Виктория Дал - Повелитель ночи

Вожделение его больше не было горьким и постным. Желание к Кенне пульсировало в нем, и пульс этот был так силен и жарок, что грудь болела.

Заставив себя отстраниться, Финли пробормотал:

— Поскорее бы прикончить этого мерзавца. Нам пора, Кенна.

Глава 7

Он сидел в седле позади нее — как и всегда. Но теперь, после того, что было между ними ночью, соприкосновение их тел ощущалось уже совсем по-другому. Мерное покачивание коня было еще одним напоминанием о том, чем они занимались всего несколько часов назад. И при каждом шаге коня Кенна чувствовала в промежности пульсацию.

И еще ее терзало чувство вины; она знала: Финли ужасно страдает из-за солнечного света. Он сидел сгорбившись и надвинув на глаза плед, руки же прятал под шерстяной тканью, чтобы уберечь их от ожогов; Да, он страдал, а она думала лишь о том, как бы снова соединиться с ним.

Слава Богу, что в этот день небо затянули тучи. Но даже при столь слабом свете глаза Финли слезились. Прошло два часа, и он совсем перестал говорить с ней. Пытаясь как-то разговорить его, она сказала:

— Не понимаю, почему король отпустил тебя. Ведь ему было так важно, чтобы ты явился в Стерлинг.

— Он передумал. Я уже не нужен ему.

— Но почему?

Финли долго молчал, словно обдумывал ответ. Но Кенна знала: если он не скажет ей правду, она сразу распознает фальшь. Муж часто лгал ей. Так почему же Финли не может солгать? Но она была почти уверена: этот человек не станет ей лгать. Теперь уже не станет.

Тут он откашлялся и наконец проговорил:

— То, в чем король меня обвинял… это отчасти верно. Я действительно могу влиять на мысли людей. Если очень постараюсь, конечно.

Он уже намекал на это, но Кенна все равно изумилась.

— Финли, но как же… Каким образом?

Он пожал плечами.

— Просто стараюсь представить, чего именно хочу от собеседника. А потом… впиваюсь в него своими мыслями. Ну, представь, что ты сердито смотришь на кого-то, но при этом впиваешься в него не взглядом, а мыслями.

— И это все?

— Да, все. Но сила моя не беспредельна. Я могу проделать такое с одним и тем же человеком всего лишь несколько раз. Иногда всего один раз.

— А со мной ты такое проделывал? — Она резко повернулась к нему. — Проделывал, Финли?

Он решительно покачал головой:

— Нет, Кенна, с тобой нет. Потому что с тобой не получится. У тебя слишком сильная воля. Когда я пришел на постоялый двор впервые, я постарался сделать так, чтобы никто меня не замечал, чтобы меня не хотели замечать. Но с тобой у меня ничего не вышло. Ты все время смотрела на меня.

— Ну… мне было приятно на тебя смотреть.

Он засмеялся, и его смех показался ей нежнейшей лаской.

— Но моя неудача нисколько меня не расстроила, — продолжал Финли. — Скорее наоборот. Но даже если бы я и хотел заставить тебя повиноваться, я не смог бы причинить тебе боль.

Она посмотрела через плечо.

— Сильная у меня воля или нет… Я думаю, Джин сделал со мной именно это. Я чувствовала… Я чувствовала, что не могу ему противиться.

Финли прикоснулся ладонью к ее щеке.

— Все дело в том, что он не опасался причинить тебе боль. А вот я не сделал бы тебе больно ни за что на свете.

О Боже! Сердце ее болезненно сжалось, и грудь пронзила ужасная боль. Финли как-то сказал, что ему нечего ей предложить, но этих его слов было для нее более чем достаточно. Да, ей вполне было достаточно его тепла и его доброты.

Кенна сунула руку под плед и накрыла его руку своей ладонью. Переплетая его пальцы со своими, она прижалась спиной к его груди. Какое-то время оба молчали, потом она вдруг спросила:

— Ты уверен, что Джин не найдет нас днем?

— Почти уверен. Он считает, что заставил нас дрожать от страха. Джин искусный воин, но он слишком высокого о себе мнения. Надо было мне встретиться с ним в схватке один на один вместо того, чтобы пытаться заманить его в ловушку.

Голос Финли становился все слабее, голова его опускалась все ниже, и Кенна начала не на шутку за него тревожиться. Сначала ей казалось, что он засыпает, но потом она вдруг почувствовала, как клыки его царапнули ей шею.

— О!.. — взвизгнула Кенна. — Неужели ты даже сейчас…

Она умолкла в смущении.

— Я все время вспоминаю о том, как ты была сверху, — прошептал он. — Не могу не вспоминать об этом.

Он крепко сжал ее руку, а в следующее мгновение она почувствовала, как он прикоснулся губами к ее шее. Но ведь он… Он ведь не станет кусать ее прямо здесь?

— О, милая, от тебя так чудесно пахнет.

— Но, Финли… Тебе разве сейчас не больно?

— Да, больно. Но с тобой я забываю о том, что мне больно.

Что она могла на это сказать? Тихонько вздохнув, Кенна закрыла глаза, Финли тут же уткнулся лицом в ее шею.

— Ты должна следить за дорогой, — напомнил он ей, посмеиваясь.

Она заставила себя открыть глаза. Губы его скользнули к ее плечу.

— Ты снова оседлаешь меня сегодня ночью, малышка?

Лицо ее словно вспыхнуло.

— Если… Тебе понравилось? Муж часто отчитывал меня за мои неуемные аппетиты. Не вначале, конечно, а потом…

— Не хочу оскорблять его бессмертную душу, но твой муж был болваном. У меня хватит мужской силы, чтобы брать сполна все, что ты, девочка, можешь мне дать.

Она улыбалась как дурочка, когда они поравнялись с пастухом, пасшим овец на склоне холма. Пастух опасливо посмотрел на них, овцы при их приближении с громким блеянием бросились врассыпную, и Финли ненадолго придержал коня.

Кенна молчала, пока он беседовал с пастухом. И точно так же она молчала, когда он задавал вопросы другим людям, всем тем, кого они встречали по дороге. Но до сих пор никто не сообщил им о том, что видел Джина или слышал что-то о незнакомце, путешествовавшем под покровом ночи.

— Значит, ты был здесь прошлой ночью? — еще раз спросил пастуха Финли.

Пастух взглянул на него с раздражением:

— Да, был. Я спал у самой дороги, в двух милях отсюда. У меня очень чуткий сон, и я бы услышал приближение вашего ночного странника.

Финли бросил пастуху монетку, и они продолжили путь. Вскоре они обогнули холм, и заходящее солнце стало светить им прямо в лицо. Финли вскрикнул и отвернулся.

— Ничего не вижу, — пробурчал он. — Ты можешь сказать, где мы находимся?

Кенна окинула взглядом дорогу. Было ясно: еще довольно долго солнце будет светить в глаза.

— Впереди небольшой ручей и каменный мост. А за мостом дорога ведет в расщелину между утесами.

— Очень хорошо. Дальше нет смысла ехать. Другой дороги в Стерлинг все равно нет. Ты сможешь направить коня к югу от реки?