Виктория Холт - Виктория – королева Английская

В замке царило волнение. Белошвейки трудились. Шились красивые наряды для принцесс, в особенности для Аделаиды.

Она нервничала и смущалась.

«Он будет ужасно разочарован, когда увидит меня», – думала принцесса, но не говорила об этом даже Иде.

Те комнаты, в которых прежде стояли солдаты, были заново покрашены и меблированы. Свиту герцога Веймарского следовало разместить подобающим образом.

– Какой же это важный визит! – вскричала Ида со смешком. Она была взволнована, потому что знала, что скоро придет и ее очередь.

Герцогиня никогда не казалась такой счастливой со времени смерти мужа. Она была уверена, что тяжелые времена остались позади. Бернарду исполнилось шестнадцать – через два года он достигнет совершеннолетия. Тогда отпадет необходимость в регентстве, и в Саксен-Мейнингене будет свой правящий герцог. И принцессы будут замужем – сначала Аделаида, а затем и Ида – за соседними герцогами, и им не придется уезжать далеко друг от друга.

Девушки смотрели из окна башни; скоро должна появиться кавалькада, возглавляемая герцогом Веймарским.

– Ты помнишь, как мы смотрели из этого окна на приближающихся солдат? – спросила Ида.

Аделаида кивнула.

– Теперь все по-другому, не правда ли, сестра? – Ида посмеивалась от волнения. – Ухажеры приятней солдат. Ох! Эта ужасная война. Эти проклятые повязки! Я их никогда не забуду. Как ты думаешь, какой он?

– Кто?

– Герцог Веймарский, конечно. Его зовут Бернард, так же, как нашего брата. Я ужасно хочу увидеть его. Ты думаешь, он красив?

– Надеюсь, что не… очень.

– Почему же нет? Женихи должны быть так красивы, как только можно. Чем красивее, тем лучше.

«Но не тогда, когда их ожидает бесцветная невеста», – подумала Аделаида.

Она едва была в состоянии смотреть на дорогу, и вместе с тем желание увидеть его мучило ее так же, как Иду. Пусть он будет добрым, молила она. Пусть он не предъявляет слишком высоких требований.

– Знаешь, – сказала Ида, – мне кажется, я что-то вижу в отдалении. Да… я уверена. Смотри, сестра.

Они напрягали глаза, чтобы разглядеть. Это действительно были верховые из кавалькады в ливреях Веймарского герцога – красочные точки, мелькавшие среди деревьев.

В волнении Ида схватила сестру за руку.

– Аделаида, – закричала она, – это они.

Ее глаза сверкали, щеки окрасились слабым румянцем. Она была прекрасна.

Одна из служанок поднималась в башню.

– Ты знаешь, что это означает, – сказала Ида. – Матушка послала за нами. Мы должны подготовиться к встрече герцога, когда он приедет. Я хорошо выгляжу?

– Очень. А я?

– Как всегда. Всегда аккуратна, всегда изящна. Дорогая Аделаида, ты настоящий образец добродетели. Что я буду делать, когда ты уедешь? Боюсь, что я опущусь… и быстро.

Передо мной больше не будет человека, с которого я могла бы брать пример.

Женщина вошла в башню.

– Я знаю, знаю! – закричала Ида. – Мы должны спуститься вниз и быть готовы приветствовать герцога, когда он приедет.

Герцог спрыгнул с лошади. Внушительная фигура ростом более 190 сантиметров. Он шагнул вперед, чтобы поприветствовать герцогиню Элеонору, протянувшую ему руку для поцелуя.

– Позвольте мне представить своего сына. – Герцоги Веймарский и Саксен-Мейнингенский поклонились друг другу.

– И дочерей, – продолжала герцогиня.

Они стояли по обе стороны от нее – Аделаида-простушка и Ида-красавица.

Герцог Веймарский перевел взгляд с одной на другую.

– Старшая, принцесса Аделаида, – сказала герцогиня. Опять поклон.

– И принцесса Ида.

Он отвесил еще один поклон. Его глаза остановились на Иде и задержались на ней.

Герцогиня взяла его за руку и повела в замок. Все получилось так, как и думала Аделаида. Он не мог оторвать глаз от Иды, а она от него.

Герцогиня Элеонора вызвала министров в замок.

– Герцог Веймарский просит руки принцессы Иды, – сказала она.

– Не лучше бы было, если бы первой вышла замуж принцесса Аделаида?

– Мне тоже это больше по душе, однако герцог Веймарский просит руки Иды. Это хорошая партия, и мы поступили бы неразумно, отвергнув ее.

Это было бы в высшей степени глупо, так как если герцог Веймарский не получит Иду, он, конечно же, не возьмет и Аделаиду.

– Прекрасная партия для младшей дочери, – сказала герцогиня, – и что мне нравится, ни принцессу Иду, ни герцога не придется уговаривать. Они сами жаждут этого, объявив, что влюблены друг в друга.

Казалось, что для полного счастья молодой пары не хватало только одного – согласия герцогини и ее министров.

Такое согласие дали, хотя все считали, что более подобающим было бы устроить брак старшей принцессы.

– Аделаида! – закричала Ида, бросаясь в объятия сестры.

– В чем дело? Ты плачешь?

– Такие странные слезы. Я так счастлива… и вместе с тем мне так грустно.

– Как это может быть?

– О Аделаида, моя дорогая, я не знаю, что тебе сказать. Они… они дали согласие. Бернард и я поженимся.

– Так почему же ты плачешь?

– О сестра, моя любимая Аделаида, ты действительно не возражаешь?

– Возражаю? Да я рада видеть тебя такой счастливой.

– Я… я выйду замуж раньше тебя.

– Так и должно быть, ведь ты такая красивая.

– Но он предназначался тебе.

– Герцог очень разумный человек и потому влюбился в тебя. Не могу сказать, что я его виню. Напротив, если бы он этого не сделал, я бы усомнилась в его умственных способностях.

– Нет, правда… Аделаида… ты не… сердишься? Аделаида рассмеялась.

– Ты действительно считаешь, что я должна сердиться?

– Нет, – призналась Ида. – Даже если бы ты его любила, чего, надеюсь, не может быть.

– Верно, моя дорогая Ида. Я не думаю, что мне следует влюбляться с такой легкостью. Мне надо знать человека много-много лет.

– Да, я думаю, что это так. Ты спокойная, и мудрая, и добродетельная. А я безумно счастлива, Аделаида. И если ты не чувствуешь себя несчастной, значит, я счастливейшая женщина в мире.

– Тогда ты действительно счастливейшая женщина в мире.

Ида прижалась лицом к лицу сестры. Она всегда такая импульсивная.

– А теперь я попрошу у тебя совета… относительно моего свадебного платья, драгоценностей… всего-всего. Ведь ты всегда говоришь правду. Ведь если бы ты была несчастна, ты бы сказала об этом. А, впрочем, могла бы и не сказать, потому что ты еще и бескорыстна и могла бы подумать, что испортишь мне радость. Ох, Аделаида, ты не обмываешь меня?

– Нет. Я не хочу выходить замуж. И думаю, что никогда не выйду. Надеюсь, что я останусь здесь с матушкой и Бернардом – моим Бернардом, а не твоим – до конца своей жизни. Я начинаю думать, что мне хочется именно этого. Уверена, что ни один мужчина не захочет жениться на мне, как это сделал и твой Бернард.