Барбара Картленд - Слушай, смотри, люби

Положив картину так, чтобы она попалась на глаза герцогу, Темпера еще раз взглянула на «Мадонну в храме» и подумала, что она еще прекраснее, чем помнилось.

Рядом с ней она заметила небольшое полотно Петруса Кристуса. Это был портрет молодой девушки, и Темпера вспомнила, что Кристус был учеником ван Эйка.

Было еще много картин, которые ей хотелось посмотреть, но она понимала, что время идет, а ей не хотелось, чтобы ее обнаружил полковник Анструзер или кто-то еще в кабинете герцога.

Она кинула последний взгляд на ангела.

— Если бы я действительно так выглядела, я бы очень гордилась, — проговорила она чуть слышно.

Темпера уже прошла было к двери, и тут ее охватило непреодолимое желание забрать с собой свою картину.

А что, если герцог вздумает показать ее гостям? Что, если об этом услышат другие слуги и решат, что она хочет таким образом привлечь к себе внимание?

Она вдруг поняла, какую глупость совершила.

Схватив маленькую картину, она прижала ее к груди и выбежала из гостиной.

У себя в комнате она взглянула на ожидавшие ее холсты и поняла, что не имела права их принимать и еще меньше права разговаривать с герцогом. Этого никак нельзя было допустить. Если он подумает, что она нарушила обещание, какие это может иметь последствия?

Он просто забудет о ней, и это самое лучшее, что может случиться.

Темпера не спеша спрятала холсты в комод, чтобы они не попались на глаза убиравшей ее комнату горничной, потом легла на кровать и закрыла глаза.

Несмотря на то что ей удалось поспать несколько часов до возвращения мачехи, она чувствовала себя усталой и впала в какое-то странное состояние, полуявь-полудремоту.

Вздрогнув, она очнулась, так и не поняв, то ли она думала о герцоге, то ли увидела его во сне.

«Этот человек превратился для тебя в какое-то наваждение, — сказала она себе. — Помни, что единственно важный для тебя человек — это матушка. И ей не поможет, если герцог станет интересоваться твоими картинами. Я повела себя очень глупо».

Когда мачеха вернулась, Темпера постаралась возместить ей то, что та считала недостатком внимания, и была особенно заботлива с ней.

Однако все, что надо было леди Ротли, так это чтобы кто-то выслушал про комплименты, которыми ее осыпали у Ротшильдов. Только после того, как она пересказала их слово в слово, Темпера заинтересованно осведомилась:

— А как тебе вилла? Очень хороша?

И поняла, что мачехе стоит большого труда вспомнить, что же она там видела.

— Там очень богатая обстановка и ужасно тесно, ну знаешь, как будто положили слишком много паштета из гусиной печенки.

Темпера рассмеялась.

— Ты повторяешь чьи-то слова. Ведь ты не сама это придумала!

Леди Ротли улыбнулась:

— Это герцог сказал на обратном пути. А лорд Юстас взглянул на меня и многозначительно добавил: «Некоторые паштеты настолько восхитительны, что их не бывает слишком много!»

Безнадежно было добиться от мачехи каких-то впечатлений, и Темпера решила больше не приставать к ней с расспросами.

И терпеливо выслушивала все сплетни о знаменитостях, живущих в настоящее время в Монте-Карло, которые леди Ротли сочла нужным ей поведать, пока мачехе не пришло наконец время отдохнуть.

— Сегодня вечером еще один прием, — зевнув, сказала та. — Наверно, мы не вернемся до рассвета, потому что, где бы мы ни ужинали, потом мы всегда едем в казино. — Глаза у нее заблестели, и она добавила: — Быть может, я снова выиграю.

— Ты не должна играть, если рядом не будет герцога, — предостерегла ее Темпера.

— Там есть и другие мужчины, и побогаче его.

— Нас они не интересуют, — твердо объявила Темпера. — Что бы ты ни делала, держись рядом с герцогом и помни, что все мужчины, осыпающие тебя комплиментами, останутся здесь, а мы вернемся в Лондон.

— Буду помнить, — пообещала леди Ротли. — Но, Темпера, ведь это так чудесно, когда за тобой ухаживают и у мужчин туманится взгляд от желания к тебе прикоснуться. — Она откинулась на подушки. — Иногда я испытываю порывы страсти, которые я раньше совсем не знала.

— Так сосредоточь их на герцоге, — сказала Темпера.

Она задернула открытые окна шторами.

— Постарайся уснуть, дорогая, — сказала она, направляясь к выходу.

— После того, что было съедено и выпито, я, конечно, засну. — Леди Ротли снова зевнула. — Это было чудесно, но меня и правда клонит в сон.

Темпера осторожно прикрыла дверь. По дороге к себе она подумала, что, если мачеха и дальше будет столько есть и пить, ее новые платья придется выпускать.

Но когда леди Ротли приготовилась к отъезду, уже в другом платье, она выглядела так, словно сошла с полотна Тициана.

Белые плечи утопали в газе, а туго затянутая Темперой талия придавала фигуре идеальные очертания.

Темпера уже слышала от мисс Бриггс и мисс Смит, что их хозяйки ужасно завидуют леди Ротли, особенно леди Холкомб.

Эта дама считалась красавицей, но блеск леди Ротли решительно затмил ее рыжие волосы и зеленые глаза.

— Пока меня не будет, постарайся отдохнуть, как прошлой ночью, — ласково посоветовала леди Ротли уходя. — Я знаю, очень эгоистично с моей стороны не давать тебе лечь раньше. Но я все возмещу тебе, дорогая, когда стану герцогиней.

— Сплюнь через левое плечо, — засмеялась Темпера — Ты же знаешь, что хвастаться опасно — судьба подслушивает.

Леди Ротли поцеловала падчерицу и отбыла. Темпера прибрала в комнате, отложила вещи для стирки и пошла ужинать.

Две пожилые камеристки пребывали в худшем настроении, чем обычно.

— Становится слишком жарко, — ворчала мисс Смит. — Я говорила ее милости, что уже поздно ехать на юг. Надо было собраться сразу после Рождества.

— Жара мне нравится, — заметила мисс Бриггс, — если бы только не нужно было работать. От одной мысли о раскаленном утюге меня просто трясет!

Мисс Смит, перегнувшись через стол, сказала доверительно:

— Как мне стало известно, здесь есть женщина, которая может все за нас погладить за несколько сантимов.

— Какая полезная информация, — отозвалась мисс Бриггс. — Это та же женщина, что и стирает?

Мисс Смит кивнула:

— Я думала, вы ее знаете, раз вы уже бывали здесь.

— Я о ней не упомянула, так как думала, что она уже здесь не работает.

При этом у нее был такой смущенный вид, что и мисс Смит, и Темпера поняли, что она об этом умолчала нарочно.

— Я дала ей погладить блузку ее милости, — сказала мисс Смит, — и через час получила ее в отличном состоянии.

— Я вижу, мне тоже придется возобновить с ней знакомство.