Карен Робардс - Запретная любовь

– Это из-за тебя я оказался в таком положении, так хотя бы развлекай меня, – проворчал он.

Не сдерживаясь, Меган рассмеялась:

– Миссис Донован сказала, что ты похож на ежа, который пугает всех своими иголками. Теперь-то я понимаю, что она имела в виду.

– На вашем месте я бы не был так ядовит, мисс, – заявил граф. – Прошу не забывать, что я не на веки прикован к постели. – Несмотря на грозный тон Джастина, губы его дрожали от еле сдерживаемого смеха. «Плутовка», – мелькнуло у него в голове. Потом, все же не желая сдаваться, граф добавил с укором: – Ты, похоже, получаешь огромное наслаждение от всего этого. Пока я лежу тут, прикованный к постели, тебе не надо возвращаться в пансион.

Улыбка исчезла с лица Меган.

– Не стану скрывать, я этому рада, – проговорила она. – Но мне, право, жаль, что с тобой случилась такая беда. Я бы с радостью сделала все, чтобы искупить свою вину, но это, увы, невозможно.

Она была так искренне расстроена, что Джастин не смог больше притворяться. Ему вовсе не хотелось напоминать ей о несчастном случае, и он даже устыдился того, что завел о нем разговор.

– Да нет, отчасти ты можешь искупить вину, – вымолвил он. – Пой или еще как-нибудь развлекай меня, потому что я умираю от тоски.

Девушка нерешительно улыбнулась.

– Милорд, вижу, вы невнимательно читали мои письма из пансиона, а также плохо просматривали сведения о моих успехах в учебе. Дело в том, что пою я из рук вон плохо, даже лягушкам на болоте я бы не смогла составить конкуренцию.

Джастин с сомнением посмотрел на воспитанницу, но та, к его удивлению, была вполне серьезна. А он-то всегда полагал, что все воспитанные молодые девушки умеют замечательно петь.

– Неужто дела и в самом деле так плохи, а? – ухмыляясь, спросил он. – Что ж, слава Богу! Ни хромым, ни глухим тебе меня не сделать. А теперь загляни-ка в шкаф. Там должна быть колода карт. Принеси ее. Если ты не возражаешь, я поучу тебя играть в баккару.

– Совсем не возражаю, милорд, – спокойно отвечала Меган, направляясь за картами.

Следующие два часа они провели, азартно играя в карты, причем Меган умудрилась проиграть своему безжалостному опекуну сумму, равную ее двухгодичному содержанию.

– Подумать только, – нарочито серьезным тоном проговорил Джастин, просматривая долговую расписку Меган. – Никакого мороженого, никаких безделушек, лент и кружев – словом, ничего такого, чем вы, женщины, так любите потешить себя и на что просаживаете уйму денег. Вообще-то, боюсь, тебе придется наняться горничной или найти какую-то другую работу, иначе ты не сможешь мне выплатить долга. В конце концов, – добавил он замогильным голосом, – не станешь же ты ждать, что я оплачу твои векселя. А то, чего доброго, люди станут судачить, что я сам виноват. Скажут еще, что это я приобщил тебя к азартным играм.

– Что ж, – усмехнулась девушка, – тогда мне останется только продать серьги, которые ты прислал на мой день рождения. Иначе я не заплачу тебе долг.

Джастин подмигнул ей:

– Неужто ты это сделаешь? Раз так, боюсь, мне придется забыть о долге. Сплетники не успокоятся, если заподозрят, что ты была вынуждена продавать украшения, чтобы заплатить карточные долги! А все злобные мамаши запретят своим сынкам даже близко подходить к тебе. Так опасно иметь дело с опытным игроком!

Меган сморщила носик.

– Боюсь тебя разочаровать, но в таком случае мы окажемся связанными навеки. Я не стала бы так уж веселиться на твоем месте.

– Такой оборот дела мне и в голову не приходил Кажется, выхода у меня нет, и я вынужден простить тебе долг А то что-то не хочется старому дядьке быть привязанным к дерзкой, непослушной девчонке! Это может до смерти надоесть! – Говоря это, Джастин саркастически улыбался, и Меган вполне поняла истинный смысл его слов.

– Ты такой смешной, – улыбаясь, проговорила она.

– А с чего ты взяла, что я говорю несерьезно?

На мгновение девушка, казалось, задумалась.

– Но… не можешь же ты и вправду… – Она осеклась, вопросительно глядя на опекуна.

Выражение лица Джастина смягчилось.

– Не беспокойся, нет, конечно. – Граф хотел было сказать еще что-то, но его перебил тихий стук в дверь.

Это была миссис Донован.

– Я принесла вам ужин, мастер Джастин, – заговорила она, входя в комнату. – Может, сейчас еще чуть рановато для ужина, но я подумала, что вы, должно быть, голодны, ведь вы так мало съели за ленчем. – При виде Меган, пристроившейся с краешку на кровати графа, выцветшие голубые глазки миссис Донован расширились. Щеки девушки раскраснелись, глаза блестели, да и у Джастина был довольный вид – он просто не был похож сам на себя. Заметив разбросанные по одеялу карты, добрая женщина обо всем догадалась.

– Надеюсь, детка, ты не станешь играть с ним в эти дьявольские игры, – силясь улыбнуться, обратилась экономка к Меган. – Брантам всегда везло в карты, видать, сам сатана им подыгрывал. Да уж, это у них в крови. – Она поставила поднос на столик, стоявший возле кровати.

– А мне-то всегда казалось, миссис Донован, что дьявол сам себе подыгрывает, – проговорила Меган с таким ангельским выражением, что Джастин, не удержавшись, расхохотался.

– Верно, деточка, но старайся не забывать об этом, – произнесла миссис Донован, искоса поглядывая на графа.

Тот все еще усмехался.

– Спасибо за ужин, миссис Донован, – примирительно кивнул граф.

Женщина покачала головой, покосившись на поднос с дымящимися, накрытыми крышками блюдами.

– Чем благодарить, мастер Джастин, вы бы лучше поели как следует, – укоризненно заметила она. – Это хорошая еда, и она полезна вам. Вы должны набираться сил.

Кивнув господину и подмигнув девушке, миссис Донован выплыла из спальни. Как только Джастин снял с одного из блюд крышку, Меган вскочила с кровати и, опустив глаза, стала разглаживать складочки на юбке. Она не забыла предостережение опекуна: Донованы не должны знать, что она ходит в спальню к графу, иначе сплетен не оберешься. Во всяком случае, порядочные девушки не бывают наедине с мужчинами в их комнатах.

– Пожалуй, я оставлю тебя. Ешь, – вымолвила девушка, чувствуя, как краска заливает ее лицо.

Джастин удивленно взглянул на нее. В окно еще проникал серый свет, но комната уже погрузилась в полумрак, так что он не смог разглядеть выражения ее лица. Но что-то помогло ему понять, что Меган чувствует себя не в своей тарелке.

– А почему бы тебе не задернуть шторы, не зажечь свечи и не присоединиться ко мне? – предложил граф, размышляя, что же могло смутить воспитанницу.

Меган медлила с ответом, и опекун еще пристальнее пригляделся к ней.

– В чем дело, Меган? – поинтересовался он. – Надеюсь, дело не в этих дурацких долговых расписках? Поверь, я шутил. Я не собираюсь брать твоих денег.