Вирджиния Эндрюс - Рассвет

– Ты была у доктора?

– Я даже сделала кое-что получше. Я вышла и купила все ингредиенты для этого тоника, – она указала на бутылку на ночном столике возле ее кровати.

– Что это, мама? – Я повертела бутылку с темной жидкостью, потом откупорила ее и понюхала. Пахло ужасно.

– Это настой трав по рецепту моих бабушек. Вот увидишь, теперь мне станет лучше и очень быстро. Давай больше не будем говорить обо мне. Расскажи мне о школе. Как она? – в ее глазах появилось возбуждение и оживление.

– Все было о'кей, – сказала я, отводя глаза, чтобы она не распознала мою ложь. «По крайней мере, хоть что-то там было хорошее», – подумала я. Я поставила бутылку с лекарством из трав на место и взяла малышку Ферн на руки. Потом я рассказала маме о мистере Муре, но ничего не сказала о Клэр Сю и других девочках, ничего не рассказала и о Филипе.

Прежде, чем я закончила, мама закрыла глаза и прижала руки к груди. Похоже, ей было трудно дышать.

– Мама, я останусь дома и не пойду в школу и буду присматривать за Ферн, пока этот настой не подействует, или ты не сходишь к доктору! – вскричала я.

– О, нет, милая. Ты не можешь начать пропускать уроки в новой школе из-за меня. Если ты останешься дома, я буду очень переживать. И еще сильнее заболею.

– Но, мама…

Она улыбнулась и взяла мою правую руку, в то время как я держала Ферн в левой руке. Малышка Ферн сосала свой большой палец и прислушивалась к нашим с мамой голосам. Мама притянула меня ближе к себе и потрепала мои волосы.

– Ты сегодня выглядишь такой хорошенькой, Дон, милая. А теперь, я не хочу, чтобы ты волновалась и отказывалась от чего-либо из-за меня. Я могу подлечить себя. Я бывала и в худшем состоянии, чем сегодня, поверь мне, дорогая. Ваш папа отвел тебя и Джимми в прекрасную школу, где вы получите то, о чем мы и мечтать не могли. Ты просто не можешь к этой школе относиться так, как к другим, – настаивала она.

– Но, мама…

Неожиданно ее глаза потемнели, лицо стало более серьезным. Она схватила мою руку так сильно, что моим пальцам стало больно. Но выражение ее лица так испугало меня, что я не в состоянии была отдернуть руку.

– Ты принадлежишь к этой школе, Дон. Ты заслуживаешь этот шанс.

Взгляд мамы был устремлен куда-то вверх, надо мной немного, словно она ушла в воспоминания. – Тебе надо смешаться с богатыми и знатными, – настаивала она, – в этой школе нет ни одной девочки или мальчика лучше тебя, ты слышишь?

– Но, мама, девочки в этой школе носят одежду, которую я никогда даже не смогу иметь, и говорят о местах, в которых я никогда не побываю. Я никогда не стану своей среди них. И они знают так много.

– Ты заслуживаешь всего этого тоже, Дон. Никогда не забывай об этом.

Ее железная хватка стала еще сильнее, я даже немного вскрикнула. Мой крик, казалось, заставил ее очнуться, ее глаза прояснились, и она отпустила мою руку.

– Хорошо, мама. Я обещаю, но если тебе в ближайшее время не станет лучше…

– Я пойду к самому лучшему доктору, как и обещала. Но это другое обещание, – объявила она и подняла руку, как свидетель приносит присягу в зале суда. Я покачала головой. Она видела, что я не поверила ей. – Я сделаю, я сделаю, – повторила она и снова опустилась на подушку. – Ты лучше покорми малышку, пока она не напомнила сама тебе об этом. Она тогда ужасно раскричится.

Я прижала Ферн к себе и понесла кормить. Вернулись папа и Джимми, и я шепнула папе, что мама слабее, чем когда-либо. Расстроенный папа нахмурился так, что его темные брови сошлись.

– Я пойду поговорю с ней, – сказал он. Джимми тоже заглянул к ней, а потом вернулся. Он встал рядом и молча наблюдал, как я кормлю Ферн. Как бы Джимми не был расстроен и напуган состоянием мамы, он оставался молчаливым и непоколебимым как статуя.

– Мама такая бледная, худая и слабая, Джимми, – сказала я, – но она не хочет, чтобы я оставалась дома, пропускала школу и няньчилась с Ферн.

– Тогда я останусь дома, – сказал он сквозь зубы.

– Это рассердит ее еще сильнее, Джимми, и ты знаешь это.

– Ладно, но что же нам тогда делать?

– Давай посмотрим, может быть, папа сумеет заставить ее пойти к доктору.

Папа сообщил, что мама обещала пойти к врачу, если этот настой не окажет своего действия.

– Упрямство – это черта всей их семьи, – объяснил папа. – Одно время ее отец спал на крыше своей лачуги только для того, чтобы добраться до того дятла, который долбил на ней дранку каждое утро. Это заняло у него два дня, но он не слез, пока не добился своего.

Папины рассказы, как всегда, вызвали у нас смех, но каждый раз, когда я посматривала на маму, я потом обменивалась тревожным взглядом с Джимми. Мама казалась увядающим цветком. Всякие мелкие признаки все более и более усиливали мое беспокойство. Я понимала, что если так будет и дальше продолжаться, я ударюсь в панику.

На следующий день Филип Катлер снова удивил меня. Он ждал меня возле моего шкафчика перед самым звонком в нашу классную комнату.

– Ты позволишь мне покатать тебя сегодня? – шепнул он мне в самое ухо.

Я думала об этом всю ночь. Впервые я могла отправиться кататься с мальчиком.

– Куда мы поедем?

– Я знаю место на том холме, что возвышается над Джеймс-Ривер. Оттуда видно на мили и мили. Это прекрасно. Я никогда никого не брал туда, – добавил он, – потому что я не встретил того, кого хотел бы пригласить, чтобы он это оценил так же, как я. То есть, до сих пор.

Я глядела в его нежные синие глаза. Я хотела поехать, но в моем сердце было какое-то странное чувство, словно я предавала кого-то. Он заметил нерешительность на моем лице.

– Иногда ты просто ощущаешь какие-то вещи, – сказал он. – Я бы никогда не попросил ни одну из этих девочек, потому что они избалованы. Им неинтересно просто созерцать природу, пейзажи. Они хотят, чтобы их пригласили в шикарный ресторан, или еще куда-нибудь. Нет, это не значит, что я не хотел бы тебя пригласить туда, – поспешно добавил он, – просто я подумал, что ты можешь оценить это так же, как я.

Я кивнула. Что я делаю? Я не могла просто так уйти с ним, не спросив сначала папу, и я должна вернуться домой, чтобы помочь маме с Ферн. А что, если Джимми прав, и все это своего рода тайная проделка, придуманная сестрой Филипа и ее приятельницами?

– Я должна быть дома рано, чтобы помочь маме с ужином, – сказала я.

– Нет проблем. Это всего в нескольких минутах отсюда. Это устроит? Я встречу тебя в лобби сразу после того, как прозвенит звонок.

– Я не знаю.

– Нам лучше пойти в классы, – сказал он, беря мои учебники. – Идем, я провожу тебя.

Когда мы вдвоем шли по коридору, на нас все оборачивались. Все его друзья улыбались и говорили мне: «Привет!», а возле дверей моей классной комнаты он передал мне учебники.