Элоиза Джеймс - Настоящая англичанка

Эмма ощутила настолько острое любопытство, что ей пришлось посмотреть. И она распахнула глаза.

Гил всё ещё полулежал в углу кареты. Но теперь он не выглядел таким уж пламенным моралистом и столь довольным своей чопорной персоной. Нет.

Я знаю, что выгляжу в этом естественно, подумала про себя Эмма.

Она приподняла уголки губ в улыбке, говорившей, я точно знаю, чтобы ты желал сделать со мной, ты, монах, и затем произнесла вслух:

— Скажите мне, куда мы направляемся, лорд Керр. Я нахожусь в сильном замешательстве, когда не знаю своей цели.

— Я так и подумал, — пророкотал Гил, но затем, к её разочарованию, он откинулся на спину и закрыл глаза. — Поскольку ты немного поспала, прошу меня простить за то, что я поступлю так же.

Эмма усмехнулась, глядя в его как бы дремлющее лицо. Он достойный противник, этот её жених. Он только пока не понял, что она никогда не сдаётся.

Она опять надела маску, пока Керр притворялся спящим, и снова ощутила надежду.

Когда один из противников не сознаёт важности состязания, проявлением настоящей доброты будет дать ему время, чтобы пересмотреть его стратегию.

Глава 11

Через две минуты карета, качнувшись, остановилась, и лакей отворил дверцу.

— Где мы? — спросила Эмма, опираясь на руку Гила на выходе и позволяя ему снова закутать её в ротонду.

— В аллее позади театра в Гайд-парк, — ответил тот.

— О! Они дают сегодня представление?

— Не сегодня. Но… — он постучал в дверь своей тростью. — Думаю, мы сможем войти и… Приветствую, Джереми.

Крепкий мужчина с волосами орехового цвета и маленькими круглыми глазками открыл двери и выглянул наружу.

— Кто там? Ах, Ваше лордство, — он распахнул двери и отступил назад. — Желаете осмотреться здесь, стало быть?

Он не проявлял ни малейших признаков любопытства. Вероятно, Гил приводил женщин в закрытый театр достаточно регулярно.

— Вам лучше взять мой фонарь. Я собираюсь поспать немного, и темнота мне не повредит.

Гил взял фонарь в одну руку и протянул другую Эмме. Она позволила ему провести себя мимо Джереми, источавшего сильный запах лука, наверх в узкий пролёт лестницы. Позади них Джереми тяжело повалился на скамью в лестничном колодце, откинулся спиной к стене и немедленно захрапел.

— Ты часто сюда приходишь? — спросила она.

— Постоянно, — ответил Керр. — Я один из акционеров. Мы как раз готовимся к премьере «Сна в летнюю ночь». Я подумал, ты захочешь увидеть декорации. Они уже установлены.

— О, да, — сказала Эмма.

Знакомый запах пыли и грима встретил их, когда Гил открыл дверь наверху лестницы. В дальнем конце узкого коридорчика слегка всколыхнулась занавеска, потревоженная их приходом. Мгновением позже Гил откинул занавеску, и они вышли на левую сторону сцены.

— Одну минуту, — проговорил он. Керр прошёл к стене. На секунду она увидела огонёк от скрученной бумаги, и затем стало светло как днём.

— О, — воскликнула изумлённая Эмма. — Газовое освещение в театре! Никогда не слышала о таком.

— Мы установили его всего несколько месяцев назад, — пояснил Гил. — В твоём театре используют валики для задников?

— Конечно, — сказала она. — Опускающиеся декорации гораздо удобнее, чем плоские задники. До того, как мистер Тейт их установил, мне приходилось разрезать свои работы пополам, чего я просто не выносила. Всегда можно было видеть эту линию посередине.

— Вот это опускающиеся декорации, разумеется, — сказал Гил, указывая на холсты, уже установленные сзади сцены. — Человек по имени Самуэль Грив нарисовал эти деревья для «Сна в летнюю ночь».

Задник изображал сказочный сумеречный лес, с высокими деревьями, тянущимися кверху, некоторые из них наклонялись в ту или иную сторону. Земля была устлана маленькими пурпурными цветами.

— Они прелестны, — проговорила Эмма, подходя, чтобы рассмотреть их. Мистер Грив нарисовал цветы непропорциональными, чтобы зрителям они казались неясной, смешанной массой.

— Готов поспорить, что такого у тебя в театре ещё не используют, — сказал Гил.

Он пересёк сцену, зажёг маленькую лампу и вытянул вперёд твёрдую боковую декорацию, которая выехала легко, очевидно, благодаря установленным пазам в деревянном полу. Она выглядела просто как большая деревянная рама, на которую натянули отрез цветного шёлка, хотя и приятного розового оттенка.

— Что с этим делают? — спросила Эмма.

— Она вращается вокруг собственной оси, — объяснил Гил. — Видишь?

Он толкнул плавно повернувшуюся раму, и Эмма внезапно увидела, что смотреть на лесной пейзаж сквозь цветной шёлк — это совершенно другое дело. Свет вначале падал на шёлк, который бросал розовые отблески на деревья, выделяя мелкие пятнышки золотых листиков, вкраплённых среди листвы.

— О, Гил, как красиво!

Он усмехнулся ей, стоя посреди сцены, с руками на бёдрах.

— Вот так ты получил свои мозоли на руках? — спросила она.

— Что?

— Работая с декорациями?

— Нет. Рисовать декорации — неподходящее занятие для джентльмена, и я нахожу удивительным, что тебе позволили этим заниматься. Ты, конечно, вдова, но даже если так, театральная публика славится своей распущенностью. Тебя не беспокоит твоя репутация?

— Я рисую декорации и ландшафты в уединении собственного дома, и о моём участии известно очень немногим, — возразила Эмма. — Но мне жаль, что у тебя такие провинциальные представления об актёрах и актрисах.

Гил лениво прошёлся вдоль сцены и встал между розовым шёлком и задником с лесом.

— Ты видишь? — сказал он. — Феи будут танцевать и играть за прозрачными шелками.

Эмма моргнула. Сквозь розовый шёлк мускулистый силуэт её жениха неожиданно стал казаться таинственным и соблазнительным, притягательным как король эльфов.

— Ты, значит, Оберон? — спросила она со смехом.

— Я мог бы быть им, — ответил Керр. — На маскараде на мне не было костюма.

Он опустил руку и поднял со скамьи цветочный венок.

— Я думаю, этот венок, оставленный на сцене, принадлежит Титании, но он подойдёт. — Граф принял позу. — Tarry, rash wanton: am I not thy lord?[20]

Эмма почувствовала, как греховная улыбка Королевы Титании появилась у неё на губах. Она отбросила волосы назад и прошлась, соблазнительно покачивая бёдрами.

— Then must I be your lady[21], — сказала она, бросая Гилу взгляд через плечо. Она почти ощущала, как мерцает на лице украшенная драгоценными камнями маска, превращая её в настоящую сказочную королеву. Она сделала круг-другой, чтобы он мог насладиться движениями её бёдер, так свободно встряхивая волосами, что они плыли по воздуху, как у королевы фей. Краем глаза она видела, как мерцают золотые мазки краски на заднике, словно стайка прислужников-эльфов резвилась среди деревьев, в ожидании её приказаний.