь уже час пополудни! Вам необходимо поддержать свои силы. Если вы захвораете, что же тогда будет?

— Ты права, Фанни, мне нужны силы! — ответила Тамара.

С усилием она сделала несколько глотков чая и вина, но пища была ей противна. Тем не менее живительная теплота пробежала по отяжелевшему телу. Тамара легла на кровать и попыталась заснуть.

Но нервы молодой девушки были слишком напряжены для сна, и она погрузилась в свои тяжелые мысли, как вдруг дверь комнаты отворилась, и в нее вошла баронесса Рабен. Сильное волнение мешало ей говорить. С материнским нежным выражением лица она протянула руки к молодой девушке, с глухим криком бросившейся в ее объятия. Долго стояли они обнявшись, пока, наконец, горячие слезы не облегчили сдавленную грудь Тамары. Затем пожилая дама усадила ее на диван и, целуя в лоб, проговорила:

— Не отчаивайся, мое дорогое дитя! У тебя остаются два верных друга — я и адмирал. Тайный голос говорит мне, что милосердный Господь приведет тебя к тихой пристани и дарует тебе счастье!

Под влиянием искренней и великодушной любви, которую проявила к ней баронесса в этот час скорби, Тамара мало-помалу успокоилась. Переговорив обо всем происшедшем, госпожа Рабен пожелала навестить больного.

Ардатов не спал и находился в полном сознании, но видно было, что вместе с сознанием вернулось к нему воспоминание обо всем случившемся и что это воспоминание причиняло ему страшные нравственные муки, перед которыми бледнели физические страдания. Здоровой рукой он слабо пожал руку баронессы и поблагодарил ее за внимание. Только она одна приехала к ним. Некоторые из знакомых ограничились присылкой своих визитных карточек, но уже и это надо считать за большое внимание к совершенно разорившимся людям. Немного погодя баронесса уехала, пообещав вернуться к панихиде и провести ночь с Тамарой, за что молодая девушка от души были благодарна ей.

Скоро приехал адмирал, усталый и измученный. Он рассказал своей крестнице, что, ввиду исключительного положения семейства, ему удалось добиться как от гражданских, так и духовных властей позволения завтра же похоронить покойную. Это, конечно, была большая удача, как по отношению к больному, так и по причине многочисленных дел, требовавших скорейшего приведения в порядок.

Почти вслед за адмиралом вошла баронесса Рабен, а за нею священники. Заперев тщательно двери, все прошли в будуар, где на столе лежало тело покойной. Тамара осенила себя крестным знамением и опустилась на колени. Молодая девушка хотела молиться, но какая-то тяжесть давила ее, и она не могла оторвать глаз от искаженного лица покойницы. Это было ужасно! На нем сохранилось выражение страшного страдания, которое, казалось, еще и теперь продолжало терзать этот похолодевший труп.

Чувство глубокой жалости охватило сердце Тамары.

— Великий Боже! — думала она. — Как ужасно должно быть состояние этой несчастной души! Какие страдания, какие угрызения приготовила она себе, не желая покориться своей судьбе и стремясь избавиться от тела, с которым была связана!

Под влиянием такого настроения Тамара обратилась с пламенной молитвой к Всевышнему Творцу, прося Его простить эту преступную душу и даровать ей покой.

— А ты, несчастная, — мысленно прибавила она, — выслушай мое обещание! Я исполню относительно больного и детей тот долг, от которого ты отказалась. Пусть моя клятва успокоит твою страждущую душу и сделает менее горьким раскаяние!

Приняв такое благородное решение, она влажными от слез глазами взглянула на покойницу. Но что такое? Уж не грезит ли она? — Конвульсивно искаженные до сих пор черты лица покойной приняли выражение строгого покоя, какое обыкновенно накладывает смерть.

— Тамара, — прошептала в эту минуту баронесса, — посмотрите, какая странная перемена произошла в лице покойницы. Выражение страшного страдания сменилось выражением грустной покорности. Не ясно ли это доказывает, что душа все видит и слышит и что наши молитвы приносят ей облегчение?

Молодая девушка молча кивнула головой. Она не сомневалась, что ее обещание было услышано умершей и принято Господом, и снова стала горячо молиться.

На следующее утро, окончив свой траурный туалет, Тамара направилась в будуар, где была отслужена последняя перед выносом тела панихида. Проходя по коридору, она встретила двух лакеев, несших несколько венков — последнюю дань внимания к умершей от ее старых друзей. Между визитными карточками, сопровождавшими эти венки, находилась и карточка князя Угарина.

Горькая и презрительная улыбка скользнула по губам Тамары.

— Бедная Люси! — подумала она. — Неужели твоей душе может быть приятно это последнее внимание общества, которое ты так высоко ценила, и которое вместо горячей молитвы и искреннего сожаления ограничивается присылкой венков и карточек? Из всех друзей, усердно посещавших твою гостиную, ни один не пришел проститься с тобой! Все избегают дома, который поразило несчастье: вероятно, чтобы не испортить приятного впечатления!

Когда панихида кончилась, гроб тихо вынесли через коридор и прихожую. В ту минуту, когда Тамара надевала шубу, вошел Тарусов, при виде которого легкий румянец выступил на бледных щеках молодой девушки. Этот жених, так пылко клявшийся ей в любви, исчез вместе с толпой! Он покинул ее в ужасную минуту, когда все, казалось, рушилось вокруг нее. Ни одного слова утешения, ни одного сердечного пожатия руки не нашлось у него для Тамары! Даже и теперь он старательно избегал взгляда, хотя и предложил любезно свою руку. Они сошли с лестницы, не обменявшись ни одним словом.