Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

с Люцией дает ему право на дворянство; но это химера, он не принадлежит к нашему свету.

Виконт насмешливо улыбнулся.

– Это совершенно справедливо, он не принадлежит к вашему обществу.

– Не смейтесь, виконт. Вам хорошо известно, что мужчина тогда только получает право на благородство, когда достигнет высших почестей, или напишет знаменитую картину или книгу, или же создаст прекрасную статую.

Этот разговор, переданный здесь с буквальной точностью, доказывает, что бывшей учительнице предстоит читать назидания всем дворянам, которых она встретит на своем пути.

Однако ее родители не могли научить ее геральдике: она, как Матильда, была до семнадцати лет тряпичницей.

Глава 6. Довольные мужья

Это было во время бала-маскарада.

Из всех кадрилей, составившихся там, одна заслуживает внимания.

Народный представитель и бывший префект пожелали отправиться на этот бал без жен; но последние, родственницы между собой, сговорились ехать туда, но скрывать до времени свое намерение.

Разумеется, главной их целью было интриговать своих мужей. Одному Богу известно, как это было им приятно! Они начали с того, что зародили в душе мужей сомнение относительно оставшихся дома жен.

– Можно ли оставить их дома? – сказала одна. – Уверены ли вы, что ваши жены никуда не уедут? Кто поручится в том, что они не отправились в лес заниматься платонической любовью при лунном свете?

– Мы хорошо знаем своих жен, – сказал один из мужей. – Это кроткие горлинки, которые рано ложатся спать. Они из числа любительниц веретена.

– Берегитесь, Пенелопа также пряла и ткала, но Улисс хорошо сделал, что возвратился.

Мужья узнали своих жен.

Это была еще только первая сцена комедии, которой не ограничилось воображение дам. Через четверть часа они обменялись костюмами, так что, когда подошли и взяли мужей под руку, те впали в жестокую ошибку: каждый из них думал, что имеет дело с женой своего друга. Обе женщины были особенно нежны и снисходительны, чем привели своих кавалеров в неописуемый ужас.

– Как! – говорил один. – Жена префекта! Я считал ее столь добродетельной! О ней никогда не говорили дурно! Впрочем, я такой человек, которому нельзя сопротивляться. Тем хуже для префекта.

– Как! – говорил другой. – Любовная интрига с женой моего друга! Тем хуже для него; я не прочь подшутить над Республикой. Эти оппозиционные депутаты воображают, что Республика преобразовала нравы; лучше бы им преобразовать своих жен.

И оба они, префект и народный представитель, выбивались из сил, щеголяя красноречием. Поэтому обе женщины прельстились до такой степени, что изъявили согласие оставить бал и отправиться в лес.

Оба мужа несколько встревожились.

– Да, – говорил один, – было бы прекрасно погулять в лесу, но если ваш муж узнает об этой прогулке?

– Мой муж! Что за охота вам напоминать о нем, когда я хочу забыть его с вами?

И с этими словами направились шаги к дверям, сели в экипаж и поехали в лес.

Та же сцена повторилась и с двумя другими особами, с тем же увлечением и той же уступчивостью.

– Как прекрасна любовь, – говорил один муж, глядя на звезды.

– Как прекрасно любить друг друга, – говорил другой, обнимая розовое домино.

Голубое домино отличалось сентиментальностью.

Народный представитель никогда не всходил на трибуну с таким волнением, какое испытывал, целуя руку жены.

– Кто бы мог сказать, – прошептал префект, – что лучший день в своей жизни я проведу с розовым домино.

Жены отвечали самым восхитительным кокетством. Одна едва соглашалась снять перчатку, а другая подставить голову для поцелуя.

Но эта игра не могла продолжаться долго. Мужья наконец узнали, что завели любовную интригу со своими женами.

Одна дала пощечину мужу, потому что нашла его слишком любезным в то время, когда он принимал ее за другую; вторая обещала никогда не прощать своему супругу, который изменил ей, ухаживая за ней же. Что доказывает этот случай в качестве этюда о человеческом сердце?

Об этом можно написать целую книгу, которую я когда-нибудь и напишу, а теперь скажу, что надо давать балы-маскарады, чтобы обращать мужей к женам и жен к мужьям.

Обе пары вернулись на бал весело поужинать после несколько рискованной прогулки и рассказали мне о событии. Никогда не видел я мужей, более счастливых со своими женами. Мне кажется, теперь розовое и голубое домино постигли искусство будить уснувшую любовь.

Глава 7. Розовая жемчужина

Есть в Париже женщина полусвета, которая считает себя светской потому, что очень хороша собой и окружена толпой влюбленных. О средствах ее существования ничего не известно.

Это шекспировская героиня с романтической наружностью, с полуоткрытыми устами, белокурыми волосами, целомудренной и вместе с тем сладострастной развязностью, с парижским умом; грубые слова сыплются из ее прелестных уст, как жабы изо рта сказочной принцессы; в ней больше уступчивости, чем ветрености; она всегда готова изменить, но в то же время проливать слезы раскаяния.

Взглянем, как она действует.

Она родом полька и цветет еще молодостью. Когда в нее влюбятся, она не говорит, как знаменитая актриса: «Киньтесь в окно, если хотите доказать мне свою страсть», но произносит: «Если вы меня так сильно любите, то подарите вещь, которая для меня всего дороже, – превосходную розовую жемчужину, которую я видела у такого-то ювелира».

Она везет влюбленного к ювелиру. Влюбленный приходит также в восхищение от этого чуда. Ну как отказать прелестной женщине в подобной вещице? Тем более что розовая жемчужина стоит только десять тысяч франков.

Всякий влюбленный готов истратить эту сумму, тем более что ювелир принимает векселя за наличные деньги. Таким образом покупается жемчужина.

Через несколько дней влюбленный не замечает, к своему удивлению, жемчужины на шее дамы.

– О! – говорит она. – Я писала в Индию отыскать другую такую же жемчужину; я хочу сделать из них серьги, достойные царицы. Прошу вас хранить это в секрете до того дня, когда у меня будут две розовые жемчужины.

Говоря это одному поклоннику, она шепчет таинственно другому:

– Ах, мой друг, если вы меня так любите, то сделайте мне одну милость: у моего ювелира есть розовая жемчужина, стоящая сто тысяч франков; но я могла бы приобрести ее за десять тысяч франков, если бы наряды не стоили таких громадных денег, почему я и не могу покупать ни бриллиантов, ни жемчуга; подарите мне эту жемчужину!

И этот поклонник едет к ювелиру.

– Не правда ли, это чудо?

Разумеется, и этот поклонник поддается впечатлению и покупает жемчужину.

Затем наступает очередь третьего, четвертого, пятого, и со всеми ними повторяется та же история: «Главное, сохраните это в секрете до того дня, когда я получу из Индии другую жемчужину».

Подарить подобную