Мэри Бэлоу - Похититель снов

– Я так рада, что все эти годы отец прожил среди друзей, – сказала она наконец. – Меня всегда беспокоило, как-то он там, в Лондоне? Да и вы вчера говорили, что отец был не очень счастлив.

– Друзья скрашивали ему горечь утраты после смерти вашей матушки. Или по крайней мере помогали немного утешиться.

– Я знаю, это вы помогли ему. И благодарю Бога, что папа познакомился с вами. Я была совсем маленькая и многого тогда не понимала, но теперь уверена, что смерть дедушки, а потом и мамы была для него тяжелым ударом. Двенадцатилетняя дочка вряд ли способна принести утешение.

Виконт взял ее руку в свои.

– Нет, вы не должны думать, что отец не нуждался в вашей любви. – «Значит, она и в самом деле любила Уортинга, этого злобного негодяя», – подумал он, а вслух продолжил:

– Напротив, эта любовь была для него единственным источником радости. Ваш отец говорил мне, что у вас доброе сердце и веселый нрав, графиня, поэтому он не хотел наполнять печалью родной дом.., равно как и брать вас с собой в Лондон. Ведь там его постоянная грусть подавляла бы вас. Глубокая любовь отца к вам выражалась в его стремлении отдалиться от вас.

Кассандра подняла на виконта глаза, полные слез.

– О папа! – горестно воскликнула она. – Как он заблуждался! А теперь слишком поздно – помочь ему невозможно.

Он поднес ее руку к губам:

– Прошу извинить меня, миледи. Мне не следовало ничего вам рассказывать. Ваши слезы больно ранят мое сердце.

– О нет! – Кассандра порывисто обернулась к нему, и Найджелу показалось, что она коснется губами его щеки. Но девушка только улыбнулась ему сквозь слезы:

– Вы так добры ко мне! Я счастлива узнать, что папа не чувствовал себя одиноким среди друзей и в его жизни бывали светлые минуты, даже смех и веселье. Теперь понимаю, почему он так редко приезжал домой и ни разу не пригласил меня с собой в город. До сих пор я никак не хотела признать, что видимое безразличие отца заставляло меня страдать. Но, узнав, чем оно было вызвано, я больше не чувствую боли. Верю: он любил меня так же сильно, как и я его.

Виконт взглянул на нее, чуть прищурившись. Неужели он был таким же наивным в ее возрасте? Увы, да.

– Я так благодарна вам!.. – промолвила девушка. Сейчас самый подходящий момент, чтобы воспользоваться признательностью графини. Стоит только приблизить губы к ее губам, и благодарность превратится в нечто большее. Так он ускорит события и разом приблизит желанную цель, ради которой сюда приехал. Но воспоминания о простодушном девятнадцатилетнем юноше помешали виконту это сделать.

– Ваш дядя, мистер Сайрус Хэвлок, внешне очень напоминает графа Уортинга, – заметил Найджел, чтобы переменить тему разговора. – Сходство и в самом деле поразительное.

– Они близнецы, – пояснила девушка. – Папа всего на полчаса старше дяди Сайруса. В нашем роду близнецы не редкость. По словам бабушки, это всегда мальчики и первые дети в семье.

– И таким образом младший из братьев сразу же теряет право на титул и наследство, опоздав на полчаса или около того, – улыбнулся виконт. – Клянусь, миледи, это несправедливо.

– Вообще-то дядя Сайрус никогда не выказывал недовольства по этому поводу, – возразила Кассандра. – Он очень добр ко мне, хотя порой я проявляю неблагодарность. Но сами посудите, как можно терпеть постоянную опеку, когда тебе уже двадцать? Правда, я старалась не давать волю раздражению. Почти весь год дядя провел здесь, в Кедлстоне, лишь изредка наведываясь к себе домой. И все это время, наверное, думал о том, что вполне мог стать владельцем поместья.

– Так случалось и раньше?

– Не во всех поколениях. Помню, мама как-то говорила, что ужасно обрадовалась, когда родилась я: она так не хотела двойняшек! – Кассандра рассмеялась. – У нас в галерее есть портреты предков, живших столетия назад. В детстве мне больше всего нравилось разглядывать портреты близнецов. За все время существования нашего рода близнецы появились на свет пять раз.

– А портреты и сейчас в Кедлстоне? – живо поинтересовался виконт. – Здесь есть галерея?

– Да. Но боюсь, вам это будет скучно, милорд. Семейные портреты ни о чем не говорят постороннему.

– Миледи, – виконт пристально посмотрел ей в глаза, – мой самый дорогой и близкий друг был членом вашей семьи. Вы также принадлежите к этому славному роду. И мне больно слышать от вас, что визит в портретную галерею может меня утомить.

Кассандра, вспыхнув от смущения, встала со скамьи:

– Возможно, с вашей стороны это очередное проявление галантности. Но если так, вы, несомненно, пожалеете о своем поступке, поскольку я предлагаю вам сию же минуту отправиться в галерею.

Поднявшись на террасу, они встретили у дверей Робина Барр-Хэмптона. Найджел почти не сомневался, что молодой человек вышел поискать их, – возможно, желая присмотреть за ними. Его явно встревожило их долгое отсутствие. Но если графиня Уортинг и заметила это, то виду не подала.

– Чудесный день сегодня, не правда ли. Роб? – обратилась она к кузену, по обыкновению весело улыбаясь. – Мы с милордом были в розарии. Виконт рассказывал мне о папе. А теперь мы идем в портретную галерею. Увидимся за чаем, после того как я поговорю с мистером Кобургом.

Кассандра ясно дала понять кузену, что не нуждается в его обществе. «Кто такой Кобург?» – размышлял Найджел. Они вошли в дом, а Барр-Хэмптон остался на террасе.

Первым делом девушка подвела виконта к огромному портрету своего деда, графа Уортинга, с супругой и четырьмя детьми. Маленькие близнецы – покойный ныне граф и его брат-близнец Сайрус Хэвлок – были похожи как две капли воды.

– Но отличить их не составляет труда, – заметила графиня. – Папа гордо стоит рядом с дедушкой, а дядя Сайрус – рядом с бабушкой, что считалось менее почетным. Мне никогда не нравилось, что к близнецам, которые должны быть ближе друг к другу, чем родные братья, так по-разному относились, всячески подчеркивая" различие в их положении. Но такова жизнь.

Найджел с интересом разглядывал близнецов.

– У нас есть папин портрет, – продолжала Кассандра. – С ним мама.., и я.

– Покажите мне его, – попросил виконт, улыбнувшись девушке.

На портрете покойный граф был запечатлен еще совсем молодым человеком. Жена его оказалась редкостной красавицей. Нетрудно было догадаться, от кого юная графиня унаследовала такую очаровательную внешность и черные локоны. На портрете она еще совсем дитя – шелковистые кудри, розовые щечки и пухленькие ручки. Девочка весело улыбается художнику.

– О, вы были прелестны! – промолвил Найджел.

– Вы говорите в прошедшем времени? – лукаво осведомилась она. – Милорд, где же ваша галантность?