Империя предрассудков (СИ) - Мэра Панна

— Разве господин Журавлев не проиграл свое поместье на вчерашнем балу? — Мария деликатно отломила кусочек печенья, и, с интересом глядя на Елену, смахнула с него оставшиеся крошки.

— Если бы там было, что проигрывать. Он давно банкрот и живёт на деньги матери. Кто знает, может, он и ее имение проиграл.

— Он не женат?

— Он вдовец. Но не слишком-то горюет, — продолжала рассказ фрейлина. В отличие от герцогини она ничего не ела и даже к чаю не притронулась.

— А что с Новицкими, они будут на завтрашнем ужине?

— Я ещё не видела их ответа, ваша Светлость. Но полагаю, что они не пропустят такую возможность. У них три дочери, и ни одна не замужем. Для них любой выход — это событие, — ехидно бросила Елена.

Я чувствовала себя лишней среди сотни слухов, которыми они успевали жонглировать быстрее цирковых артистов, но расслабляться в этой компании было нельзя. Этому меня научил вчерашний день.

После завтрака Мария и Елена принялись разбирать почту. Меня к такой ответственности, разумеется, никто приобщать не собирался, и, отправив меня на расстояние достаточное, чтобы я не слышала главных секретов герцогини, приказали просматривать очередные списки гостей на предстоящие торжества.

Дело у них шло небыстро. Впрочем, своими успехами я тоже похвастаться не могла, поскольку за вчерашний вечер я мало кого успела запомнить, а список новых гостей состоял из совершенно незнакомых имён.

Периодически герцогиня с Еленой прерывались и тихонько шептались о чем-то, что, вероятно, касалось авторов писем. Иногда я отвлеклась на их тихий шепот и старалась понять, о чем они говорят. Но это было бесполезно. Тогда мои мысли вновь занимало дурацкое письмо, наверняка до сих пор лежащее на столе Константина. Но плана по его возвращению у меня так и не появилось.

Прошло ещё несколько часов, и я заметила, как и без того темное небо начинает тонуть в поглощающей его волне ночного мрака.

— Скоро приедет Софья, а мне нужно переодеться и причесаться, — объявила Мария. — И еще эти свертки, — она кивнула на четыре плотно скрученных листа бумаги у меня в руках, — надо, чтобы кто-то передал их Константину Николаевичу и Александру Николаевичу.

Я сомневалась, что она хочет, чтобы именно я была той, кто отнесет их, но блестящая идея, как падающая августовская звезда, уже успела промелькнуть у меня в мыслях, и я мгновенно ухватила ее за самый кончик.

— Я могу отнести письма, если Вам угодно, — произнесла я и тут же замолчала.

Я была уверена, что Мария откажет мне, но отступать было поздно. Мне надо было попасть в этот чертов кабинет и забрать письмо.

— К тому же, Елена наверняка лучше знает ваш гардероб, — добавила я смелее. Этот аргумент заставил Марию посмотреть на меня слегка иначе. Было видно, что она удивлена и даже немного насторожена такой инициативностью, но и не согласиться с моими словами она не могла.

Елена была задумчиво молчалива. Что таилось в ее голове, я не представляла.

— Хорошо, подойди ко мне, — велела мне Мария.

Я мгновенно соскользнула с дивана. Ноги после многих часов без движения казались мне двумя заиндевевшими палками, и я, еле переставляя их, подползла к герцогине, и, уставившись на нее взором, полным гипнотической заинтересованности, ожидала от нее указаний:

— Это списки с именами гостей на следующий бал. Они всегда утверждаются Его Величеством или, в его отсутствие, цесаревичем Константином Николаевичем, — она помедлила, достала из тумбочки еще один конверт и тоже протянула мне, — а вот это письмо передай его Высочеству Александру Николаевичу, — я панически посмотрела на письмо, опасаясь повторения вчерашней истории, но, к счастью, оно было подписано инициалами герцогини. Это немного успокоило.

