Летний сад - Полина Саймонс

Сайка замолчала. Марина онемела.

– Так что ты думаешь? Слишком сурово или нет? Справедливо или нет? Соответствует совершенному преступлению? Было ли это добродетельно, учитывая тяжесть возмездия? – Она усмехнулась.

Марина почти закричала:

– Я не понимаю, что ты говоришь, Сайка! Зачем ты мне все это рассказываешь? Неудивительно, что Таня…

– Таня, – перебила ее Сайка, – ведьма. Лично я думаю, – добавила она, пожав плечами, – что мой отец был слишком жесток. Я не вижу в этом большого преступления, до сих пор не вижу. Знаешь, что он мне сказал перед тем, как высечь? «Раз уж ты сама, похоже, не сожалеешь, я заставлю тебя сожалеть».

Ох… Марина неслышно вздохнула. Какой бы вывод сделала из этого Татьяна… Что, несмотря на единство и правильность мира, в котором жили Канторовы, их отец до сих пор думал, что некоторые вещи требуют абсолютного возмездия. Но Сайка так не считала и, похоже, не понимала (или ей было плевать) одной важной вещи: что нет прощения нераскаявшимся.

Марина провела ладонью по лицу.

– А который час?

– Четверть третьего.

– Идем! – воскликнула Марина. – Третий час! Дай мне часы!

Сайка протянула ей часы. Они показывали 2:15.

Марина недоверчиво покачала головой:

– Мы должны уже возвращаться, Сайка. Она бы уже должна была нас найти. Что-то не так.

– Мы не вернемся. Если мы пойдем обратно, мы заблудимся.

– Послушай, мы ведь собирались просто пошутить. А какое уж тут веселье?

– Будь стойкой. Это все равно весело. А она нас найдет. Ты же сама мне это говорила, – возразила Сайка. – Что она вроде ищейки.

– Я не говорила «ищейка». Я говорила «охотничья собака». Но даже охотничьей собаке нужно сначала понять, что надо что-то искать. – Марина помолчала. – Почему мы ее не слышим?

– Откуда мне знать?

– А те камешки легко найти?

– Надеюсь, – уклончиво ответила Сайка.

Прошло еще полчаса.

Небо затянули тучи, оно стало серым. «Не просто серым, – подумала Марина, – а свинцово-серым».

Белые ночи еще не совсем добрались до озера Ильмень – оно лежало слишком далеко к югу от Северного полярного круга. Темнота сюда добиралась.

Разве Сайка не говорила, что они спрячутся всего на несколько минут? Они же собирались подшутить над Татьяной, как она подшучивала над другими. «Это будет так весело!» И Марина тоже думала, что это будет весело. Таня будет их звать, звать, а потом они вдруг выскочат из кустов и напугают ее: ох, увидеть бы лицо Татьяны… Все выглядело таким забавным…

Кроме того, что они корчились в кустах уже почти два часа! И Марине вдруг стало казаться, что это уже не шутка. И что подтолкнуло ее согласиться на такую глупость? Марина промокла, а Татьяна все не появлялась. Марина выбралась из их укрытия и стряхнула грязь со штанов.

Сайка подняла на нее взгляд:

– Что ты делаешь?

– Она явно не придет. Я собираюсь найти ее.

Тем же спокойным голосом Сайка возразила:

– Нет, ты не пойдешь. Сядь.

– Забудь, Сайка. Это уже не смешно.

– Будет смешно, когда она явится.

– Она не явится! Может, она пошла в другую сторону, а может, мы ее не слышим, но через два часа уже совершенно ясно, что она не придет.

– Она появится в любую минуту.

– Ну, тогда ты сиди здесь и жди.

Сайка встала:

– Я сказала – сядь, Марина!

Растерявшись, Марина уставилась на Сайку, стоявшую неподвижно, с холодными глазами. Может, в лесу стало просто слишком темно, чтобы рассмотреть веселые искры…

Марина не знала, осталось ли что-то приятное в выражении ее собственного лица, но подозревала, что нет.

– Да что с тобой такое? Почему ты злишься?

– Я не злюсь, кто тут злится? Я не повышаю голос. Я просто хочу, чтобы ты села, вот и все.

– Она не придет!

– Марина!

– Сайка! – Марина не испугалась.

Сайка шагнула к ней и толкнула обратно на землю. Марина подняла взгляд на нависшую над ней Сайку.

И тут она испугалась.

– Да что с тобой такое? – произнесла она изменившимся голосом. – Что на тебя нашло?

– Мне не нравится, когда мне перечат, – заявила Сайка. – Мы играем. Ты сказала, ты готова это сделать, а мне не нравится, когда мои подруги берут свое слово обратно.

– Мое слово? – медленно повторила Марина, поднимаясь на ноги. – А как насчет твоего слова? Все твои слова – ложь. Мне это было не важно прежде, потому что я думала, что мы подруги, но нечего тут стоять передо мной и делать вид, что какие-то слова что-то для тебя значат!

– Болтай что хочешь, ты не уйдешь.

– Ох нет, уйду. А что ты сделаешь, снова меня толкнешь?

Сайка не толкнула. Она швырнула Марину на землю, и Марина, пошатнувшись, упала, закричала, ударившись спиной о какую-то палку. Она попыталась встать, но Сайка ей не позволила. Она вынудила Марину лежать.

– Преданность друзьям для меня очень важна, – сказала она, наклоняясь к Марине. – И ты будешь мне предана.

– Вот как, для тебя важна преданность? – выговорила Марина, вырываясь, переворачиваясь. – Скажи это твоему брату, ладно? Ты его продала в одну секунду, когда подумала, что так спасешь свою поганую шкуру!

Сайка бросилась на Марину, но та увернулась. Кулак Сайки угодил ей в висок: пошатнувшись, она ударила Сайку в живот. Они подрались, их облепили палые листья и грязь. Они царапались, дергали друг друга за волосы. И визжали.

Когда они расступились, Марина плакала и задыхалась.

– Я это заслужила, – процедила она сквозь сжатые зубы.

Что ей говорила Бланка? «Ты впечатлительна, тебя легко поколебать». Теперь Марина понимала, что старая женщина говорила это не Татьяне. Марина буквально слышала в голове мягкий, но несгибаемый голос Татьяны: «Маринка, ты хоть на минутку задумываешься, прежде чем к кому-то привязаться? Тебе так уж нужно быть добровольной сообщницей в собственном разрушении?»

– Я чертовски заслужила это.

Но прежде чем Марина успела повернуться и убежать, Сайка, тоже задыхаясь, сунула руку в ботинок и достала Татьянин нож. Она сказала:

– Ты будешь делать то, что я скажу, и помалкивать.

Марина в оцепенении уставилась на нож. Скорость перехода от милого дружелюбия к откровенной враждебности была так велика, что Марине показалось, что самой ей сердцем не одолеть такое расстояние в отношении к близкой подруге. Она недоверчиво моргнула, но лезвие ножа оставалось перед ней, поблескивая, угрожая, всего в метре, метя в нее. Марина просто не могла понять эти глаза, полные черной злобы к ней, – словно Сайку вдруг подменили в один миг.

Она неуверенно произнесла:

– Сайка, я не хочу больше играть.

– Марина, ты