Людмила Сурская - Сколько живёт любовь?

— Спустить на грешную землю. Позволь, я договорю. Ты не будешь возражать против того, что наверху знали про каждый твой шаг, даже про то что ты думаешь. Откуда такая осведомлённость? И уж, в конце концов, не пошёл бы ангел к Аде с идиотским предложением. Она бы сто процентов орошала слезами подушку и сгорала от стыда… Ведь женщина попадает в зависимость от того, кто ей нравится. Рабой становится. Страдает. А с мужчинами всё иначе… Проще…

— Как к Адуське? — перебил он её ставя бокал и упустив нить разговора. — Как к Аде?

— Наверное, на машине, а потом ногами, милый. — Сделав ещё глоточек она осторожно поставила бокал на столик.

— Юлия, ты это сейчас придумала, да? Нарочно, чтоб побольнее меня ужалить.

Она немного порисовалась, но после сказала твёрдо:

— Ай, я, яй! Разве за мной такие грешки водились… Спроси у Ады. Сейчас можно. Она расскажет. Рыльце "воробушка" не просто в пушку, а с бородой.

Рутковский мало был похож сам на себя.

— Она что с ума сошла? Тупая? Почему вы мне ничего не сказали? — вскочив, как ужаленный роем ос, забегал он по комнате натыкаясь на мебель.

Юлии он не мог не верить. Но поверить в это тоже было страшно. Его семье трепали нервы. Такого он не ожидал…

Юлия же сморщилась и отвернулась. Видеть, как он влетает, то в один, то в другой угол и смешно, и страшно. Но жалеть и отступать не спешила. Она была уверена. Вот чего не было, так это тихой, тупой барышни. Блеф. Девица ни тупой, ни тихой скромницей не была. Хитрой, талантливой артисткой, покрывающей наглость и цель — да. Это сто раз хуже и пятьдесят проблематичнее дурочки. Юлия немного трусила и поэтому избегала этого разговора, но ниточка разматывала клубок, заставляя в волнении идти по ней. "Надо Юлия, надо!" Она сделала равнодушное лицо и сказала:

— Сядь, а то снесёшь что-нибудь. Насчет ума сомневаюсь. Девочка при больших аппетитах. Такие твёрдо знают, чего хотят. Тупая? — сомневаюсь. Так размахнуться… Ни кось-мось — маршал. А не сказали? Чтоб это изменило. Ребёнок был на марше. Наговорил ты ей кучу лишнего материала. Если подумать, то нам бы ты мог и не поверить. Сейчас вон и то засомневался… Очень изворотлива барышня. Потом мы с Адусей пережили всё, а твоё спокойствие и голова нужны были для Победы.

Он держал, комкая её руку в своей. Его взгляд составлял коктейль из вины и мольбы. Он считал: Юлия и представить не могла, что творилось с ним сейчас.

— Люлю, что она хотела от Ады? — простонал он.

Она подумала прежде чем открыла рот и всё же решив со всеми тайнами покончить за один раз, сказала:

— Создать из вас четырёх семью, естественно, без меня. Уверяла, что это ты её послал. Ну не делай такие страдальческие глаза. Костя, для неё это естественно. Сейчас я тебе скажу ещё одну вещь. — Она сделала паузу нагоняя его интерес и подталкивая свою уверенность. — Помнишь, те фотографии, что пришли нам с Адой с фронта, а ты порвал. Так шумел, грозился придушить мерзотника, если найдёшь… Палачом поработать не раздумал? Это тоже, похоже, её работа.

Уже менее удивляясь, но забрав её вторую руку в свой кулак, спросил:

— Почему ты так уверена в этом?

Юлия проверила на месте ли бигуди и помучив кончик носика, махнув рукой, сказала:

— Костик, к снимкам было приложение, в виде убеждения — письмо Седовой к тебе. Доступ к тем письмам имел только очень близкий к твоему телу человек и, причём весьма заинтересованный.

Глаза его вместо того чтоб раскрыться сузились до щёлочек.

— Бурелом таёжный… Какую же цель нужно было преследовать таким ходом? — стараясь скрыть давящее его удивление с решимостью разобраться, прогрохотал он.

— Я так и предполагала, сражения с фашистской нечистью, тебе оказалось выиграть легче, чем разобраться в бабьих делах. — Юлию как-то незаметно понесло в то, что долгое время считалось для неё табу.

Теряясь в необычном поведении жены, он взъерошил волосы, разлил по бокалам вино. Гулять так гулять. Отхлебнул тёрпко-сладковатую жидкость и, разломив яблоко, протянул одну половинку жене:

— Ну, не смейся, я действительно ничего не понимаю. К тому же ты сказала "думаю".

Юлия выслушала тот запоздалый вопль. Задумалась: "С чего начать?" Взяла, надкусила, прожевала, слизнула капельку сока с губы и спокойно продолжила делиться своими познаниями и впечатлениями:

— Барышня подошла к вопросу профессионально. — Заметив его недоумение поправилась. — Я имела ввиду вовсе не медицину, а вторую, смежную её профессию. Ревнуя и ко мне, и к Седовой, она решила перессорить нас с Валентиной. Выбить одним ударом из игры обоих. Предполагаю, "воробушек" знать не знала о моём разговоре с актрисой?

Он посидел в задумчивости и кивнул:

— Это точно. Но что это ей дало?

Юлия поболтала пальчиком в бокале и, скосив лукавый взгляд на него, облизала его. Он опять одним махом выпил бокал и даже последнюю каплю. Юлия, сверкая загадочно глазами, продолжила:

— Мы обе мешали одному человеку — ей. Вот она и позаимствовала у тебя два письма. Одно отправила ей, от моего имени и с объяснительной запиской. Мол, ты дрянь, забери своё письмо и фотографию и отстань от моего мужа.

"Однако!" Теперь его глаза раскрылись широко.

— А откуда ты знаешь? — отложив яблоко и удивлённо уставясь вдруг повернул он её к себе. Юлия не отвела взгляд. Его лицо было сосредоточенно- недоумевающим. "Вон как пристально рассматривает. Так-то и все морщинки разглядит. Придётся объясняться".

— Я… предположила такой вариант. А предположив позвонила Седовой и, извинившись за беспокойство и бестактность, обрисовала ситуацию. Оказалось так и есть. Она, получив то липовое послание, подвоха не почувствовала, но была сильно разочарована во мне. Решив, что первое впечатление было обманчивым. Мы разобрались и посмеялись над стараниями коварной птички. Кстати, почерк при случае, можешь сравнить. Хитрая и умная бестия. Всё рассчитала. Заметь: мне пришло без послания, только голые факты, а вот у Седовой при случае можешь почерк сравнить. Туда она смело, без опаски быть разоблачённой тобой писала. Надеюсь у тебя есть с чем сравнить, а? — он отвернулся, она насмешливо продолжила. — Несчастные и дурочки, каких она пытается играть, такой расчёт не ведут. Они захлёбываясь собственными слезами, обидами и соплями страдают…

Голос дрогнул. Юлия поднялась, прошла к комоду, достала шкатулку, выудила из неё склеенный конвертик с порванным Адой письмом Седовой и передав ему, отошла к окну. Она не могла сейчас лицезреть удивлённое лицо мужа. Это щелчок по его носу и весьма приличный. Но отгородиться от него спиной не вышло. Не тут — то было он прошёл следом и обняв за талию притянул к себе.