Бертрис Смолл - Околдованная

Ознакомительный фрагмент

— А вы самая прекрасная девушка на свете, — вздохнул он, словно не замечая ее неприязни.

— Вы вожделеете меня в сердце своем, сэр, с того самого момента, как переступили порог Королевского Молверна, — " презрительно бросила Отем, — Что может знать о вожделении добродетельная девица? — с внезапно проснувшейся ревностью допытывался он.

Как может она быть целомудренной, смело обсуждая подобные вещи?

" Неужели я так наивна, что не способна видеть желание в глазах мужчины? — усмехнулась Отем. — Скорее уж глупы вы, если верите такому! Я ненавижу вас и вам подобных!

— Я мог бы удержать вас в Англии, — неожиданно бросил он.

— Каким это образом? — издевательски усмехнулась она.

— Вы совершили убийство, чему я был свидетелем, — зловеще изрек сэр Саймон.

— Но чем вы это докажете? Чем подтвердите свой донос?

Самое большее, что в ваших силах, — отсрочить мое путешествие. Я буду все отрицать, и даже ваши судьи-псалмопевцы в черных вороньих мантиях не поверят, что я убила человека. Я, молодая незамужняя девушка из хорошей семьи! Оружия у меня нет. Кроме того, где тело якобы убитого мной человека?

— Вы слишком умны для обыкновенной женщины, — покачал головой сэр Саймон. — И околдовали меня, Отем Лесли! Может, именно это обвинение мне и следует выдвинуть против вас. Колдовство!

— Убирайтесь ко всем чертям! — отрезала она. — Только попробуйте, и я вновь превращусь в бедную полоумную дурочку, какой казалась совсем недавно. Сегодня с вечерним приливом мы с мамой отплывем во Францию и больше никогда не увидим вас, сэр Саймон, за что я искренне благодарна небесам!

И тут, к его невероятному изумлению, девушка чуть отступила и, размахнувшись, влепила ему оглушительную пощечину.

— А это за вашу наглую самонадеянность, сэр!

Бейтс поймал ее руку и покрыл жаркими поцелуями, чем немало смутил Отем.

— Ошибаетесь, миледи, я думаю, мы еще встретимся, — тихо пообещал он и, пристально вглядевшись в ее прекрасное лицо, повернулся и исчез. Его губы оставили неприятную влагу на коже, и Отем, брезгливо поморщившись, поспешила к себе в комнату, чтобы вымыть руки. Она долго оттирала то место, которого касались его губы, гадая, сотрет ли она когда-нибудь ощущение этого поцелуя. Ее буквально корчило от омерзения.

За окном послышался конский топот: сэр Саймон и его отряд покидали Харуич. Отем с великим облегчением прислонилась к стене. Значит, все это были лишь пустые угрозы!

Он ничего не смог поделать!

Дверь распахнулась, и Жасмин хмуро уставилась на дочь.

— Сэр Саймон пришел пожелать мне доброго пути и упомянул о том, как был обрадован, узнав, что тебе намного лучше. Что он имел в виду и что ты наделала, дитя мое?

— Ничего, — покачала головой Отем. — Он выразил надежду, что я буду счастлива во Франции, и по моему ответу понял, что я больше не страдаю.

Ей вовсе не хотелось пересказывать весь разговор, особенно еще и потому, что командир круглоголовых все равно уехал.

— Капитан «Попутных ветров» сказал, что мы отплываем через час, — объявила Жасмин. — Вещи уже на борту.

Пойдем попрощаемся с Генри.

Значит, они в самом деле уезжают!

Отем вдруг обуяла нестерпимая тоска. Она едва сдерживала слезы. Маме и без того тяжело, не стоит расстраивать ее еще больше.

— Где Лили? — спросила она, вспомнив, что не видела горничную с самого утра.

— На корабле вместе с другими. Адали говорит, что она до смерти перепугана. Ты должна сделать все, чтобы ее успокоить.

— Но мы пробудем в море не так уж долго, — заметила Отем. — Что за трусиха эта Лили! Удивляюсь еще, как она решилась покинуть Гленкирк.

— И не решилась бы, если бы не ее дядя Фергюс. Он и Рыжий Хью — ее единственные родственники. Вспомни, что Фергюс и Торамалли, не имея своих детей, вырастили Лили как родную дочь. И поскольку на родине у нее не осталось жениха, она собралась с силами и согласилась поехать с нами.

Англия — одно дело, но вот Франция… Нет, она совсем не трусиха и делает все, чтобы победить страх. Лили могла бы вернуться в Гленкирк и остаться на службе у твоего брата.

Она девушка умная, хоть и немного застенчива, и видит все преимущества своей должности. Ты недостаточно хорошо ее знаешь, но Рохана и Торамалли многому научили девочку.

— Она милая, просто я скучаю по старой Мейбл, — призналась Отем.

— Знаю, но бедняжка Мейбл страдает от ревматизма и почти не может ходить. Она не вынесла бы этой поездки. Ее следовало бы заменить несколько лет назад, но я видела, как ты обожаешь свою кормилицу, да и она без тебя тосковала.

Сейчас Мейбл устроилась в своем новом домике с большим камином, который выстроил для нее твой отец. Она никогда не будет ни в чем нуждаться, но тебе должна прислуживать женщина помоложе.

— А кто были родители Лили? — заинтересовалась Отем. — О них никогда не говорят. Кем они приходились Фергюсу?

— У Фергюса и Рыжего Хью была младшая сестра, которая когда-то сбежала с лудильщиком. Бедняжка умерла, когда Лили исполнилось семь лет, и отец отослал девочку в Гленкирк, заявив, что хоть она и его дитя, он никогда не был женат на ее матери и не желает ни о ком заботиться. Рыжий Хью тоже не мог воспитывать малышку, и поскольку к тому времени стало очевидным, что у Торамалли не будет детей, она взяла Лили и воспитала как собственную дочь. Теперь тебе все известно. Я не считала нужным рассказывать тебе раньше. Пойдем, Отем. Твой брат уже гадает, куда мы пропали.

Женщины спустились во двор, где уже ожидал маркиз Уэстли. При виде матери и сестры сердце Генри болезненно сжалось, но он все же выдавил храбрую улыбку.

— Итак, — весело начал он, — вы уже готовы пуститься в приключения. Надеюсь, сестричка, тебе удастся избежать тех несчастий, которые довелось претерпеть всем твоим родственницам!

Мать метнула на него предостерегающий взгляд, но Генри бесшабашно продолжал:

— Ну, мама, не волнуйся, я ведь знаю, что ты станешь охранять Отем, как огнедышащий дракон! Да и по характеру она не похожа ни на Индию, ни на Фортейн. Такая покорная, сговорчивая девочка, верно?

— У нее просто не было таких возможностей, как у сестер, и кроме того. Генри, времена изменились.

— Миледи, госпожа, ваши накидки, — окликнула Лили, поспешно подбегая к ним. — Рохана просит прощения за то, что по ошибке привезла их на борт корабля. Боялась, что в суматохе о них забудут.

Девушка закутала герцогиню в темно-синюю бархатную накидку, подбитую бобровым мехом, и занялась Отем, старательно застегнув серебряные застежки. Затем она отступила и почтительно присела.

— Спасибо, Лили, — поблагодарила герцогиня. — Отем, попрощайся с Генри, нам пора.