Барбара Картленд - Неукротимая любовь

Полковник замолчал, и маркиз, постукивая по табакерке пальцем, спросил:

— Ну и что дальше?

— Так вот, виконт Мер как две капли воды похож на него, — с живостью произнес полковник.

— Так я и думал, — сказал маркиз. — Теперь, надеюсь, ты убедился, что все это не блеф.

— Конечно! — воскликнул полковник. — Я тебе сразу поверил. Но я сам хотел взглянуть на мальчишку, и мне стоило большого труда не обвинить его в самозванстве. Когда я думаю, как моему дядюшке удалось обтяпать это дельце, да еще выйти сухим из воды, я…

Но тут маркиз поднял руку:

— Тише, Алистер, не кричи. Никто не должен знать об этом, пока у нас не появятся неопровержимые доказательства.

— Доказательства! — со злостью произнес полковник Мерил. — Да ты только взгляни на молодого Мера, и если сумеешь найти у него хоть какое-нибудь сходство со Старым Дьяволом или его женой, то я поверю в чудеса.

— А Фортуна? — мягко спросил маркиз.

— Фортуна — дочь моей тети, — заявил полковник. — Таким образом, она — ключ к решению этой проблемы. Ты придумал, что нам теперь делать, Сильванус?

— Когда придет время, я все тебе скажу, — уклончиво ответил маркиз. — Я ожидал, что ты придешь ко мне на вечеринку и будешь рассказывать всем о сходстве Фортуны с твоей тетей.

— Я вернулся слишком поздно, — ответил полковник. — Но я слышал, что вечеринка удалась. А правда, что итальянская балерина сняла с себя все одежды и предстала перед вами в живописной позе? По слухам, на континенте очень увлекаются подобными забавами!

— Ее представление было выше всяческих похвал, — холодно ответил маркиз.

— А Фортуна там тоже была? — спросил полковник. — Помилуй боже, Сильванус, неужели…

— Фортуна сказала мне, что вовсе не была шокирована, — перебил его маркиз.

— Не была шокирована — но ведь она еще совсем дитя! — воскликнул полковник Мерил.

Маркиз неприятно улыбнулся:

— Разве ты еще не понял, мой дорогой Алистер, что Фортуна — истинная дочь своего отца!

— Я в это не верю, — недоверчивым тоном произнес полковник. — Если она, как мне кажется, не понравилась тебе из-за того, что она дочь Старого Дьявола, не наказывай ее за его грехи! Я уверен, что она такая, какой выглядит, — чистая и невинная.

— Ты чересчур наивен, мой дорогой Алистер, — фыркнул маркиз. — Впрочем, нас должно заботить одно — как погубить Старого Дьявола, и Фортуна, как ты сам сказал, является не только ключом к решению проблемы, но также и нашим козырем, о котором герцог, запомни, даже не подозревает.

— И когда же ты собираешься выложить ему этот козырь? — спросил полковник.

— Когда буду готов, — ответил маркиз. — А сейчас скачи-ка лучше в Мерил-Парк. Герцог в Лондоне, а герцогиня должна узнать о существовании Фортуны и потерять покой еще до его возвращения.

Не ожидая ответа, маркиз резко повернулся, сел в свой экипаж и взял в руки вожжи.

Полковник пошел в сторону Сент-Джеймс-стрит.

Маркизу не долго пришлось подгонять лошадей. На Парк-Лейн он остановился у подъезда роскошного особняка и спросил, дома ли леди Шарлотта Хедли. Ему сказали, что ее светлость примет его немедленно.

Леди Шарлотта находилась в спальне — месье Антуан, самый модный в ту пору парикмахер, делал ей прическу. Два элегантно одетых ухажера развлекали леди, рассказывая ей последние светские сплетни.

В конце XVIII и начале XIX века среди светских дам было модным принимать своих поклонников во время утреннего туалета, когда над ними колдовали парикмахеры, портные, модистки и камеристки.

Во время войны с Наполеоном этот обычай был забыт. Теперь же война закончилась, и леди Шарлотта, с которой брали пример многие из ее подруг, снова стала принимать поклонников во время утреннего туалета.

Когда слуга объявил о прибытии маркиза, она с живостью вскочила на ноги.

— Сильванус! — воскликнула леди Шарлотта. — Я не ожидала, что ты приедешь в такой ранний час! Я тут слушаю рассказ о твоей вчерашней пирушке. Там было, должно быть, очень весело.

— Да, весело, — без особого энтузиазма ответил маркиз.

— Но я не хочу говорить о том, что было вчера вечером, — продолжала леди Шарлотта, — меня гораздо больше интересует сегодняшний день и, в особенности, ты.

Она кинула на него обольстительный взгляд, а потом повернулась к гостям.

— Простите меня, джентльмены, — сказала она, — но мне нужно поговорить с его светлостью. Надеюсь, вы не будете на меня сердиться, если я попрошу вас уйти.

— Всегда одно и то же, милорд, — проворчал один из поклонников, поднимаясь на ноги. — Все спелые плоды достаются вам, а мы вынуждены довольствоваться тем, что забраковали вы.

— Вы мне льстите, — сухо ответил маркиз.

— Он обижен, милорд, — воскликнул другой ухажер, — поскольку не получил вашего приглашения на вчерашнюю пирушку! А я хочу, со своей стороны, поблагодарить вас за прекрасный вечер.

— Рад был доставить вам удовольствие. — Ответ маркиза лишь следовал светским приличиям.

Джентльмены ушли, парикмахер, кланяясь, тоже удалился, и леди Шарлотта с маркизом остались одни. Она была неотразима в шифоновом пеньюаре цвета пламени, подчеркивавшем красоту ее темных волос.

Как только дверь за парикмахером закрылась, она с преувеличенной горячностью протянула маркизу руки, словно умоляя обнять ее, и он понял, что под пеньюаром ничего больше не было.

— Сильванус, — призывно прошептала она.

Он взглянул на нее с выражением, которого она не смогла понять.

— Я так страстно желала видеть тебя, — сказала она, — но теперь, когда ты здесь, не нахожу слов, чтобы выразить свои чувства.

— Ты должна быть более осмотрительной, Шарлотта, — с укором произнес маркиз. — Твой вчерашний разговор со мной в парке, без сомнения, вызвал неодобрение посетителей Альмака.

— Неужели ты думаешь, что меня волнует мнение этих старых куриц? — с жаром воскликнула леди Шарлотта. — Кстати, что делала в твоем фаэтоне эта куколка?

— Как по-твоему, она красива? — спросил маркиз.

Леди Шарлотта пожала плечами.

— Я таких девиц просто не замечаю, — ответила она, — и к тому же не принимаю их всерьез. Если тебе так нравится, Сильванус, можешь иметь сколько хочешь таких крошек, но я хочу занимать в твоей жизни особое место.

— Позволено ли мне будет высказать три догадки? — спросил маркиз.

Леди Шарлотта отвернулась от него и подошла к окну. Она прекрасно знала, что ее фигура очень четко вырисовывается под тонкой тканью на фоне солнца, и маркиз прекрасно понимает, что она специально для этого подошла к окну. Несколько мгновений она смотрела в окно, а потом снова повернулась к маркизу.