Барбара Картленд - Серебряная луна

Лорд Шерингем томно опустился в кресло и вытянул длинные ноги.

— В последний раз, отец, вы посылали за мной, чтобы побранить за избыточную эмоциональность.

— Тогда речь шла о женщинах, — парировал лорд Морден. — В этом отношении твоя репутация упала ниже некуда. Леди Колдсворт грозилась пожаловаться королеве, как ты обошелся с ее дочерью, а о твоих вечеринках в Морден-Хаус судачит весь город.

— Люди обо всем судачат, — мягко заметил лорд Шерингем.

— Что ж, больше у них не будет повода, мой мальчик, — решительно произнес лорд Морден. — А теперь слушай меня!

— Хочу напомнить вам, отец, что я уже давно это делаю, — учтиво ответил лорд Шерингем.

Лорд Морден посуровел; он молча сел в кресло во главе стола и строго взглянул на сына.

Они мало напоминали друг друга, разве что твердой линией челюсти и широкими плечами. Под идеально сидящим камзолом лорда Шерингема безошибочно угадывалась сила рук и гибкая фигура; лорд Морден, тяжелее и крепче сложенный, в юности, однако, тоже был отличным спортсменом. Он гордился своей силой и с удовольствием вспоминал те дни, когда успешно участвовал в скачках с препятствиями и в боксерских поединках, а шпага принесла ему славу одного из лучших фехтовальщиков страны. Но он не любил Лондон, и его все больше раздражало, что сын проводит так много времени в беспутной светской компании принца.

— На нашей вечерней встрече мы обсуждали два вопроса, — начал лорд Морден несколько повышенным голосом, словно бы его аудиторию составлял не один этот элегантный молодой человек, расположившийся в удобном кресле. — Во-первых, письмо прусского посла, касающееся твоего поведения, и, во-вторых, информацию, полученную из Франции.

— Какие унылые темы! — воскликнул лорд Шерингем.

— Согласен с тобой. Обе темы неприятны, но обе, к сожалению, требуют внимания.

— К вопросу, который касается меня: может быть, достаточно будет личных извинений? — спросил лорд Шерингем.

— Тебе, безусловно, придется извиниться и перед прусским послом, и перед Каннингом, которому приходится улаживать это дело, — ответил лорд Морден. — Но видишь ли, второй вопрос тоже касается тебя.

— Меня? — удивился лорд Шерингем.

— Да, тебя, — сказал лорд Морден. — Ты знаешь, Арман, в каком положении мы сейчас находимся. В прошлом году умер Фокс, и с тех пор мы получаем из Франции очень мало информации, причем ненадежной. Как известно, у Фокса были свои каналы добывания и передачи информации.

Он сделал паузу, словно ожидая реплики, но сын молчал.

— Теперь этот источник практически не используется, а в ноябре Наполеон начал блокаду Британии. В 1806 году мы смеялись, когда он заявил, что Британские острова будут блокированы. Мы не верили, что такое может произойти, но сейчас, в 1807 году, больше не смеемся. Блокада оказалась эффективней, чем мы могли ожидать. Франция постепенно подчиняет себе все страны Европы, а сегодня до нас дошел слух, что он нацелился на порты Испании и Португалии. Это серьезно. Нам надо выяснить, правда ли это, и если да, то предпринять соответствующие меры. Войска Наполеона рассредоточены на больших территориях. Хватит ли у него сил, чтобы захватить Испанию и Португалию? А другие, дружественные нам страны? На эти вопросы необходимо получить ответы, а у нас во Франции нет никого, чьей информации мы могли бы доверять.

Повисла тишина. Лорд Шерингем по-прежнему томно сидел в кресле, прикрыв глаза. Если бы не крепко сжатые губы, можно было подумать, что он задремал.

— Ну? — спросил лорд Морден.

Лорд Шерингем открыл глаза, однако не произнес ни слова. Через несколько секунд лорд Морден не выдержал.

— Говори, мальчишка! — раздраженно произнес он. — Что ты сам-то можешь сказать?

Лорд Шерингем удивился:

— Я думал, сэр, ваше решение окончательно и обсуждение неуместно.

Лорд Морден должен был разгневаться, но неожиданно смягчился:

— Арман, мальчик мой, мне нелегко давать своему единственному сыну такое задание. И это не наказание или штраф, у меня другие причины, хорошо тебе известные. У тебя мать была француженка. Ты очень похож на нее и говоришь по-французски так же легко, как по-английски. Во Франции ни у кого не возникнет подозрения, что ты не француз. И у тебя были мозги, пока ты не превратился в того оболтуса, что я вижу перед собой. Вчера вечером я просматривал отзывы о тебе из Итона и Оксфорда. Тебе сулили блестящее будущее! Читая их, я спрашивал себя, не совершил ли я ошибки, не развивая в тебе таланты, которые ты пять лет так усердно скрывал.

Лорд Шерингем рывком выпрямился.

— Нет, отец! — резко произнес он. — Вам не в чем себя винить. Если последние пять лет я вел себя неподобающим образом, вы тут совершенно ни при чем. Думаю, все объясняется тем, что я был чертовски одинок и невыносимо страдал от скуки!

Лорд Морден подошел к окну и несколько секунд стоял спиной к сыну.

— В точности как твоя мать! Я слышал от нее те же слова. «Мне скучно, Бруно», — говорила она. Ты помнишь, она звала меня Бруно, потому что я был такой большой, а она очень маленькая. «Мне скучно, Бруно! Жизнь невыносимо скучна!» После чего уходила и позволяла себе что-нибудь непозволительное!

Лорд умолк, по-прежнему глядя в сад. Рука сына на его плече заставила его вздрогнуть.

— Я поступал недостойно, отец, и, чтобы загладить свою вину, поеду во Францию и добуду необходимые сведения, — тихо сказал сын.

— Это будет нелегко, — предупредил лорд.

— Я знаю.

— Это может быть очень опасно.

— Вы ждете, чтобы я признался, что боюсь лягушатников?

Отец повернул голову, они посмотрели в глаза друг другу и засмеялись.

— Благослови тебя Бог, мой мальчик! Я в тебе не ошибся, — дрогнувшим голосом произнес лорд Морден.

Лорд Шерингем взял отца под руку.

— Давайте обсудим мои планы, — произнес он. — Во Франции есть кто-нибудь, с кем я мог бы связаться?

— Один-два человека в Париже, но мы ни в ком из них не уверены. Каннинг считает, и я согласен с ним, что тебе лучше действовать в одиночку. Выясни все, что сможешь, разузнай все, что в твоих силах, и возвращайся. Поскольку мы не знаем, кому доверять, то посылать тебя с ворохом рекомендательных писем — все равно что сунуть твою голову в петлю. Мы, конечно, можем дать тебе кое-какую информацию, но разумнее не доверять никому, пока люди не докажут, что им можно верить. Но даже после этого следует соблюдать осторожность!

— Понимаю, отец, — усмехнулся лорд Шерингем. — Как я туда попаду?

— Ты пересечешь Ла-Манш на военном корабле, — ответил лорд Морден. — До берега доберешься на лодке и высадишься в Нормандии. Разумеется, тебе дадут достаточно денег. Ты сможешь купить себе лошадь или карету и праздным путешественником проследовать в Париж. Каннинг наводит справки через своих агентов о нормандских семьях, которые после революции живут в сравнительной безвестности. Среди них, безусловно, найдется хоть одна, где сын примерно твоего возраста или умер, или недееспособен. Ты появишься в Париже под его именем, почти не вызвав лишних разговоров.