Джейн Кренц - Любовница

Мать мальчиков, чьи постоянные жалобы на здоровье носили весьма неопределенный характер и происходили скорее всего от меланхолии и переутомления, в один прекрасный день слегла с самой настоящей лихорадкой. Болезнь унесла ее в считанные часы. Маркусу было тогда восемнадцать лет. С двухлетним братишкой на руках он сидел возле постели умирающей матери…

А отец в это время охотился на лис…

Джордж Клауд прожил всего год после смерти жены, кончина которой произвела на него впечатление прежде всего тем, что оторвала от охоты, а вовсе не горечью утраты. Однако ровно через одиннадцать месяцев, после того как давным-давно переставшая его интересовать супруга скончалась от скоротечной лихорадки, Джордж Клауд умудрился сломать себе шею: недавно купленный им жеребец не сумел перепрыгнуть через изгородь и сбросил хозяина на землю.

В то утро Маркус работал в поле, где изучал эффективность последних изменений, внесенных им в механизм новой жатки, когда викарий сообщил ему скорбную весть о смерти отца. Маркус до сих пор помнил то странное отчуждение, с каким выслушал соболезнования викария. А за внешним беспристрастием таилось внезапное безумное и беспричинное бешенство.

Маркус не осознал до конца причины своей ярости, он сумел быстро похоронить ее где-то на дне души и никогда больше не позволял воскреснуть.

Маленький Беннет почти не заметил отсутствия отца, все его внимание и привязанность сосредоточились теперь на одном человеке, который всегда был рядом, — старшем брате.

Маркус отогнал воспоминания и пристально посмотрел на Беннета, рассеянно оглядывавшего накрытый к завтраку стол.

— Нам с Гарри наскучило в Шотландии, — пояснил тот, — и мы решили вернуться на сезон в Лондон.

— Понятно. — Маркус намазал джем на кусочек тоста. — Мне казалось, ты всегда находил сезон смертельно скучным.

— Да, так было в прошлом году.

— Конечно…

В прошлом году Беннету исполнилось девятнадцать. Он совсем недавно вышел из стен Оксфорда, полный юношеского энтузиазма, любви к поэзии и страсти к политической деятельности. Легкомысленная фривольность сезона претила ему. Маркус ввел брата в клуб, где собирались такие же молодые люди, которые готовы были часами с жаром обсуждать новые поэмы и последние политические теории. Казалось, Беннет нашел свою дорогу.

Маркусу было приятно сознавать, что его брат не относится к людям, готовым бездумно следовать пустым страстям и увлечениям света. Оксфорд повлиял на него. Маркус посылал туда брата отнюдь не за знаниями. Он сам занимался домашним образованием Беннета, пригласив лучшего наставника и передав в его распоряжение собственную, постоянно пополнявшуюся библиотеку.

В Оксфорд или Кембридж юношу посылают не за образованием. Молодой человек поступает туда, дабы приобретать светский лоск и вращаться в среде своих сверстников, многие из которых в будущем могут стать его компаньонами. В университете юноша заводит знакомства с отпрысками лучших семейств, где, вполне возможно, впоследствии он найдет себе подходящую жену.

Маркус стремился к тому, чтобы младший брат не был похож на него — наивного неотесанного деревенского сквайра, не знавшего жизни за пределами фермы. Он слишком дорого заплатил за свою наивность и не хотел Беннету той же судьбы. Мужчина должен как можно скорее расстаться со своими мечтами и иллюзиями, если не желает стать очередной жертвой жестокостей жизни…

Маркус откусил большой кусок тоста.

— Где ты пропадал прошлой ночью?

— Мы с Гарри наведались в клуб, — неопределенно ответил Беннет. — Потом Гарри предложил заехать на несколько самых интересных вечеров.

— Что за вечера?

— Не помню точно. Кажется, мы были на балу у Броадморов. А потом заглянули к Фостерам.

— Прекрасно провел время?

На мгновение Беннет встретил взгляд брата, потом быстро отвел глаза и пожал плечами:

— Сам знаешь.

— Беннет, я устал от недомолвок. Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось. — Младший брат сердито посмотрел на старшего. — Во всяком случае, со мной.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Хорошо, Маркус, я выложу все начистоту. Если верить слухам, ты устроил спектакль вчера вечером?

— Спектакль?!

— Проклятие! Ради Бога, я могу выразиться еще яснее. Говорят, будто вчера ты вынес на руках свою новую любовь из бального зала Фенвиков! Говорят также о каком-то безобразном скандале, устроенном якобы тобой.

— Так вот в чем дело. — Маркус стиснул ручку ножа, разрезая кусок сосиски. — Я поставил тебя в неловкое положение? Тебе стыдно за меня?

— Маркус, неужели ты собираешься до конца своих дней развлекать общество своими причудами?

— Значит, все-таки я поставил тебя в неловкое положение. — Маркус наколол на вилку кусочек сосиски, отправил в рот и принялся сосредоточенно жевать. — Постарайся не принимать это близко к сердцу, Беннет. Наше общество видело и не такое.

— Но мы же говорим не об обществе, правда? — Беннет намазал маслом булочку. — Мужчина твоих лет должен вести себя с определенным достоинством.

Маркус едва не подавился сосиской.

— Мужчина моих лет?!

— Тебе уже тридцать шесть. Ты должен был давным-давно снова жениться и заняться пополнением детской.

— Черт побери! Откуда такая неожиданная забота о моей детской? Я не намерен больше жениться, о чем тебе известно.

— А как же обязательство по передаче титула?

— Я буду счастлив, если он перейдет к тебе.

— Но я вовсе не хочу этого, Маркус! Титул принадлежит тебе, и он должен перейти твоему сыну. — Беннет сокрушенно вздохнул. — По праву и по справедливости ты обязан исполнить свой долг!

— Мой вчерашний поступок унизил тебя, я правильно понял? — сухо перебил его Маркус.

— Должен заметить, иногда весьма неудобно иметь старшим братом тридцатишестилетнего неженатого графа, который нисколько не беспокоится о том, кому перейдет его титул.

— Но со мной такое случается не в первый раз.

— Вчера ты впервые устроил сцену посреди бальной залы, на глазах всего общества.

Маркус приподнял бровь:

— А ты-то как узнал об этом? Ты редко появляешься в обществе.

— Мисс Дорчестер рассказала мне, — с явным раздражением ответил Беннет. Маркус замер:

— Юлиана Дорчестер?

— Я удостоился величайшей чести танцевать с ней вчера вечером, — пробормотал Беннет.

— Ясно.

— Когда ты говоришь «ясно» таким тоном, это означает неодобрение. Так вот, тебе лучше не говорить при мне плохо о мисс Дорчестер. Она прелестная юная леди с удивительно утонченными чувствами. Она и подумать не может о том, чтобы быть втянутой в скандальную сцену!