Кэтрин Коултер - Песнь земли

— Нет, отец имел в виду совсем другого человека! Я просто назвала это имя, потому что де Бриджпорт… выглядит как твоя лошадь!

— Мой бедный Филбо, его оскорбила безмозглая девка. — Дайнуолд умолк и снова пристально поглядел на Филиппу. — Значит, ты предпочитаешь жизнь в грехе замужеству с ним. Уж не знаю, радоваться этому или удивляться. Ты уверена, что лорд Генри не станет платить за тебя выкуп? Мне действительно нужны деньги. Я бы предпочел деньги твоему, без сомнения, мягкому и красивому… но большому… телу.

— Мне очень жаль, но отец не станет платить. Поверь, я не лгу, по крайней мере сейчас. Я подслушала, как он говорил моей матери и ухажеру моей сестры, который попытался меня изнасиловать, что у меня нет приданого.

— Поклонник твоей сестры пытался тебя изнасиловать? Как это случилось?

— В общем-то Иво де Вереи милый мальчик, просто он совсем потерял голову.

Отец оттащил его, прежде чем я успела изуродовать этого безумца, что, конечно, неизбежно случилось бы, ведь я очень сильная.

Дайнуолд расхохотался. Он ничего не мог с собой поделать. Когда он вошел в конюшню, то кипел от злости, но эта девчонка обезоружила его — сперва своим явным, почти комичным испугом, затем подкупающей искренностью. Он взглянул на ее длинную обнаженную руку. Эта девица так молода… Нет, не так уж и молода. Многие девушки ее возраста уже замужем и даже нянчат детей.

— А потом твой отец сообщил де Вереи, что намерен выдать тебя за де Бриджпорта?

— Да… Я раньше не знала… он никогда не упоминал имя де Бриджпорта. Сначала я не поверила, не могла поверить, но потом…

— Потом ты уже не думала, а действовала: переплыла крепостной ров и забралась в повозку с шерстью. Ну ладно, что сделано, то сделано, а сейчас пора возвращаться в дом. Твоя голая рука покрылась гусиной кожей, и это выглядит очень непривлекательно. Думаю, мне следует отвести тебя к себе в спальню и привязать к кровати. Обещаю аккуратно обращаться с твоим платьем, так как теперь это твоя единственная одежда.

— Лживая сука! Надеюсь, она свалилась в ров! Или ее поймали дезертиры! А может, хвала Господу, ее засадили в монастырь?.. По крайней мере милый Иво больше не хочет ее. И пусть только попробует захотеть!..

— Замолчи, Бернис! — рявкнул лорд Генри. — Придется немедленно написать королю… опять. Спаси меня Боже, я потеряю Бошам! Король вырвет мне руки и ноги, отрежет язык…

Леди Мод приказала дочери немедленно покинуть комнату. Сгоравшая от любопытства Бернис закапризничала и попробовала возразить, но мать была непреклонна: она сделает все от нее зависящее, чтобы Бернис никогда не узнала правду о своей «сестре».

— Милорд, умерьте свой пыл, — выпроводив дочь, сказала она мужу. — Да, вы обязаны снова написать королю, но не сообщайте ему, что девушка пропала. Нет-нет, — леди Мод посмотрела на резной сундук в углу комнаты, — надо все хорошенько обдумать. Не стоит действовать в спешке. Филиппа, должно быть, подслушала ваши слова о предстоящем замужестве с Вильямом де Бриджпортом…

— ..И сбежала из Бошама, — простонал лорд Генри. — Зачем только я вспомнил имя этого сукина сына, и пуще того — сообщил его Иво де Вереи?! Боже мой, Бриджпорт — отвратительный старый болван, и я ничем от него не отличаюсь.

— Мне кажется, любая девушка может только мечтать о таком прекрасном муже, как Вильям де Бриджпорт, — не споря с последним утверждением мужа, заявила леди Мод.

Лорд Генри недоверчиво уставился на жену. Когда же, думал он, успели исчезнуть ее губы? Помнится, много лет назад у нее был полный, красивый рот и такая милая улыбка… Он опустил глаза и подивился тому, что и грудь ее тоже куда-то подевалась. Исчезла, как и губы. Неужели из-за бесконечных молитв? Нет, от этого только ее костлявые колени стали еще острее. Он вспомнил Жизель, свою шестнадцатилетнюю любовницу. У нее великолепная грудь и губы на месте, а своими острыми зубками она так игриво покусывает его…

Лорд Генри снова застонал, возвращаясь к реальности. Исчезла дочь короля, и он даже не представляет куда. Ее могли убить или похитить! Он лихорадочно перебирал в уме все напасти, которые подстерегают молодую и красивую девушку, такую как Филиппа. Лорду Генри она нравилась. Такой дочерью мог гордиться любой отец, а для него она была больше чем дочь — ведь она управляла хозяйством в Бошаме! И ее не привлекала всякая ерунда, которая так занимала Бернис. Филиппа не была особенно тщеславна, умела читать, писать и считать, а главное, обладала острым умом. Правда, беда ее состояла в том, что она не умела думать в критической ситуации. Поручи ей разрешить спор между двумя крестьянами, и она найдет соломоново решение, но, оказавшись в затруднительном положении, Филиппа мгновенно превращалась в суматошливое существо без единой мысли в голове. За примерами далеко ходить не надо: услышала его выдумку о браке с де Бриджпортом, сразу запаниковала и ничтоже сумняшеся ударилась в бега. И куда она подевалась?

Неожиданно лицо лорда Генри просветлело. Как глупо, что он не подумал об этом раньше. Повозки с шерстью, отправленные на ярмарку в Сент-Ивес! Филиппа ведь не дурочка, она не выбежит на дорогу просто так и не пойдет пешком черт знает куда. Лорд Генри улыбнулся жене, заодно отметив, как с годами вытянулся ее нос.

— Я знаю, куда делась Филиппа, и скоро ее найду.

В отличие от Филиппы де Бошам Дайнуолд де Фортенберри предпочитал сначала хорошенько подумать и лишь потом действовать — если, конечно, представлялась такая возможность. Впрочем, в настоящий момент времени ему хватало. Единственным его желанием было наказать строптивую девчонку за то, что она так нагло покинула зал, выставив его дураком перед слугами.

Дайнуолд с силой сжал обнаженную руку Филиппы и повел ее за собой по внутреннему двору. Из загона донесся крик осла; две свиньи, судя по их хрюканью, радостно спаривались среди отбросов; где-то неподалеку тихонько кудахтали куры…

Филиппа была изрядно напугана и дрожала от холода, но все еще пыталась сопротивляться.

— Поторопись, — сказал Дайнуолд и ускорил шаг, но, вспомнив, что Филиппа без обуви, пошел медленней. Девчонка собиралась сбежать от него босиком и в разодранном платье? Да, она представляет огромную опасность для себя самой, уж это точно!

Они вошли в большой зал, и там воцарилась гробовая тишина. Дайнуолд позвал оруженосца. Танкрид — ровесник Филиппы, худой, светловолосый, с карими глазами и очень упрямым подбородком — подбежал к хозяину и, выслушав его тихий приказ, кивнул в знак согласия. Затем Дайнуолд развернулся на каблуках и вышел, ведя Филиппу за собой к лестнице на второй этаж.