Филиппа Карр - Таинственный пруд

— Ты окажешься сильной, — сказала она, — и сможешь это побороть.

Похоже, цыганка действительно разволновалась, очень уж внимательно она разглядывала лицо Грейс. Грейс отдернула руку:

— Ну, спасибо…

— Да, неприятности, серьезные неприятности. Но природа создала тебя сильной, ты с ними справишься. Все будет хорошо, и ты в конце концов обретешь счастье.

Расплатившись с цыганкой, Грейс сказала:

— Пойдем, а то мы опоздаем и дома будут беспокоиться.

Сунув деньги в карман, цыганка вновь уселась рядом с корзиной, а мы отправились домой.

— Нам не следовало около нее останавливаться, — сказала Грейс. — Все это — сплошная чепуха.

— А обошлось дорого, — заметил Джек. — На эти деньги можно было купить целых шесть имбирных пряников и еще розового сахарного поросенка.

— Да, это было глупо с нашей стороны, — признала Грейс.

Ее голос был холоден, а лицо — чужим. Конечно, Грейс могла называть все это чепухой, но, на мой взгляд, цыганка напугала ее.

Я оглянулась, цыганка все еще сидела у обочины и глядела нам вслед.

Я рассказала матери о случившемся:

— Цыганка пообещала Морвенне и мне, что мы отправимся в Лондон и найдем себе богатых мужей.

— Ну, в свое время ты туда поедешь, но придется еще подождать., Что касается богатого мужа, поживем — увидим.

— По-моему, она сильно расстроила мисс Гилмор, говорила ей о каких-то неприятностях…

— На их болтовню не следует обращать внимания.

— Только когда они говорят что-нибудь приятное.

— В этом-то и весь смысл гадания, — улыбнувшись, сказала мать. — Кстати, скоро мы действительно поедем в Лондон по поводу новой одежды. Не хочется выглядеть там старомодными: то, что сойдет здесь, может плохо выглядеть в Лондоне.

Пусть Грейс попробует сделать тебе платье из голубой льняной ткани, как раз твой цвет.

Грейс очень хотелось справиться с этой задачей. Она пришла ко мне в комнату с выкройками, прихватив с собой ткань:

— Я думаю, по рукавам можно пустить немножко вышивки, как на этой картинке. Вам не кажется, что это выглядело бы мило? Я думаю, лучше светло-коричневой, совсем светлой. Это будет хорошо.

— Да, наверное. У меня есть шарфик, который, по-моему, очень подойдет к голубому. Он должен лежать в том ящике, что позади нас.

Наступило молчание. Грейс рассматривала что-то, лежавшее в ящике, потом достала оттуда кольцо, которое я нашла возле пруда. Тогда, вернувшись домой, я сунула его в ящик и забыла о нем.

— Золотое кольцо… — произнесла она. — Это ваше? Меня охватило неприятное чувство, как бывало всегда, когда что-то напоминало мне о том дне.

— Ах, это… — замялась я. Я протянула руку и взяла кольцо. — Это… я нашла его.

— Нашли? Где?

— Это было… в тот день, когда со мной случилось несчастье. Да, теперь я вспомнила. Я подобрала его и совсем забыла.

— На берегу?

Я нахмурилась, как бы пытаясь припомнить, хотя слишком хорошо помнила каждую деталь того, что случилось в этот ужасный день.

— Когда? Когда вы упали?

— Да… да… должно быть, я упала… и там лежало кольцо.

— На берегу? — повторила она. — И тогда вы подняли его? Почему?

— Я не знаю. Я всегда поднимаю все, что попадается. Наверное, я сделала это, не подумав. Вообще мне трудно вспомнить. Должно быть, я увидела кольцо, подняла его и сунула в карман.

— Оно довольно милое. По-моему, золотое. Что вы собираетесь с ним делать?

— О, ничего…

— А вы не думали вернуть его владельцу?

