Мэри Бэлоу - ПРОСТО ЛЮБОВЬ

Видимо, подумал Сиднем, он очень ошибался насчет этой женщины. Ее красота не имела никакого значения в той жизни, которая выпала на ее долю и которая медленно и неумолимо менялась, по мере того, как взрослел ее сын. Сиднем на мгновение задумался о мужчине, который был отцом ее ребенка. Что с ним случилось? Почему она не вышла за него замуж? Или что, может быть, важнее, почему он не женился на ней?

– Никто, – решительно сказал он, – не сможет соперничать с вами, мисс Джуэлл. Вы мать мальчика. Он зависит от вашей любви и заботы, поддержки, защиты и одобрения. И, в некотором роде, так будет всегда. Никто не сможет занять в моем сердце место моей матери, никто не сможет дать то, что дает она. Но отношений «мать-сын» недостаточно, не так ли? Для счастья вашему сыну мало одной материнской любви, так же, как и вы нуждаетесь еще в чьей-то привязанности помимо любви вашего сына.

– Но у меня есть друзья, – возразила Энн.

– У меня тоже, – сказал Сиднем. – Я провел здесь пять лет и успел завести друзей, некоторые из которых – довольно близкие. Те, к которым я могу в любое время обратиться, те, с которыми можно свободно говорить на любые темы. В Хэмпшире у меня есть семья – мать, отец, брат, невестка. Все они нежно любят меня и сделают для меня все, что угодно.

Она ничего не говорила о своей семье, вдруг понял Сид, за исключением сына.

– Но вы одиноки?

– Но я одинок, – признал Сид, наблюдая за тем, как солнце сияет на темно-голубом небе и освещает утес, делая его скорее серебристым, нежели серым.

Он никогда не произносил этих слов вслух, даже наедине с собой. Но, конечно, это была абсолютная правда.

– Благодарю вас, – неожиданно сказала Энн. Она сделала глубокий вдох, словно собиралась произнести что-то еще, но промолчала.

Благодарю вас? И, тем не менее, он тоже испытывал чувство некоторой признательности по отношению к мисс Джуэлл. Она спросила, одинок ли он, а затем призналась в собственном одиночестве, приоткрыв для Сида завесу над уязвимостью ее собственного существования. Она связала их общим жизненным опытом боли и неуверенности, словно его случай не был особенным и трагичным.

Большинство людей относились к Сиднему с жалостью. И от него требовалась немалая сила духа, чтобы тоже не начать жалеть самого себя. Это ему не всегда это удавалось, особенно в начале. Но Сиднем не страдал от своего одиночества. Это был всего лишь факт его жизни, к которому он уже приспособился, если это вообще возможно – привыкнуть к одиночеству.

– Мне пора возвращаться, – сказала мисс Джуэлл. – если я расстаюсь с Дэвидом на час или два,мое сердце тоскует по нему. Спасибо, что составили мне компанию, мистер Батлер. Это были приятные полчаса.

– Возможно, – сказал Сид, – если ваш сын будет очень занят с другими детьми, а вы почувствуете себя здесь неуютно в роли гостьи, то снова согласитесь прогуляться со мной, как-нибудь в другой раз, мисс Джуэлл? Возможно… Что ж, не важно. – Внезапно он ужасно смутился.

– Я бы с удовольствием, – быстро согласилась Энн.

– Действительно? – Сид остановился и посмотрел на нее, нарочно повернувшись к ней лицом. – Может быть, завтра? В то же время? Вы знаете дом, где я живу? Коттедж?

– Прелестный крытый соломой домик возле ворот? – спросила Энн.

– Да, – подтвердил он. – Не возражаете против прогулки здесь же завтра?

– Хорошо, – согласилась Энн.

Они посмотрели друг на друга, и Сид заметил, как она закусила нижнюю губу.

– Тогда, до завтра, – сказала Энн, повернулась и поспешила босиком через песчаный пляж в сторону тропинки.

Сид наблюдал, как она уходила.

… если я расстаюсь с Дэвидом на час или два, мое сердце тоскует по нему.

Она извинилась за сентиментальность своих слов, сказанных о сыне. Но они запали ему в душу, и на мгновение Сид позволил себе грезить наяву, не оправдываясь даже сном.

Что если бы эти слова были сказаны о нем, Сиднеме Батлере, вместо Дэвида?

…мое сердце тоскует по нему.

ГЛАВА 5

На следующее утро преподобный Чарльз Лофтер с супругой отправились в близлежащую деревню, дабы засвидетельствовать свое почтение местному священнику. Они взяли с собой всех своих детей, включая и десятилетнего Александра, а также миссис Томпсон. Герцогиня Бьюкасл с лордом и леди Эйдан поехала навестить некоторых соседей, с которыми встречалась во время предыдущего посещения Уэльса. С ними поехали также Дэйви и Бекки, хотя ребенок ее светлости и двухлетняя дочь леди Эйдан, Ханна, остались в детской.

Обе компании приглашали Дэвида Джуэлла поехать вместе с ними, но он захотел остаться. Энн обнаружила его в детской, с большой охотой играющего с несколькими младшими детьми, которые отчаянно ссорились из-за того, кто из них должен был прокатиться верхом на нем следующим.

– Сейчас очередь Лоры, – говорил Дэниел, – а потом – Миранды.

Одна из малышек-двойняшек лорда Аллина торжествующе вскарабкалась на Дэвида, и он медленно двинулся вместе с ней по полу. Во время движения Дэвид пару раз взбрыкнул и заржал, вынуждая свою маленькую наездницу визжать и хихикать, и крепче держаться за его шею. В это время дочь лорда Рэнналфа Миранда и другие дети, прыгали в ожидании своей очереди.

Десять минут спустя, заявив, что лошадь нуждается в овсе, Дэвид подошел к Энн. Его волосы были взъерошены, лицо разрумянилось, глаза светились счастьем.

– Им хотелось, чтобы я остался, – объяснил он, – поэтому я так и сделал.

– Это было мило с твоей стороны, – сказала Энн, отбрасывая непокорный локон с его лба. Как и всегда, он почти сразу же вернулся на прежнее место.

Энн поняла, какое большое значение это имело для ее сына, который всегда был самым младшим среди всех учениц школы в Бате, – быть старшим и кумиром для малышей.

– Сегодня днем я опять собираюсь играть со всеми в крикет, – сказал Дэвид. – Кузен Джошуа учит меня подавать шары.

Кузен Джошуа? На мгновение Энн почувствовала гнев. Она никогда не хотела признавать родственные связи между маркизом Холлмером и ее сыном, несмотря на то, что она очень любила Джошуа и высоко ценила все, что он сделал и продолжал делать для нее. Но она обуздала свой первый порыв, который состоял в том, чтобы категорически приказать своему сыну называть Джошуа лордом Холлмером. Называть его кузеном Джошуа явно не было идеей Дэвида.

– У тебя хорошо получается? – спросила Энн.

– Пока еще нет, – признался он. – Но герцогиня сказала, что я подаю надежды, после того, как она отразила четыре моих броска. И я разрушил калитки, когда лорд Рэнналф стоял с битой, хотя думаю, что он мне поддался.