Данелла Хармон - Предвкушение счастья

Ее глаза сделались большими и беззащитными. Слезы блестели на щеках, и Брендан, не удержавшись, осторожно вытер их.

Он прекрасно знал, почему плакала Майра: она думала, что он пришел забрать ее коня.

Брендан осторожно спросил:

— Слезы, мисс Майра? Можно спросить почему?

— Нет! — она отпрянула. — Это не твое дело! Прислонившись к дверному косяку, Брендан пнул ногой солому и подумал, есть ли у такой колючки чувство юмора.

— А я думаю, что это мое дело, — ответил он. — Ведь именно спуск на воду моего корабля так расстроил тебя. И я хочу знать почему!

— У меня свои трудности. И если бы я хотела поделиться ими с тобой, то сделала бы это!

Его взгляд обратился к жеребцу, который стоял рядом и с любопытством косился на них.

— А может, все это из-за нашей… сделки?

— Я же сказала, что не хочу говорить об этом!

— Да, я слышал. Но неужели от меня так пахнет?

— Что?

— Я ведь предпочитаю мыться с мылом, как и другие. Так что я озадачен.

— Озадачен? — Майра уставилась на него. — Чем?

— Почему тебе кажется, что от меня воняет?

— Но я этого не говорила!

— А как же бочонок с тухлой водой и птичий помет?

— О Господи! — Майра была готова проскочить мимо него, но заметила улыбку на его губах.

— Черт бы побрал твою ирландскую хитрость! Ты играешь со мной, заставляешь выглядеть дурочкой. Ты пришел сюда только для этого?

— Упаси вас Бог, мисс Эштон. Если вы чувствуете себя дурочкой, то мне искренне жаль…

— Капитан Меррик, вы не могли бы замолчать?

На его губах опять заиграла озорная ирландская улыбка, которая так не вязалась с английской осанкой.

— Только если ты перестанешь так обращаться ко мне. Я предпочитаю имя Брендан. Так меня назвала мать в честь святого Брендана, покровителя моряков.

— Поскольку между нами есть некоторые… разногласия, я буду называть тебя капитан Меррик!

— Разногласия? Какие же?

Майра была готова убить его. Стукнув кулаком о дверь, она выругалась, как заправский матрос:

— Гак какого черта ты пришел сюда?

Пряча улыбку, Брендан схватил Майру за руку. Она вырвала руку и сунула ее в карман, чтобы удержаться и не ударить капитана.

— Ну, так зачем ты здесь, Брендан?

— Чтобы уладить с тобой еще одно дело.

Майру охватило подозрение, и она забыла про свои дрожавшие руки.

— Что, тебе не понравилась эта чертова шхуна? — выдохнула она, желая, чтобы капитан не казался таким красивым.

— Напротив, она мне очень нравится. Я даже не ожидал, что буду в таком восторге, Я предложил твоему отцу вознаграждение за то, что он поставит мачты и всю оснастку корабля в срок в два раза короче, чем планировалось сначала.

— Ты, наверное, невероятно богат, капитан?

— Не совсем. Вернее, уже не богат. Я отдал все свои сбережения твоему отцу, чтобы он построил эту шхуну. Конечно, жаль, что он не смог достать медь для обшивки корпуса, как я хотел, но, думаю, я уже не смог бы заплатить за нее.

— Так она гораздо красивее, — заверила Майра и сама удивилась, почему ей вдруг захотелось утешить эту кучу гнилых морских водорослей… Куча гнилых морских водорослей? Нет, лучше так не говорить. Она никогда не брала в руки гнилые водоросли, но знала, что они отвратительно воняют.

— Ты так считаешь? — заинтересованно спросил он, и его глаза радостно засветились.

— А разве ты не видишь этого? Ты же корабельный инженер.

Продолжая ласкать ее нежным смеющимся взглядом, он дернул поводок, висевший на гвозде.

— Корабельный инженер? Как лестно. Я всегда считал себя морским капитаном, — Ты ничуть не похож ни на одного капитана, которых мне приходилось видеть.

Брендан, казалось, был немного задет.

— Это почему?

— Ты слишком… безупречный. Слишком веселый. Кроме того, где можно услышать о капитане, который не ругается, не плюется и не пьет…

— А откуда тебе известно, что я не пью?

— Я видела той ночью в каюте «Аннабели», что ты пил воду.

— Да?..

— И ты не плюешься и не ругаешься, — напомнила она, стараясь не думать о его нежном и ласковом взгляде.

— Плеваться — плохая привычка, но я иногда ругаюсь.

— Но не так забористо.

— Верно. Здесь ты превзошла меня, — Он приподнял бровь и рассмеялся. Майра вспыхнула, почувствовав, как все внутри затрепетало. Горя желанием стереть с его лица улыбку, она выпалила:

— Так ты какой-то религиозный фанатик? Поэтому не выпиваешь?

— О нет, причина вовсе не в этом, хотя я каждое воскресенье провожу для верующих службу на корабле.

— Так причина в этом?

— Я не пью, потому что мне это не подходит. Майра застыла.

— Не подходит… Неудивительно! Я уверена, что есть много всего, что тебе не подходит. Будем надеяться, капитан, что новая шхуна не из этого порядка.

— Почему ты так говоришь?

— Да потому что со всеми этими парусами, которые ты хочешь поместить на нее, она перевернется при первом сильном порыве ветра.

— Ну что ж, тогда, полагаю, нам остается только надеяться…

Схватив щетку, Майра повернулась к Ригелю, ее волосы растрепались, а глаза гневно сверкали. Господи, он просто тупоголовый идиот!

— Разве можно скрести его с такой силой?

— Я не скребу, и, кроме того, ему так нравится. Это знает любой дурак, который хоть немного знаком с лошадьми.

— Смешно, но я никогда не считал себя дураком.

— Это видно. Иначе ты не стоял бы так близко от его копыт.

Брендан отступил назад.

— Ты думаешь, он меня лягнет?

— Если этого не сделает он, то сделаю я! А теперь будь любезен, оставь меня одну!

— Через минуту.

— А почему не сейчас?

— Ну, одна из причин в том, что ты снова плачешь. Если бы ты не плакала, я бы ушел. Но с моей стороны было бы весьма невежливо уйти и оставить девушку в слезах.

Майра сердито отвернулась, стараясь скрыть слезы, и услышала за спиной его ласковый звучный голос.

— Может, возьмешь мой носовой платок? — Брендан потянулся к карману.

— Уйди!

— Но ты же плачешь!

— Я не плачу!

— Так ты шмыгаешь носом из-за сена? Это ужасно при твоей любви к лошадям. Тебе, наверное, придется подумать о другой подстилке для них…

Майра развернулась и ударила кулаком по двери.

— Уходи! Убирайся отсюда!

— Я уйду, но я собирался встретиться с твоим отцом ровно в час. — Он достал из кармана часы, на корпусе которых виднелась отметина от мушкетной пули. — Сейчас уже двенадцать тридцать пять. Нет, двенадцать тридцать шесть…

Майра прижалась лбом к маленькой двери, глубоко вздохнула и начала считать до десяти, как учил ее Мэтт. Но это не помогло успокоиться. Краешком глаза Майра взглянула на капитана.