Виктория Холт - Роковой выбор

– Таков обычай – посылать молодой жене драгоценности утром после свадьбы, – сказала Элизабет.

Я ощутила холод драгоценных камней на шее. Я никогда этого не забуду, подумала я. И это было еще только начало.

– Ну не прекрасно ли! – сказала Элизабет. – Подумать только, сколько это стоит. – Глаза ее совсем перекосило. Она завидует мне, подумала я. О если бы она была на моем месте, а я на ее!

– Снимите его, – сказала я, – и положите обратно в ларец.

Они все удивились. Даже Анна Трелони не понимала меня. Все они были в восхищении от красоты и ценности присланных мне украшений.

Принца я видела недолго. Он почти не смотрел в мою сторону, и у меня появилась надежда, что, может быть, события прошедшей ночи больше не повторятся.

Весь день я принимала поздравления. Казалось, все были довольны этим браком, кроме моего отца, мачехи и, разумеется, самих новобрачных. В эту ночь я лежала в своей брачной постели в страхе, ожидая вот-вот услышать шаги мужа. Я было задремала и тут же проснулась, вздрогнув. Было уже очень поздно, когда я поняла, вне себя от радости, что он не придет.

Было решено, что до нашего отъезда, я останусь в Сент-Джеймском дворце, моем любимом доме. Уже несколько дней я не видела свою сестру Анну. Говорили, что она слишком больна, чтобы принимать кого-либо. Ей нужен покой. Я хотела поговорить с ней и была уверена, что, как бы она ни была больна, она тоже хотела видеть меня.

Мои придворные дамы все время толковали о принце Оранском. Я знала, что он казался им странным. Они говорили, что он был непохож на пылкого любовника. Он не бывал со мной наедине, а когда нам приходилось встречаться, он избегал смотреть на меня. Он не выказывал ни малейших признаков расположения ко мне.

Ему хотелось, чтобы все церемонии поскорее кончились. Я полагаю, ему так же наскучили поздравления, как и мне, но то, что он старался держаться подальше от меня, было лучшее, что он мог сделать.

Через два дня после свадьбы Мария-Беатриса родила.

Отец пришел ко мне, и я сразу же увидела, что он был очень доволен, потому что он обнял меня с выражением сочувствия, понимания, раскаяния и нежности. Я хотела рассказать ему о своих бедах и дать ему понять, что не считаю свершившееся его виной.

– Моя милая, – сказал он, – я пришел сказать тебе, что у меня сын.

Моей первой мыслью было: как жестоко, что это не произошло неделю назад, тогда моего замужества могло и не быть.

– Сын, – повторил он, – да, сын.

– А как герцогиня?

– Она прекрасно себя чувствует и вне себя от радости.

– А ребенок?

– Он будет жить.

– Дорогой отец…

– Моя дорогая дочь, если бы только…

Бесполезно было говорить об этом, но было все же отрадно, что он сочувствовал мне.

– Принц, твой муж, будет недоволен, – сказал он.

Я покачала головой.

– Лучше бы он родился до… – я не кончила. Отец обнял и прижал меня к себе.

Я выразила желание видеть герцогиню, на что он сказал мне, что она очень утомлена, однако, как только она сможет принимать посетителей, я буду первой, кого она увидит.

Когда отец ушел, я испытала некоторое удовлетворение оттого, что надежды моего мужа не оправдались. Он женился на мне, потому что было вполне вероятно, что я когда-нибудь унаследую английскую корону. Несмотря на любовь к своей стране, оплоту протестантов в Европе, он жаждал получить английскую корону и ради этого готов был жениться на нелюбимой им девушке, и теперь он навсегда связан с ней, а его надежды на английский трон почти развеяны. Он получил по заслугам.

Я хотела видеть сестру, но мне по-прежнему говорили, что ее нельзя беспокоить. Я не могла дольше выдержать разлуки с ней и решила, что настою на нашем свидании.

Когда я пришла в ее апартаменты, как и раньше передо мной появился доктор Лейк.

– Я должна навестить сестру, – сказала я твердо.

– Простите, ваше высочество, но это невозможно. Леди Анна очень больна, и герцог приказал не допускать вас к ней.

– Вы хотите сказать, что это распоряжение моего отца?

– Да. Я должен сказать вам, ваше высочество, что у леди Анны оспа, и ваш отец опасается, чтобы вы не заразились.

– О нет… не может быть! – воскликнула я. – А… леди Фрэнсис?

– У леди Фрэнсис та же болезнь, ваше высочество.

Я была в ужасе, но я сказала:

– Я все равно хочу видеть мою сестру.

– Невозможно, – отвечал доктор Лейк. – Герцог категорически запретил.

В этом лишний раз проявилась любовь и забота обо мне отца.

Теперь у него был сын, наследник трона, но я знала, что он любил меня и Анну так, как он никогда не смог бы любить других своих детей. И вот теперь одна из его дочерей страдала от ужасной болезни, часто оказывавшейся смертельной, а другую он отдал человеку, к которому у него не было никакой симпатии.

Страх за сестру заставил меня забыть о моем собственном несчастном положении. Я не могла без содрогания думать, что немногие выживали после этой болезни, а если им и удавалось избежать смерти, у них на всю жизнь оставались следы, портившие их кожу. Такие следы были на лице и у принца Оранского.

Со времени нашей брачной ночи я очень мало его видела. Я думала, что ему было, вероятно, так же стыдно, как и мне. Он только исполнял свой долг. По крайней мере, так ему должно было казаться. Как он был непохож на короля и его придворных, грешивших с радостью! В моем муже радости не замечалось.

Он приехал в Сент-Джеймский дворец, и я была в панике, когда Элизабет Вилльерс сказала мне, что он сейчас посетит меня. Сама она почтительно держалась на заднем плане. Когда он вошел, она потупила глаза и сделала реверанс. Его взгляд задержался на ней на несколько секунд, прежде чем он обратил его на меня.

В его глазах не было любви, в них была только холодность. Я понимала, что он уже раскаивался в женитьбе, которая утратила теперь для него все свое значение.

– Приготовьтесь сейчас же отправиться в Уайтхолл, – сказал он мне.

Покинуть мою сестру! Я этого не сделаю. Я почувствовала упрямство и злость. Я так любила сестру! Я знала, что скоро должна буду уехать, покинуть все, что я любила и что было мне дорого, но до отъезда я ее не оставлю. Что, если она позовет меня? Я должна быть при ней.

Меня удивила твердость, с какой я ответила ему:

– Нет!

Он уставился на меня, видимо, не веря своим ушам. Он сказал мне, что я должна делать, и я отказалась без всяких объяснений. Я видела, что он пытается убедить себя, что он не ослышался.

– Вы отправитесь немедленно, – сказал он.

– Нет, – повторила я. – Я не покину свою сестру.

Он явно изумился. Элизабет Вилльерс пристально наблюдала за мной. Последовало молчание.