Филиппа Карр - Слезы печали

— Ему нравились и ты, и Флоретт.

— И тысяча других женщин. Но он талантлив, этот Жюль Жабо, и талант его многогранен. Он сразу же меня приметил. Мы поговорили с ним. Я поведала о своей беде: на меня, служанку, стал заглядываться старший сын хозяев, и в связи с этим меня попросили оставить службу. У Жюля Жабо была романтическая жилка. Позже он признал, что я прекрасно сыграла свою роль. Конечно, я рассказала ему о том, что происхожу из актерской семьи, и он представил меня месье Ламотту. В результате, когда труппа покидала деревню, я уехала вместе с актерами и странствовала с ними несколько месяцев — до того дня, когда мы приехали в замок Конгрив. Остальное тебе известно.

— А почему ты решила бросить их ради нас?

— Из-за трудной жизни. Больше всего на свете я хотела бы стать знаменитой актрисой, но никак не членом бродячей труппы. Жизнь у них невеселая. Только те, кто действительно предан своему делу, могут ее выдержать. Жабо живет поклонением толпы. Видела бы ты его после удачного спектакля! Он ходит гордый, прямо как петух. Женщины — его слабое место, у него вечные неприятности из-за женщин. В нем есть нечто, делающее его неотразимым.

— Как? Еще один, обладающий изюминкой?

— Ты имеешь в виду меня?

— И твою мать.

— Конечно, ты можешь смеяться, дорогая Арабелла, но однажды и ты поймешь, что я имею в виду. Позволь, я объясню. Ты находишься в полном неведении относительно того мира, в котором мне довелось пожить. Возможно, как и многие другие, ты так и не узнаешь этого.

— Ну, после нашей встречи — вряд ли, — спокойно возразила я.

Харриет пристально посмотрела на меня.

— Я вижу, — наконец проговорила она, — что внесла некоторые изменения в твою жизнь.

— Так что же произошло между тобой и Жабо? Он был твоим любовником?

Ничего не отвечая, она продолжала насмешливо смотреть на меня.

— Прямо сразу после Жервеза?

— Это было довольно пикантно, настолько они разные. Я любила Жервеза. Он был таким страстным, таким нежным. Жабо совсем другой человек — грубый и самоуверенный. Один — аристократ, другой — бедный странствующий актер. Тебе понятно, о чем я говорю?

— Существует слово, определяющее такого рода поведение, Харриет.

— Ну, и что же это за слово?

— Безнравственность.

На сей раз она расхохоталась.

— И это неприятно поразило тебя? Ты выгонишь меня из опасения, что я испорчу тебя, твою сестренку и, быть может, твоего братишку?

— Оставь Лукаса в покое, — резко сказала я.

— Он достаточно молод, чтобы чувствовать себя в безопасности. Ты не понимаешь меня. Я — нормальная женщина, Арабелла. Я умею любить, я умею давать и брать. И это все. Ты видела Жабо и, наверное, понимаешь меня?

— Он был и любовником Флоретт.

— Это было до меня. Она не смогла меня простить, хотя, если бы не подвернулась я, у него появилась бы какая-нибудь другая женщина.

— Я одного не понимаю: как ты можешь так легкомысленно относиться к этому?

— Таков мой образ жизни, милая Арабелла: наслаждайся ею, пока есть возможность, а когда иссякнет источник наслаждений — ищи, чем его заменить.

— Наверное, жизнь в этом замке кажется тебе очень скучной после всех этих приключений. У нас здесь нет подходящих для тебя любовников.

— Зато у вас есть определенный уровень комфорта. Я устала от скитаний. Мне кажется, в Париже труппу ждет провал. Я сыта ими всеми по самое горло, включая и Жабо. По-моему, он стал охладевать ко мне, а я предпочитаю терять интерес первой. Я очень заинтересовалась тобой. Знаешь, едва увидев тебя, я почувствовала, что мы станем друзьями. Я получала наслаждение, разыгрывая свой маленький этюд, и ты повела себя именно так, как я и предполагала. Теперь ты весьма солидно отрекомендовала меня своей матери и тем укрепила существующие между нами узы. И тебе это известно, Арабелла.

— Мне хотелось бы… — начала я «.

— ..чтобы я была из тех молодых женщин, которые окружали бы тебя, живи ты сейчас в Англии, да? Нет, ты этого не хочешь. Ты знаешь, что я другая, именно это тебе и нравится. Я никогда не могла бы соответствовать шаблону. И мне кажется, Арабелла, что ты тоже такая.

— Не знаю. Я только чувствую, что еще очень плохо знаю себя.

— Не расстраивайся. Ты быстро учишься. — Она зевнула. — И знаешь, тебя вполне могут ждать некоторые сюрпризы. Ладно, пойду к себе в комнату. Спокойной ночи, Арабелла.

После этих слов она вышла, а я еще долго сидела и размышляла о ней.

Через несколько дней прибыл гонец, доставивший адресованное мне письмо.

Я велела Марианне и Жанне накормить человека и предоставить ему комнату для отдыха, а сама принялась читать письмо. Оно было адресовано госпоже Арабелле Толуорти и отправлено из Вийе-Туррона.

« Дорогая госпожа Толуорти!

В свое время я имела удовольствие познакомиться в Кельне с Вашими родителями и узнала многое о Вас и Вашей семье. Недавно мы переехали в Вийе-Туррон, и поскольку все мы, так же, как и вы, являемся беженцами из Англии, то я решила, что наша встреча доставит нам взаимное удовольствие. У нас здесь большой дом, и мы рады принять в нем наших друзей, пусть гораздо скромнее, чем могли бы это сделать на родине. Ваши родители уже дали свое согласие на визит к нам Вас и Вашего брата, и вся наша семья очень надеется вскоре увидеть Вас. В данный момент здесь живут мои сын и дочь. Эдвин, мой сын, вскоре собирается присоединиться к королю, поскольку, как Вы знаете, сейчас назревают решающие события и наши надежды вновь воспряли. Если Вы не откажете нам в удовольствии принять Вас, прошу прислать ответ с нашим гонцом. Путешествие должно занять у Вас около двух дней, и на пути к нам есть весьма приличный постоялый двор, где Вы сможете переночевать. Нет никаких причин откладывать визит, и я готова принять Вас через две недели.

Прошу Вас, соглашайтесь. Встретившись с Вашими родителями и узнав о Вас так много, мы горим нетерпением в ожидании встречи с Вами и Вашим братом.

Матильда Эверсли.»

Я пришла в восхищение: это обещало быть интересным. Нужно было найти Лукаса, чтобы рассказать ему о письме.

Он сидел в классной комнате вместе с Харриет. Я обрадовалась, что там не было детей. Они, конечно, будут огорчены нашим отъездом, но мы, естественно, не могли рассчитывать, что Эверсли пригласят и их.

— Лукас, — воскликнула я, — мы получили приглашение от Эверсли!

— Это те люди, о которых писала мама? Покажи письмо. — Он прочитал приглашение, а Харриет знакомилась с его содержанием, заглядывая ему через плечо.

— И вы собираетесь ехать? — спросила она.

— Я думаю, что мы должны поехать. Нас просили об этом наши родители.

— Наверное, это будет интересно, — сказал Лукас. — В конце концов, мы все время торчим здесь. Это ведь страшно скучно, хотя мы этого и не осознавали. Разве что только теперь, когда…