Нора Хесс - Очарование нежности

– Ну… – неопределенно хмыкнул Майлз, – они приглашают их явно не для милой беседы за чашкой чая.

Когда дочь устремила на отца невинно-вопросительный взгляд, ожидая ответа, он, круто повернувшись, зашагал прочь по своим делам, сердито бурча что-то себе под нос.

Тему крикливо одетых женщин Лэйси боль­ше не затрагивала, но все же лезла к отцу с уговорами купить ей новое платье и краски для макияжа.

В конце концов, эти просьбы настолько осточертели ему, что Майлз, хоть и с неохотой, но сдался. Он тоже был обеспокоен тем, что они стали продавать день ото дня все меньше своих трав и настоек. В большинстве городов, через которые они в последнее время проезжа­ли, был свой врач. Он и прописывал лекарства. Кроме того, Майлзу следовало подумать и о своем собственном здоровье. В последнее вре­мя он чувствовал себя не ахти как хорошо.

Бросив на дочь еще один полный сомнения взгляд, Майлз извлек из сундучка небольшую шкатулку, в которой они держали свои скром­ные сбережения.

– Все будет хорошо, папа, – заверила его она, быстро сунув в свой кожаный мешочек на запястье деньги, и миром выскочила из фургона.

Сейчас Лэйси уже не могла припомнить название города, где она купила тогда платье. Столько уже было этих городов и деревень! Девушка нашла магазин женской одежды и, набравшись смелости, вспотевшей от волнения ладошкой бодро толкнула входную дверь.

Очень приятная женщина в шикарном си­нем платье из тонкой шерсти с белым стоячим воротником приветливо улыбнулась ей из-за полированного прилавка.

– Чем могу служить, мисс? – спросила она, окинув молниеносным взглядом ее латаное пе­релатаное, поношенное платьице, и доживающие последние дни туфли. – У меня есть кое-что из набивного ситца, что очень подойдет к вашим каштановым волосам.

Когда, некоторое время спустя, Лэйси вы­шла из магазина, в руках у нее была коробка с парой дешевеньких, но милых черных туфе­лек и красное платье, которое она выбрала сама.

Платье это имело довольно дерзкое деколь­те, являвшее миру ее розово-кремовую плоть, и едва доходило до колен. «Папа с ума сойдет, когда увидит, – отметила она про себя. – Но сейчас необходимо хоть что-то предпринять. Если мы и дальше так будем продавать, то к зиме умрем от голода определенно».

Лэйси шла по этой улице в направлении окраины. Она искала то, что, по ее мнению, обязан иметь любой город, независимо от того, маленький он или большой, а именно – бордель.

Девушка уже почти готова была допустить мысль, что в этом городе нет публичного дома, как вдруг увидела двухэтажное здание, стояв­шее чуть особняком и обсаженное тополями. Красная дверь окончательно убедила ее в том, что она, наконец, нашла то, что искала.

Вокруг не было ни души, и изнутри тоже не доносилось ни звука.

«Может быть, я ошибаюсь? – подумала Лэйси. – Оттуда ведь должны раздаваться гром­кие мужские голоса».

Она так и продолжала бы стоять перед этим зданием с прижатой к груди коробкой с покуп­ками, если бы не внутренний голос, который подстегнул ее: «Ты никогда ничего не узнаешь, если будешь просто стоять, как испуганная степ­ная собачка».

Поджав губы, Лэйси смело ступила на уз­кое крыльцо и постучала в красную дверь.

Ей пришлось постучать еще два раза, преж­де чем из-за двери донесся грубый, хриплый женский голос:

– Кого там принесло? Пора бы усвоить, что девочки днем не принимают. Нужно же им когда-нибудь спать!

Когда девушка предприняла попытку отве­тить своей невидимой собеседнице, у нее от волнения перехватило дыхание, и она пролепе­тала что-то невнятное.

Дверь отворилась, и. Лэйси увидела перед собой высоченную женщину с таким же грубым, как и голос, лицом. Жестким взглядом голубых глаз та скользнула по ее худенькой фигурке, уже начинавшей приобретать некото­рую округлость форм.

Выражение лица мадам изменилось, стало более заинтересованным – на этой свеженькой, красивой девчонке можно неплохо подзарабо­тать. Улыбнувшись, она распахнула дверь.

– Ну, заходи, дорогуша. Если ищешь рабо­ту, то ты пришла прямо по адресу: у меня всегда найдется комнатка для хорошенькой девоч­ки. Давай-ка выпьем по чашечке кофе, и я растолкую тебе мои условия.

Девушка не знала, плакать ей или смеяться, так как эта женщина явно приняла ее за безработную проститутку.

Она вошла в помещение, сохранявшее чер­ты богатой гостиной, которой когда-то являлось. Но сейчас яркий плюш поблек и места­ми протерся чуть ли не до дыр – слишком много мужчин сидело на нем в ожидании своей очереди эскортировать девочек мадам наверх.

Когда дверь за ней закрылась, Лэйси поже­лала вывести из заблуждения эту суровую женщину относительно своей персоны.

– Прошу прощения за беспокойство, но работа у вас мне не нужна, – вежливо объяс­нила она. – Я просто хотела попросить вас продать мне немного косметики и научить ею пользоваться.

Взгляд голубых глаз холодно просверлил Лэйси.

– А за каким чертом мне учить тебя наво­дить красоту, если ты будешь работать в одиночку, отбивая у меня клиентов?

– А я и не собираюсь, – стала уверять ее Лэйси. – Да я и уезжаю из этого города через пару дней. Мы с отцом ездим на фургоне и продаем лекарственные травы и настойки из них. Торговля в последнее время идет плохо, и я подумала, что если мне немного подкраситься, то это сможет привлечь внимание муж­чин к нам, то есть к нашему товару.

Мадам пристально вгляделась в глаза де­вушки. Она искала в них обман. За свою жизнь, в силу особого характера работы, ей приходи­лось сталкиваться с очень разными людьми и теперь эта женщина могла безошибочно определить, кто лжет ей, а кто нет.

Она поняла, что эта девочка ей не лжет и к тому же она совсем еще зеленая, зеленее не бывает. Привлечь-то мужчин она привлечет, но только вот заинтересуются ли они лекарствами ее отца?.. Ее невинность помешает ей надеять­ся на большее.

Мадам искренне улыбнулась Лэйси. И ей случалось переживать тяжелые времена.

– Садись, милочка, – пригласила она. – Мадам Роза покажет тебе, как подчеркнуть красоту, которая у тебя есть.

Девушке показали, как пользоваться рисо­вой пудрой, тенями для век и румянами. Через полчаса, отказавшись принять деньги, которые ей пыталась всучить Лэйси, дородная женщина пожелала ей удачи.

Лэйси до сих пор не могла забыть, как расстроился отец, когда впервые увидел ее в красном платье с подведенными глазами и нарумяненными щеками.

– Сними сейчас же этот наряд и умойся! – громовым голосом приказал он.

Ей удалось все же умолить его, объяснив, что в таком виде она будет лишь завлекать покупателей, а потом сразу же будет переоде­ваться и умываться.