— Я же не знаю, чье оно. Не думаю, что оно могло принадлежать кому-нибудь из рыбаков, да они и не могли бы потерять его там. Полагаю, его потерял кто-нибудь из посторонних и давно позабыл о нем.

— Если оно вам не нужно, можно мне взять его?

— Конечно.

Грейс надела кольцо на указательный палец правой руки:

— Оно подходит только на этот палец.

Я достала шарф, и мы начали прикладывать его к ткани, однако мысли мои были совсем в другом месте.

Мисс Гилмор тоже казалась несколько рассеянной…

Грейс Гилмор очень хорошо держалась в седле, и мать разрешила ей сопровождать меня на верховых прогулках.

— Анжелет у нас такая независимая, — говорила она. — Она очень любит скакать в одиночку, но теперь я предпочитаю, чтобы рядом с ней кто-нибудь был.

Грейс Гилмор не имела ничего против. Вообще ей нравилось участвовать в событиях, ставящих ее на одну ногу с членами семьи.

Однажды мы ехали верхом по берегу и оказались возле старого лодочного сарая. Грейс вдруг остановила лошадь.

— Должно быть, вы нашли кольцо где-то здесь? спросила она.

Я кивнула. Мне не хотелось лгать, но это было необходимо.

Она взглянула на лодочный сарай и дальше — туда, где виднелась гавань, потом сняла с руки кольцо:

— Взгляните на инициалы внутри кольца. Вы их заметили?

Нет, я не разглядывала его. Даже не знаю, зачем я подобрала его и сунула в карман. В общем-то я больше о нем и не вспоминала.

— Ну, конечно, вы ведь болели.

Так вы видите инициалы?

Она передала мне кольцо. Внутри него были выгравированы буквы: М. Д. и В. Б.

— Интересно, что это значит? — спросила я. Грейс молча забрала у меня кольцо.

Какую глупость я совершила, подобрав его. Если бы я попыталась вернуть его владельцу, все узнали бы, где я нашла его. Могло ведь случиться так, что его владелец никогда и не подходил к морю. Бен говорил об уликах, а вот это и могло быть уликой. И зачем только Грейс нашла его? Я бы, конечно, выбросила кольцо, если бы вспомнила о нем, а помнить мне следовало. Когда впутываешься в темные дела, нужно вести себя осторожно.

Следующие слова Грейс заставили меня вздрогнуть:

— Эти инициалы М. Д. Как звали человека, бежавшего из Бодминской тюрьмы?

— Я… я не помню…

— Его звали Мер вин Данкарри. Вы понимаете теперь, что значит М. Д.?

— Существуют тысячи людей с такими же инициалами.

— Должно быть, он был здесь, на берегу. Я почему-то уверена, что это его кольцо.

— А кто же В. Б.?

— Полагаю, женщина, у которой хватило глупости влюбиться в него.

Некоторое время Грейс рассматривала кольцо, лежавшее на ее ладони, а затем вдруг размахнулась и швырнула его в море.

— Я не могла бы носить на руке кольцо убийцы, верно?

— Конечно, — с готовностью подтвердила я.

Она и предполагать не могла, как меня обрадовала судьба, постигшая кольцо. Ведь я уже думала о нем, как об улике, обвиняющей меня.

СВАДЬБА В ДАЛЕКИХ КРАЯХ

Наконец, состоялся давно откладываемый визит в Лондон к дяде Питеру и тете Амарилис.

Шел 1854 год, и мне уже исполнилось двенадцать лет. Как обычно, к таким поездкам готовились тщательно и задолго. Грейс Гилмор сшила новые платья для меня и матери, особенно хорошо ей удалось мое платье из голубого льна. Грейс стала почти членом нашей семьи. Она взяла на себя заботы о гардеробе матери и научилась делать ей прически для любых случаев жизни. Ее не считали обычной камеристкой, мать питала к ней самые теплые чувства и всегда была готова прийти на помощь. А Грейс, горячо проявлявшая свою благодарность, сумела стать практически незаменимой.