Барбара Картленд - Испуганная невеста

Над океанами пикали морзянки, удивительнейшим образом связывая между собой все континенты.

На Мальте телеграммы доставили на борт, и Кельвин вошел в свою каюту, прихватив с собой целых четыре штуки.

Одна из них предназначалась Серафине, и он ей ее вручил. На остальных стояло его имя, и он распечатал их одну за другой.

Первая была от сэра Энтони с пожеланиями всего самого наилучшего, другая — от деловых партнеров из Бомбея.

Кельвин Уорд телеграфировал им, что у него не только есть деньги, чтобы вложить в будущее предприятие, но что он готов внести в пять раз больше намеченной суммы, которую они сочли необходимой для первоначального взноса.

Ответ их хотя был кратким, однако полон восторга.

Он распечатал еще одну телеграмму. Она оказалась от сэра Эразма и гласила:

«Приобрел от вашего имени два корабля водоизмещением пять тысяч тонн и распорядился, чтобы они следовали в Бомбей. Уведомил вашу компанию, чтобы их встретили.

Прочитав телеграмму, Кельвин сердито вскрикнул и яростно скомкал ее в руке.

Он совершенно забыл про Серафину, которая находилась тут же, в каюте, пока не услышал ее голос:

— Вас что-то… расстроило?

Боясь, что голос выдаст его, если он заговорит, Кельвин Уорд промолчал. Не дождавшись ответа, Серафина продолжала:

— Я думаю… что имею право… знать…

— Еще бы вам не иметь! — голосом, дрожащим от гнева, воскликнул он. — Ведь я трачу ваши деньги! Меня купили на эти деньги, и теперь я даже пальцем не могу пошевелить без вашего разрешения! Но ничего, когда-нибудь я выплачу вам все, до самого последнего пенни! И когда это произойдет, я снова стану сам себе хозяин!

Закончив свою пылкую речь, он встал, едва переведя дух, и снова взглянул на бумажный комочек, в который превратилась телеграмма.

Однако вскоре, устыдившись того, что он потерял контроль над собой, Кельвин медленно развернул телеграмму.

Кое-как разгладив смятый лист, он положил его на стол, рядом с двумя другими телеграммами.

Глубоко вздохнув, он обернулся.

— Я должен объяснить, Серафина… — начал было он, как вдруг увидел, что в каюте никого нет.

И только тут Кельвин понял, насколько, должно быть, сердито звучал его голос. Как он только мог выплеснуть свое раздражение против сэра Эразма на ни в чем не повинную Серафину!

В то же время невыносима была сама мысль о том, что в его любимый проект, который он собирался осуществлять сам, грубо вмешивается его тесть.

И снова молодой человек задумался о том, что Серафина здесь вовсе ни при чем.

К случившемуся она не имеет ровным счетом никакого отношения и не должна страдать из-за поступков своего отца.

Кельвин Уорд подошел к ее спальне, постучал и, не дождавшись ответа, вошел.

Серафина сидела на краешке кровати. Увидев мужа, она быстро встала и, подойдя к иллюминатору, сделала вид, что что-то там высматривает.

Кельвин догадался: она не хочет, чтобы он видел, что она плакала.

Он закрыл за собой дверь и подошел к Серафине поближе.

— Вы так и не договорили, Серафина, — ласково сказал он. — Я вас прервал. Может быть, вы сейчас это сделаете?

Наступила долгая пауза, видимо, Серафина боялась, что, если сейчас заговорит, голос ее непременно выдаст. Наконец дрожащим голоском она проговорила:

— Я… я хотела… сказать вам, что… я… как ваш… друг… имею право… разделить с вами… ваши горести…

— Я так и думал, что вы это хотите сказать, — подхватил он, — однако было уже слишком поздно. Прошу вас, Серафина, простите меня, я не должен был говорить с вами в таком тоне.

— Неужели деньги… имеют для вас… такое значение? — неожиданно спросила она.

— Когда у тебя их нет, то имеют, — ответил он. — Однако между друзьями должны существовать другие ценности.

Она промолчала, и, немного подождав, Кельвин попросил:

— Пожалуйста, повернитесь ко мне, Серафина. Только не молчите, прошу вас! Я и так себя казню.

Серафина вытерла глаза и повернулась.

Лицо ее было бледным, ресницы все еще мокрыми от слез.

Ему пришло в голову, что она принадлежит к тем немногим женщинам, которых слезы не уродуют.

Она робко взглянула на него. Присев на краешек кровати, Кельвин протянул к ней руку.

— Идите сюда и сядьте рядом, — попросил он. — А то я буду думать, что вы на меня все еще сердитесь.

На лице Серафины появилась слабая улыбка.

— Это вы… сердились, — поправила его она. — Вас… папа расстроил?

— Да, ваш отец.

И Кельвин рассказал ей о двух кораблях и показал телеграмму.

Серафина внимательно прочитала ее, а потом произнесла:

— Я знаю, вы считаете, что папа… лезет в ваши дела и хочет показать вам… что имеет над вами… власть. Но это… не совсем так.

— Тогда что это? — спросил он.

— Мама как-то сказала, — ответила Серафина, — что у каждого человека есть в жизни… кто-то или что-то, что он… любит.

Кельвин с интересом взглянул на нее:

— Продолжайте.

— Когда мама была жива… папа любил ее. По-моему, когда ему в жизни что-то удавалось, он бывал в… полном восторге, потому что эти его… достижения возвышали его… в маминых глазах.

— Я могу это понять, — проговорил Кельвин.

— А потом мама… умерла, — продолжала Серафина, — и любовь, которую он к ней испытывал, перешла на его… дела. Теперь он любит то, что мама называла «великими замыслами, воплощенными в жизнь».

— Это она хорошо подметила.

— И не только потому, что они приносят ему… доход, — заметила Серафина, — но и оттого, что он может что-то… создать.

— Свою империю, например, — усмехнулся Кельвин.

— Вы когда-нибудь видели, как ткут ковер? — неожиданно спросила Серафина. — Я имею в виду вручную?

— По-моему, да… в Персии, — ответил он, удивляясь неожиданному повороту разговора.

— Тогда вам известно, что ткач работает над изнаночной стороной, которая вся в сплошных узелках. Но если перевернуть ковер на лицевую сторону, взору открывается красивый и сложный рисунок.

Кельвин Уорд оценивающе взглянул на жену:

— Я понимаю, что вы имеете в виду, но человеку постороннему, как, например, я, трудно не заподозрить вашего отца в других мотивах.

— Я и сама не сразу его поняла, — призналась Серафина. — Мне так хотелось, чтобы он полюбил меня, потому что после смерти мамы чувствовала себя очень одинокой. Но потом я поняла, что не представляю для него такого интереса, как, например, основание новой компании в Канаде или… покупка для вас… двух кораблей в Бомбее.

С минуту он молчал, а потом сказал: