Мюриэл Митчелл - Детство Скарлетт

— Приятель, если ты умный человек, тогда ты будешь держаться как можно дальше от Рамона. Как можно дальше, — отфыркиваясь сказал он, предостерегая Ретта Батлера от опрометчивых шагов.

И вдруг в комнате послышался какой-то едва слышный стук.

— Что это такое? — глянув в потолок спросил Батлер.

Сильвинит подошел к окну, отодвинул штору и выглянул на улицу. Там медленно двигался экипаж, охраняемый эскортом всадников.

— Что-то слишком тихо они уезжают, — заметил Сильвинит.

— Так это все-таки экипаж? — сразу догадался Батлер, вскакивая с кровати.

— Странно, странно… они направились в сторону границы, — рассуждая сам с собой, произнес Сильвинит.

Ретт Батлер в это время уже натягивал на голову шляпу и, ничего не говоря, направился из спальни вниз.

— Эй, погоди, приятель!

— Я даже простыни не испачкал, — ухмыльнулся Батлер.

— Погоди-погоди, я не о том. Я хочу поехать вместе с тобой.

— Что, и тебя заинтересовало это дело?

— Да нет, я просто хочу посмотреть, как ты попадешь в беду, — и Сильвинит, схватив пончо, бросился вслед за Батлером.

Через несколько минут, Сильвинит и Ретт Батлер уже мчались по пыльной дороге, пытаясь обогнать экипаж и всадников, сопровождавший его. Они, конечно же не могли помчаться по той дороге, по которой ехал экипаж, и поэтому им пришлось пробираться узкими горными тропами через перевалы, по скалам под палящими лучами солнца.

Через несколько часов они увидели внизу экипаж и солдат. Те остановились на берегу мелкой, но довольно широкой реки.

С другой стороны реки к ним мчались, поднимая тысячи сверкающих брызг, два экипажа и дюжина всадников.

Мексиканские кавалеристы размахивали руками, офицер на своем вороном жеребце подъехал к самой воде, приложил руку к глазам, пристально вглядываясь в лица приближающихся всадников.

— Такое впечатление, будто они в ковбоев и в индейцев играют, — сказал Сильвинит, указывая пальцем на маневры, происходящие на берегу реки.

Мексиканские солдаты открыли дверь своего экипажа и вытащили два тяжелых ящика.

К капитану подскакал офицер, но на нем была форма американской армии. Они поприветствовали друг друга.

— Лейтенант, надеюсь, что оружие, которое вы нам привезли, сгодится, ведь мы в нем так нуждаемся.

— А как золото? — осведомился лейтенант, гарцуя на белой лошади прямо перед капитаном.

— С золотом все в порядке. Доставлено как и договаривались, — солдаты поставили на землю два тяжелых ящика.

— Что ж, тогда, наверное, мы вначале проверим вооружение, а потом вы пересчитаете золото.

— Хорошо, — сказал лейтенант американской армии и взмахнул рукой.

И тут же из фургонов выскочили вооруженные люди и принялись буквально расстреливать ничего не ожидавших мексиканских кавалеристов.

Те пытались убегать, но пули настигали их, и они один за другим падали — кто в воду, кто на каменистый берег.

Побоище длилось не очень долго.

Мексиканские кавалеристы даже не успели выхватить свои револьверы, они все были убиты в считанные мгновения. Никому не удалось уйти.

Ретт Батлер и Сильвинит с изумлением наблюдали за этой бессмысленной кровавой бойней.

Потом они увидели, как люди, вооруженные револьверами, расхаживали среди раненых мексиканских кавалеристов и добивали их выстрелами в голову и в грудь.

— Что же это может быть? — спрашивал Салутас, боясь смотреть на бойню.

— Как это что? Просто одни люди решили заработать, а другие не смогли, — ответил Ретт Батлер, он уже все понял.

Наконец, из фургона выскочил мужчина в мундире лейтенанта.

— Эй, быстро наведите здесь полный порядок, — приказал он своим людям, — и можете переодеться. Только сделать все надо так, будто они погибли от междоусобицы. Вам понятно?

— Конечно, все сейчас будет выглядеть в лучшем виде.

Мужчины, только что стрелявшие в мексиканских кавалеристов, стягивали и сбрасывали на землю мундиры американской армии. Они растаскивали в разные стороны трупы, добивали тех, кто еще подавал признаки жизни.

А мужчина из фургона расхаживал среди этого побоища так, как будто бы он и был его автором и хозяином всего, что здесь происходит.

Вдруг один из раненых резко поднялся на ноги и прижимая руку к боку, бросился бежать с места бойни. Казалось, еще несколько мгновений, и кавалерист сможет взобраться на скалу и сразу же сделается недосягаемым для бандитов.

А то, что это были бандиты, Ретт Батлер и Сильвинит поняли сразу же.

— Карабин! — закричал мужчина из фургона. — Карабин мне, свиньи!

Тут же услужливо ему бросили карабин.

Когда оружие оказалось в руках мужчины из фургона, он сразу же вскинул его на плечо и почти не целясь выстрелил.

Мужчина, карабкавшийся на скалу, замер на месте и с истошным криком рухнул вниз.

— Вот сейчас, Хулио, полный порядок, — сказал мужчина и бросил карабин своему напарнику.

— Вот это и есть Рамон, — сказал Сильвинит.

Ретт Батлер кивнул.

— Спасибо, Сильвинит, я догадался об этом еще раньше.

В полдень того же дня Ретт Батлер стоял у высокого крыльца дома, где жили братья Рохасы и где размещалась вся их банда.

Рамон вышел на высокое крыльцо, взглянул на Ретта Батлера.

— Вот это он, — сказал средний Рохас.

— Этот? — глянув на своего брата и получив утвердительный кивок, Рамон быстро сбежал по ступенькам. — Так это ты? — он остановился в нескольких шагах от Батлера.

— Да, это я, — сказал Батлер, глядя в глаза Рамону.

— А это мой брат Рамон, о котором так много говорят, — сказал Рохас-средний.

— Много слышал о вас, — сказал Ретт Батлер.

— Да и о тебе много говорят.

— Надеюсь, хорошо? — улыбнулся Ретт Батлер. — Как вы съездили? Дорога была не слишком утомительной? — спросил Ретт Батлер.

— Да, дорога была не очень, а дилижансы, по-моему, не лучшее средство для передвижения.

— Но я надеюсь, вы быстро придете в себя, — улыбнулся Ретт Батлер, следуя за Рамоном Рохасом.

— Хотелось бы надеяться на это, — ответил Рамон, поднимаясь на террасу дома, где стоял стол, уставленный едой и выпивкой.

За столом уже сидели знакомые Ретту бандиты, которых он видел на берегу реки.

А в углу стола сидел Эстебан Рохас, который тут же поднялся со своего места, завидев Рамона.

— Я пригласил этих Бакстеров сегодня на ужин. И самое интересное, Рамон, они приняли приглашение.

— Кто просил это делать? — воскликнул Рамон.

— Я, — сказал Эстебан.

Рамон напрягся, оглядел всех собравшихся потом криво и недовольно улыбнулся.