— Позвольте, — я не спеша взяла письмо из ее рук, радостно осознавая, что мой внезапно родившийся план сработал. Бросив несколько неодобрительных взглядов мне в след, Мария напоследок добавила:

— Не задерживайся, мне нужно готовиться к вечеру, — она сказала это так, будто мое присутствие было ей жизненно необходимо.

Не скрывая своей радости от того, что я покидаю эти злосчастные стены, я направилась в короткое путешествие по кабинетам монарших сыновей.

Только когда я спустилась на второй этаж, и ноги мои коснулись скрипящего дубового паркета, я до конца осознала, к каким людям направляюсь. Император, цесаревич и Великий князь — вот кого больше всех почитали и боготворили в Институте. Самой большой мечтой каждой институтки было хоть раз увидеть Великого князя или его Императорское Величество. Немыслимой раньше казалась возможность так близко видеть кого-то из них, потому что всегда они были такими далёкими, недоступными и идеальными. Теперь же я увидела их вблизи. И от образа, заложенного в моем детском сознании, осталось лишь ностальгическое воспоминание.

В них не было ничего, кроме красоты и несметных богатств, которые достались им от прошлых поколений, и богатств тех людей, которые работали на их благо.

За этими мыслями я миновала большую часть коридора и, гордо пропорхнув мимо этажных гвардейцев, подошла к двери кабинета Александра. Недоверчиво я окинула взглядом его личную охрану.

— Я от Её Светлости Марии Павловны. Велено передать документы и личное письмо.

Один из охранников кивнул другому, и они расступились. Вдохнув побольше воздуха, словно боясь, что в его кабинете воздух окажется отравлен, я отворила дверь и вошла в кабинет.

Он был огромный, на мой взгляд, излишне вычурный. Неуместное для кабинета количество мрамора затмевало другие материалы, и я не могла понять, ни то это помещение было бальным залом, ни то спальней, ни то вообще зимним садом. Здесь же находился огромный стеллаж с книгами, которые, очевидно, никогда не снимались с полок, а выполняли исключительно функцию декора.

Александр сидел за столом и неспешно подписывал бумаги. В момент, когда я зашла, он резко оживился, быстро поднимая глаза и откидывая бумажку, которую только что держал в руках. Но увидев, что я не являлась представителем кого-то из его личной свиты фрейлин и явно не намеревалась составить ему компанию на вечер, Александр быстро потерял ко мне всякий интерес.

— Выше Высочество, — поклонившись, начала я, — у меня для Вас несколько бумаг от Её Светлости Марии Павловны: два списка гостей на предстоящий праздник, которые необходимо утвердить, и письмо.

— Благодарю. Если это все, вы можете идти, — обронил он, указывая на край стола, очевидно, рассчитывая, что я положу туда все, что принесла. Я безукоризненно выполнила то, что он просил.

Никаких томных взглядов, никаких намеков или непристойных предложений — такое общение с этим человеком меня более чем устраивало. Он не угнетал меня своим высокомерием и самовлюблённостью, а я его — своим равнодушием.

— Благодарю, Ваше Высочество, — Александр даже не поднял на меня взгляд, и я без раздумий вышла из кабинета.

Пожалуй, это был один из самых приятных моментов за последние сутки — осознание, что хоть для кого-то здесь я не раб, а просто пустое место.

* * *

С оставшимися двумя списками я прошла чуть дальше по коридору, пока не достигла уже печально мне известных широких дверей. Кабинет Константина, как и в прошлый раз, охраняли два здоровенных стража, я даже не была уверена, что они когда-то сменялись, потому что различий между охранниками я не видела.

Было немного волнительно, но вовсе не из-за встречи с будущим монархом, а, скорее, из-за того, что я понятия не имела, как забрать у него письмо.

Когда я оказалась в кабинете, то Константина заметила не сразу. А когда все же выцепила его глазами среди бесконечного количества стеллажей, то оказалось, что он был не один.

Двое мужчин расположились около внушительной коллекции сигар, внимательно изучая каждый экспонат. И если Константин был неотразим в своем роскошном камзоле, безупречно подчеркивающем его широкие плечи, то его собеседник красотой не отличался. Толстый коротышка с выпученными глазами и противным смехом, который я услышала ещё в коридоре.