Элизабет Чедвик - Любовь не кончается: Эйлит

Лицо Альфреда залилось краской негодования.

— Клянусь Крестом, будь моя воля, я бы по-братски выпорол сестричку. Отец чересчур баловал тебя. И Голдвин, судя по всему, тоже. Кстати, где он? У меня есть для него хороший совет.

— Успокойся, Альфред, — сурово приказал король. Уложив Фелицию, он принял из рук Альфреда чашку и попробовал суп. — Мастер Голдвин сам знает, как управлять собственным домом. Кроме того, эта женщина, хоть она и норманнка, действительно не представляет для нас никакой опасности.

— Мой господин… — начал было Альфред, но осекся, тяжело вздохнул и замолчал.

— Она ваша соседка? — обратился Гарольд к Эйлит.

— Да, сэр. — После стычки с братом сердце Эйлит бешено колотилось в груди. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. — Ее супруг — виноторговец из Руана. Они поселились здесь накануне Рождества, как раз перед смертью короля Эдуарда.

Гарольд задумчиво покачал головой.

— Как его зовут?

— Оберт де Реми. По-моему, ваш брат Леофвин покупал у него вино.

— Да, припоминаю. Неплохое вино. — Гарольд прищурился и вполголоса поинтересовался. — А где же он сейчас? Не следовало оставлять супругу одну в такое смутное время.

— Он отправился за новой партией вина. Правда, не знаю, куда. Фелиция ждала его со дня на день. Уезжая, Оберт еще не знал, что она в положении.

Король поставил чашу на стол и указательным пальцем смахнул с усов капельки супа.

— Думаю, до возвращения господина де Реми мы должны позаботиться о его супруге. Когда бы он ни вернулся, я хочу повидаться с ним. Почему бы и мне не купить галлон — другой его превосходного вина?

Услышав слова короля, Альфред негромко присвистнул. Посуровев, Гарольд велел ему подождать во дворе. Обиженно сверкнув глазами, молодой человек удалился… Король дождался, пока за ним захлопнется дверь, а затем перевел взгляд на Эйлит.

— Ваш муж преданный и трудолюбивый человек. Думаю, что не ошибусь, если скажу то же самое о вас. Несмотря на то, что эта женщина не таит для нас угрозы, ее следует держать под присмотром. В целях ее же безопасности. Когда ей станет полегче, я намерен поместить ее в монастырь Сент-Этельбурга. Там о ней позаботятся монахини. До возвращения мужа. Я беру эту женщину под свое покровительство, и тому, кто причинит ей зло, не поздоровится. — Он мрачно усмехнулся… — Что бы ни говорил обо мне герцог Вильгельм, я — человек слова.

Сказанное королем вызвало у Эйлит противоречивые чувства. С одной стороны, она испытала огромное облегчение от того, что освободилась от бремени ответственности. С другой — беспокоилась за подругу. Судя по всему, Фелицию ожидала участь пленницы, а ее мужа — арест сразу же после его возвращения.

— Вы варите самый вкусный суп по эту сторону реки, — сказал Гарольд и, слабо улыбнувшись, вышел из дома.

Из глубины зала донесся слабый шорох. Обернувшись, Эйлит обнаружила, что Фелиция окончательно пришла в себя. Ее карие глаза затуманились от боли.

— Извини меня, — слабым голосом прошептала молодая женщина. — Я доставила тебе столько хлопот.

— На моем месте ты поступила бы точно так же, — бодро заверила Эйлит, стараясь выглядеть спокойной. — Я пошлю Сигрид за тетушкой Гульдой. Она опытная повивальная бабка и знает толк в таких хворях. Лежи спокойно. Все будет хорошо.

— Фелиция не потеряла ребенка, но она так слаба, что это может случиться в любой момент, — сообщила Эйлит мужу, когда на закате принесла ему в кузницу хлеб и мясо. Она говорила ледяным тоном, так как все еще не могла простить Голдвину слабости, проявленной им днем. — Гульда сказала, что кровотечение остановилось, но Фелиции необходимо некоторое время отлежаться в постели. А это значит, что она пока останется у нас.

Голдвин нахмурился. Эйлит молча наблюдала за тем, как аккуратно он прикладывал очередное кольцо к кольчуге, над которой работал, всем своим видом давая понять, что желает остаться один. Только она не собиралась так легко сдаваться, помня, что совсем недавно они с Голдвином были счастливы, и не желая терять это счастье. Счастье, прежде всего основанное на взаимном доверии.

— Я тоже жду ребенка, — быстро проговорила она в перерыве между ударами молота. — Возможно, я выбрала не самый подходящий момент для того, чтобы поделиться с тобой этой радостью, но в последнее время ты постоянно ходишь хмурый и раздраженный.

Голдвин отложил в сторону молот и горсть заготовок.

— Ты беременна? — проговорил он и, так и не взглянув на жену, потянулся к стоявшему на полке кувшину с гвоздями. — Когда он должен родиться?

— В канун Рождества или немного раньше. Так ты не рад?

Руки Голдвина дрогнули. Гвозди из упавшего на земляной пол кувшина рассыпались по кузнице.

— Голдвин, что происходит? — Эйлит обошла вокруг стола и схватила мужа за рукав.

— Ах, Эйли, Эйли, — потеряв самообладание, взволнованно воскликнул Голдвин. Затем неуклюже притянул жену к себе и уткнулся лицом в ее плечо. — Последнее время мне снятся страшные сны. Поле боя и горы окровавленных трупов. Я совсем потерял голову.

Чувствуя, как растет застрявший в горле ком, Эйлит ласково, словно ребенка, гладила мужа по голове. Ее сердце сжалось от жалости.

— Ходят слухи о войне с норвежцами, — почти простонал Голдвин… — Кроме того, по ту сторону залива герцог Вильгельм Нормандский собирает огромную армию. Я чувствую себя костью в горле огромного волка.

Эйлит провела рукой по его щеке, кожу ладони кольнула жесткая щетина.

— Неудивительно, что по ночам тебя преследуют кошмары, ведь ты проводишь в кузнице все дни напролет. Ты должен понять, что не сможешь вооружить все английское войско в одиночку. Прекрати себя мучить, иначе сойдешь с ума.

Тяжело вздохнув, Голдвин нежно поцеловал Эйлит в ладонь и крепко обнял ее за талию.

— Я очень рад тому, что ты ждешь ребенка, Эйли. Но я боюсь за наше будущее.

Отстранившись, он устало опустился на стул и с растерянной улыбкой провел рукой по волосам.

— Все будет хорошо, — второй раз за день проговорила Эйлит, забирая поднос с едой. — Пойдем-ка в постель. Там и поешь.

«И заснешь у меня на груди, — добавила она про себя, — вот и все, что тебе сейчас нужно».

Голдвин посмотрел на беспорядочную гору заклепок и колец, на осколки кувшина и гвозди, тускло поблескивающие на полу. Неожиданно на его губах заиграла лукавая улыбка.

— Если родится мальчик, мы назовем его Гарольдом. В честь короля.

Взяв Эйлит за руку, он вывел ее из кузницы прямо в звездную апрельскую ночь. Высоко над их головами, в темном небе, причудливо извивалось созвездие Дракона.