Моника Маккарти - Дочь моего врага

— Похоже, их мяч снова попал на крышу амбара и застрял там. Не станете возражать…

— Я его достану, — вмешался Робби, вскакивая с места, будто только и ждал сигнала, чтобы покинуть дом.

Анна подавила улыбку. Результат был ожидаемым, но за мячом она хотела отправить другого человека.

— Я думаю, нам пора в путь.

Она встала с места с намерением вернуть Бет ее спящую девочку. Но тотчас же ее посетила другая мысль, и Анна поспешила подавить улыбку, появившуюся на губах. Она придумала, как отвлечь сэра Артура.

— Я чуть не забыла, — сказала она Бет. — Я привезла тебе пироги.

— А у меня есть для тебя свежие сахарные булочки, — сказала Бет.

Прежде чем Артур догадался о ее намерениях, Анна положила спящую малютку ему на колени и взяла в руки корзинку.

Лицо Артура выразило такую крайнюю степень ужаса, что Анна едва не расхохоталась.

Он тотчас же сделал попытку вернуть ей младенца.

— Я ничего не понимаю в…

— Тут нет ничего сложного, — сказала Анна сладким голоском. — Одной рукой придерживайте головку, вот так, а другой — тельце. И все будет в порядке.

Доблестный рыцарь с мольбой посмотрел на Анну.

— Покачайте ее немного, — ободрила Анна Артура, испытывая к нему некоторое сочувствие. — Малышка это любит. Мы не задержимся.

И с этими словами она последовала за Бет в дальний конец комнаты, где находилась кухня.

И Кейт, да благословит Господь этого маленького ангела, отлично справилась со своей ролью. Ее слабые всхлипывания, за которыми послышались более громкие жалобы, отвлекли Артура, и подруги смогли произвести мгновенный обмен.

Ко времени, когда Бет вернулась, чтобы взять ребенка, сэр Артур выглядел так, будто его протащили через всю преисподнюю вслед за колесницей сатаны.

— Ну, все было не так уж скверно? Да? — сказала Анна, когда они выходили из маленького коттеджа.

Сэр Артур подозрительно прищурился. Вид у него был такой, будто ему очень хотелось ее задушить.

Анна попрощалась с детьми и пообещала скоро проведать их вновь. Робби привел лошадей, и вскоре они тронулись в путь.

Анна сознавала, что упускает удобный случай узнать о сэре Артуре как можно больше, но ее утомил долгий день, проведенный в деревне, и, если уж быть честной, она была не в том настроении, чтобы опять потерпеть поражение и у снова быть отвергнутой.

Эта странная минута в доме Бет заставила ее почувствовать себя… уязвимой. Она не хотела думать о нем таким образом. Ей не хотелось заблуждаться. Она решила всего лишь наблюдать, как просил ее отец, а вовсе не гоняться за ним.

Первые несколько миль они проехали гуськом, но дальше дорога расширялась, поэтому сэр Артур изменил свою позицию и оказался рядом с ней.

Когда он заговорил, она удивилась. Неужели он решил побеседовать с ней? Это было впервые.

— Почему вы это делаете?

Она посмотрела на него с недоумением и он продолжил:

— Окружаете себя всем этим…

Поколебавшись, чтобы выбрать нужное слово, он добавил:

— Всеми этими вещами.

— Вы имеете в виду «плоды войны»? — спросила Анна с вызовом.

Она не была удивлена, заметив, что он не знает, как заговорить о том, что видел.

— Для воинов главное — слава, честь, завоеванная на поле брани, а вовсе не то, что может последовать в случае поражения. Отсутствующие руки и ноги, дети, потерявшие отцов. Мужчины, отправляясь на битву, не думали об этом.

— Не ожидал, что вам это нравится, — сказал Артур, пожимая плечами.

— Я ненавижу войну! — отозвалась Анна резко. — Не могу дождаться, когда она закончится. Но это не значит, что я не хочу внести свою лепту в приближение мира. Это малое, что я могу сделать. Если несколько спетых мной песен и прочитанных притч или то, что я подержала на руках ребенка, пока его мать хоть чуть-чуть отдохнет и побудет в покое, принесет несколько мгновений облегчения и ободрит ее, то я охотно это сделаю.

Артур окинул ее оценивающим взглядом.

— У вас нежное сердце.

Это прозвучало так, будто он этого не одобрял.

— Старый солдат не заслуживает, чтобы вы тратили на него время. Он убивает себя пьянством.

Анна расслышала в его тоне отвращение и заподозрила, что он счел этого человека слабым.

— Возможно, — признала она. — Но Малколм сражался за моего отца с достоинством и преданностью и служил ему долгие годы.

— Это был его долг.

— А я, в свою очередь, исполняю свой долг.

— Вы сами сделали выбор.

На этот раз плечами пожала она.

Он снова помрачнел:

— Вы измучены.

Анна только рассмеялась в ответ:

— Нуда, немного.

— О чем вы шептались с подругой?

Внезапная перемена темы сбила ее с толку и заставила забыть об осторожности. Однако она быстро пришла в себя и поспешила сказать:

— О всяких женских делах.

— О каких же женских делах?

Анна посмотрела ему прямо в лицо.

— Вы и в самом деле хотите знать? — спросила она дерзко.

Артур отвел глаза.

— Пожалуй, нет.

Ему было неприятно то, что он узнал об Анне Макдугалл. Гораздо проще было сбросить ее со счетов, сочтя наивной избалованной принцессой, живущей в мире фантазий и мало что понимающей в окружающем мире. Но все оказалось совсем не так. Она понимала, что происходит вокруг, возможно, даже лучше, чём он. Артур старался дистанцироваться от отголосков войны. Он не хотел думать о ее последствиях, о том, что будет потом. Но увидеть войну ее глазами… Смерть. Разорение. Люди без конечностей, заглушающие боль выпивкой. Женщины, вынужденные сами о себе заботиться и кое-как перебиваться. Дети без отцов. Настоящая жизнь.

Он помрачнел. Сколько раз он проходил мимо всего этого, не замечая? Проезжал верхом мимо сожженного замка или фермы и никогда не думал о людях, живущих в них?

Всю свою жизнь он воевал и вдруг почувствовал, что устал, выдохся.

— Почему я вам не нравлюсь? — спросила Анна.

Прямота вопроса ошеломила Артура, обезоружила, хотя этого не должно было быть. Анна ни от чего не отгораживалась. Она высказывалась прямо и открыто, излагала свои мысли уверенно, основываясь только на своем жизненном опыте, хотя всю жизнь была любима, лелеема, и всю жизнь ее поддерживали. Эта ее черта была необычной и одной из тех, что поражали и пленяли в ней.

Он заколебался, не зная, что ответить.

— Это не так.

По выражению ее лица он понял, что она ему не поверила.

— Я уже прежде говорил вам, что я здесь затем, чтобы выполнять свою работу. У меня нет времени ни для чего другого.

— Из-за феода?

Он напрягся, не желая говорить на эту опасную тему. Такую беседу он не желал вести ни с кем, а с ней особенно.