Мэри Бэлоу - Обещание весны

С мужчинами Перигрин вел себя куда более серьезно. Он много читал, и ничто его не радовало более, чем общение с человеком, чьи мысли были бы созвучны его собственным.

Перри дружил с Эдмундом Рейном, графом Эмберли, с тех самых пор, как помнил себя. И они все еще были близкими друзьями, несмотря на то что у Эмберли с того времени, как он получил титул, обнаружилась склонность к замкнутому образу жизни. Эдмунду было всего девятнадцать, когда умер отец, а близнецам — его брату и сестре — только-только исполнилось двенадцать. Мать больше года находилась в состоянии сильнейшего нервного потрясения.

Каждый год Эмберли проводил со своей семьей по несколько месяцев в Лондоне. Дружба двух молодых мужчин оставалась еще крепкой, однако они уже не были столь неразлучны, как в мальчишеские годы.

Достопочтенный Пол Ховард заполнил пустоту в жизни Перигрина. Спокойный, приветливый и безгрешный, как считали прихожане, он обнаружил пылкий ум, как только ему довелось встретиться с образованным человеком. Эти двое совершали путешествия в мир литературы, искусства, науки, религии, философии и политики, нередко вступая в бурные споры, повышая голое, однако никогда не ссорились. Они уважали мнение друг друга.

Перигрин был частым гостем в доме священника и почти каждый день проводил хотя бы по несколько минут в обществе Грейс Ховард, которая всегда была занята каким-нибудь делом. Казалось, ей нравилось держаться в тени своего брата. Большие серые глаза смотрели на мир приветливо-спокойно, и все же в ее красивом лице была некая напряженность, и потому Перигрин порой задумывался о ней, о том, что таится в душе мисс Ховард.

Он любил смотреть, как Грейс вышивает цветы; казалось, стоит склониться к полотну — и ощутишь аромат этих цветов. А сад, в котором она порой трудилась часами, радовал буйством красок и пьянил дивными запахами с начала весны и до поздней осени.

Перигрин был потрясен и оглушен внезапной и нелепой гибелью своего замечательного друга. Весь день он не мог ни о чем думать, ощущая в душе болезненную пустоту. И только когда пришел в дом священника выразить соболезнование мисс Ховард, он вдруг осознал ее положение. В маленькой гостиной находились еще шесть посетителей, все говорили приглушенными голосами, словно боялись разбудить священника, который лежал в гробу в соседней комнате.

Мисс Ховард сидела в их окружении такая же, как всегда, разве что напряженные складки возле губ стали чуть более заметными. Она была в черном траурном платье, прямая и притихшая, руки непривычно лежали без движения на коленях. Женщина переводила взгляд с одного собеседника на другого и ни на секунду не теряла самообладания.

Что она станет делать? Куда денется? Ведь брат и сестра не имели никаких доходов, кроме жалованья Пола. Странно, что, несмотря на дружбу, Перигрин и священник никогда не разговаривали на личные темы.

Перри почти ничего не знал о нем как о личности. И еще меньше знал Грейс.

Он молча смотрел на мисс Ховард, пока все прочие подбадривали и утешали ее. Перигрин видел перед собой прекрасную одинокую женщину, лицо и фигура которой выражали благородство и глубину натуры. Он видел спокойную, привлекательную женщину, которая сделала жизнь его друга удобной, а скромный дом превратила в обитель красоты. Он видел загадочную женщину, которой никогда не переставал восхищаться.

Он видел перед собой ту, которую — с большим опозданием — хотел бы узнать.

Но она теперь, само собой, исчезнет из Эбботсфорда неизвестно куда, чтобы вести жизнь в тоске и тяжелом, однообразном труде. Возможно, здесь больше никто и никогда не узнает о Грейс Ховард.

Перигрин хотел узнать ее.

Еще до того как он спустя двадцать минут встал, взял холодную руку Грейс в свою и почтительно склонился, а потом покинул душную, подавляющую атмосферу смерти и глухой печали, Перигрин знал, что ему следует сделать.

Он вернулся в дом священника наутро после похорон и попросил мисс Грейс Ховард выйти за него замуж.

Грейс прошлась по комнате и остановилась у окна, которое выходило в сад. Она стояла очень прямо, сцепив пальцы. Черное траурное платье подчеркивало стройность фигуры. Темные волосы причесаны как обычно: посередине пробор, уши закрыты мягкими прядями. Черная кружевная наколка прикрывает пучок.

— Я не могу, — произнесла она, — хоть и должна признать, что меня глубоко тронула ваша доброта. Пол был бы обрадован вашей заботой. Брат ценил вашу дружбу так высоко, что мне не выразить это словами.

— Я хочу, чтобы вы передумали, мисс Ховард, — сказал сэр Перигрин, глядя на профиль Грейс, как он впервые не без удивления заметил, красивый профиль. — Я считаю, что вам нужен дом, а я свободен и могу предложить вам его. Обещаю сделать этот дом более надежным убежищем для вас, чем тот, где мы сейчас находимся. Я позабочусь о том, чтобы у вас было независимое состояние на тот случай, если я умру раньше вас.

— Вы необычайно добры. Вы мне всегда нравились, сэр Перигрин. Вы были Полу другом, в котором он всегда нуждался и какого у него не было, пока мы не переехали сюда. Теперь я уважаю вас не только за ваше отношение к брату. Тем не менее ответ мой прежний. Против нашего брака есть слишком много возражений.

— Вы имеете в виду разницу в возрасте? — помедлив, спросил Перигрин.

Мимолетная улыбка скользнула по ее лицу, прежде чем Грейс снова отвернулась к окну.

— Мне тридцать пять, — сказала она. — Вы это знали? Я никогда не старалась выглядеть моложе своих лет. Пол был моим младшим братом.

— Однако десять лет не считаются непреодолимой пропастью, если мужчина старше, — возразил Перигрин.

— Мужчины не рожают детей, — спокойно напомнила она.

— Я никогда не считал детей необходимым условием для собственного счастья, — не сдавался Перри. — Если это единственная причина, мисс Ховард, то я еще раз прошу вас передумать. Я в самом деле хочу взять вас в жены.

— Ради Пола? — спросила Грейс. — Хотите позаботиться о его сестре? Это великодушный поступок, сэр Перигрин, но вряд ли его можно растянуть на всю жизнь. Я вам признательна, бесконечно признательна, однако — нет. Вы скоро устанете от жены, которая намного старше вас и не равна вам ни по красоте, ни по уму.

— Нет, я сделал вам предложение не только ради дружбы к Полу. Я сделал его ради вас самой. Это верно, что мы с вами редко разговаривали за те пять лет, что вы провели здесь. Но я постоянно наблюдал за Вами и составил впечатление о вас, о котором даже сам не имел полного представления, пока не дал волю своим чувствам в последние несколько дней. Вы мне нравитесь, мисс Ховард, и я верю, что буду счастлив в браке с вами.