Кэтлин Вудивисс - Зимняя роза

Холодный ветерок трепал черные кудри Ирены, играл подолом ее юбки и румянил ей щеки. Стройная, изящная, она радовала глаз всякого проходящего мимо мужчины. Многие из них оборачивались, чтобы еще раз взглянуть на красавицу. Кристофер Ситон на мгновение замер у входа в гостиницу, любуясь прекрасным видением. Запретным плодом! Но это лишь подогревало его интерес.

Кристофер подошел ближе и остановился рядом с Иреной. Не оборачиваясь, она решила, что это ее отец. Затем ее взгляд упал на высокие дорогие ботинки, и, резко повернувшись, она обнаружила прямо перед собой лицо своего преследователя.

Кристофер приподнял шляпу и улыбнулся. Потом заложил руки за спину и посмотрел на небо, где, гонимые северо-западным ветром, неутомимо неслись стаи облаков.

— Прекрасный день для прогулки, — заметил он. — Хотя, подозреваю, нас может застать врасплох дождь.

Ирена закусила губу, с трудом держа себя в руках.

— Вышли подглядывать за женщинами, мистер Ситон?

— Нет, на сегодняшнее утро это для меня второстепенная задача, — мягко уточнил он. — Хотя я был бы круглым дураком, если бы пропустил такую прекрасную картину.

От нее не укрылся многозначительный блеск его глаз, и она сухо спросила:

— Тогда в чем же ваша главная задача?

— Дождаться кареты, чтобы отправиться в Уэркингтон.

Ирена промолчала. Надо же какое совпадение! Но поскольку он имел полное право ехать куда угодно, ей нечего было возразить. Обернувшись, она увидела гнедого жеребца, привязанного к столбу, и поняла, что способ предстоящего Кристоферу путешествия претерпел изменения совсем недавно. Все ясно. Ситон находился в общей зале гостиницы, куда пошел ее отец, и, подслушав его разговоры, решил ехать в карете.

— Вас ждет лошадь, — сказала она. — Почему бы вам не поехать на ней?

— В дальние поездки я предпочитаю ездить в карете, — усмехнулся он.

Ирена нахмурилась.

— Я не сомневаюсь: вы подслушали, как отец говорил о том, что мы едем в Уэркингтон, и решили докучать нам всю дорогу.

— Моя дорогая мисс Флеминг, уверяю вас, в Уэркингтоне меня ждет дело огромной важности. — Кристофер не стал объяснять, что теперь любое дело, касающееся ее, стало дня него делом огромной важности. — Но вы можете поступить очень просто, — вежливо предложил он. — Если вам так неприятно мое общество, оставайтесь дома. Я не принуждаю вас куда-либо ехать.

— У нас тоже дело в Уэркингтоне, — сказала она, гордо вскинув голову.

— Новый кандидат? — с улыбкой поинтересовался Ситон.

— Вы… О! — Она так покраснела, что ответа не потребовалось. — Почему вы не хотите оставить нас в покое?

— У меня денежное вложение в вашу семью. Я хочу получить ту сумму, что мне причитается, или другую компенсацию.

— О да, наш долг, — насмешливо сказала Ирена. — Деньги, которые вы обманом вытянули из моего отца.

— Мне нет нужды кого-то обманывать, моя дорогая.

Ирена возмущенно топнула ногой.

— Я не «ваша дорогая», мистер Ситон!

Он рассмеялся:

— Вы самое дорогое создание из всех, что я видел за последнее время.

Взгляд зеленых глаз небрежно скользнул по округлой груди, изящной талии и ниже — до кончиков черных туфель, выглядывающих из-под платья. Ирена пожалела, что не надела толстую шерстяную накидку, в ней бы она чувствовала себя защищенной. Когда он снова посмотрел ей в лицо, щеки Ирены пылали от негодования.

— Да-а, — с улыбкой протянул он. — Вы действительно самое дорогое создание на свете.

— Вы всегда так смотрите на женщин? — сухо спросила она.

— Только на тех, которых страстно желаю.

Ирена резко отвернулась и решила больше не обращать на наглеца внимания, но это оказалось задачей не из легких. Единственное, что могло бы хоть немного защитить ее от безжалостного взгляда, — это плащ. Она взяла его, остановив желающего ей помочь Кристофера гневным взглядом, и накинула на плечи.

Кристофер улыбнулся. Ирена так сосредоточенно старалась не замечать своего преследователя, что вздрогнула, когда его дыхание защекотало ей ухо.

— Вы источаете аромат жасмина в летнюю ночь, — прошептал он.

Ирена поспешно набросила на голову капюшон и молчала до тех пор, пока перед гостиницей не остановился экипаж. Возница спрыгнул на землю и, объявив сидящим в карете пассажирам, что предстоит небольшая остановка, направился в гостиницу. Его примеру последовали еще двое мужчин, вынудив остальных пассажиров спешно поджать ноги, чтобы дать им пройти.

Ирена потянулась к чемодану, но Кристофер опередил ее. Она неодобрительно подняла бровь, но поняла, что на этот раз придется смириться. Демонстративно не замечая его, Ирена приподняла юбку, шагнула на ступеньку и тут же почувствовала крепкую руку, поддерживающую ее. Пока она усаживалась, Ситон положил ее чемодан в отделение для багажа, затем отошел и вернулся, ведя за собой лошадь. Ирена поспешно откинулась на спинку сиденья и приняла равнодушный вид, прежде чем он успел заметить ее любопытный взгляд. Кристофер привязал жеребца позади кареты, затем залез внутрь и сел прямо напротив Ирены.

Пассажиры, утолив жажду, гурьбой возвращались к карете. Последним, в отличном расположении духа, из гостиницы вышел Флеминг, но при виде их неожиданного попутчика краска сбежала с его лица. Он в нерешительности остановился возле дверцы, потоптался на месте, но делать нечего, залез в карету. Садясь рядом с дочерью, Звери бросил на нес уничтожающий взгляд, ясно давая понять, что, по его мнению, она сама пригласила этого негодяя ехать с ними.

Колеса заскрипели по гальке, и Ирена, откинувшись на спинку сиденья, приготовилась к долгой тряске. Окрестности не привлекали ее внимания, да и не до окрестностей ей было. Она постоянно ловила на себе теплый взгляд Кристофера, краешком глаза видела его улыбку. Его не смущало присутствие мэра и то, что старик все больше мрачнеет, видя внимание, которое он оказывает его дочери.

Остальным пассажирам Кристофер пришелся по душе. Он дружелюбно болтал и шутил, рассказывая разные истории и случаи из собственной жизни, которых было немало за время его многочисленных путешествий. Ярость Флеминга росла с каждой милей.

Ирена вынуждена была признать, что в этом американце есть какое-то очарование и что он умеет держать себя в любой компании. Он обладал манерами человека, рожденного в богатстве и уважении. В самом деле, роль джентльмена ему вполне удавалась. Вместе с тем Ирена чувствовала, что он будет так же естественен и в компании портовых потаскух.

Его широкие плечи обтягивал отлично сшитый темно-синий камзол, светло-коричневые бриджи в тон жилету плотно облегали длинные мускулистые ноги. Да, он производил впечатление настоящего мужчины. Его следовало бы принять за эталон и сравнивать с ним приезжающих соперничать за ее руку.