Моника Маккарти - Властный зов страсти

В последнее время, если он видел Мэри и Джилли, то и Флора оказывалась где-то рядом. Его сестры были в восторге от утонченной грации и изящества Флоры, и Лахлан ощутил укол совести. Сестры разделяли все страдания его клана; у него не было ни денег, ни времени, чтобы заняться их образованием. Оставалось надеяться на приданое Флоры. Две тысячи марок – просто королевский выкуп! Ради одного этого стоило на ней жениться, и он был бы дураком, если бы не воспользовался таким шансом.

Неожиданно Лахлан обратил внимание на то, что Аллан, его капитан, улыбается слишком откровенно. Черт возьми! Глаза Мэри тоже сверкают, а щеки порозовели, и она смотрит на Аллана, как…

Проклятие! Горец зашагал через двор, чтобы немедленно положить этому конец. Что себе вообразил этот Аллан? У него были другие планы насчет Мэри!

Когда Лахлан подошел ближе, сестра заметила его и замерла. Ее глаза округлились, и Лахлан был готов поклясться, что на лице Мэри он увидел виноватое выражение.

– Что ты здесь делаешь? И где Джилли?

– О, я… – забормотала Мэри и сделала шаг к двери, будто собиралась скрыться.

Оружейная. Так вот где Флора!

Лахлан выругался.

– Я убью ее! – Отстранив сестру, он открыл дверь, и запах чуть не свалил его с ног.

Обе находившиеся внутри женщины подняли головы и посмотрели на него, затем Джилли бросилась к брату:

– Ах, братец, мы надеялись сделать тебе сюрприз!

Лахлан настороженно посмотрел на Флору:

– Не сомневаюсь, что надеялись.

Боже правый, эта крошечная банши, как ему казалось, с трудом удерживалась от смеха. Все, с него довольно! Тщательно выстроенный за последние несколько дней фасад невозмутимости треснул.

Девчонка смазала салом его оружие, его мечи, включая обоюдоострый шотландский меч, и не просто салом, а пахучим салом чаек-глупышей. Эти птицы выплевывали пахнущую рыбой смесь на все находящееся поблизости, и эта чертова смесь воняла невыносимо.

Лахлан ввозил жир с Сент-Килды, чтобы заправлять лампы, и, вне всякого сомнения, Флора знала, что это такое: не зря дальний остров Сент-Килда принадлежал к владениям ее братца Рори.

Лахлан оглянулся на гору блестящего оружия, разбросанного по полу. Флора не оставила ни одной поверхности без своего внимания, включая и роговую рукоять и кожаные ремни.

Джилли сморщила носик.

– Конечно, запах сильный, но Флора сказала, что эта смазка самая лучшая. Надеюсь, мы не сделали ничего дурного, братец?

Лахлан повернулся к сестре, стараясь совладать с охватившей его яростью.

– Джилли, отправляйся вместе с сестрой в дом и готовься к ужину, а я поговорю с мисс Маклауд.

Когда дверь за Джиллиан закрылась, горец набросился на Флору и стащил ее со скамейки, рванув к себе с такой силой, что она оказалась прижатой к его груди. Кровь бушевала в его жилах. Никто никогда не приводил его в такое состояние, не заставлял потерять власть над собой.

Флора попыталась оттолкнуть Лахлана, но сплав гнева и страсти сгустил кровь в его венах, и его тело обдало жаром. Он не знал, встряхнуть ли ее как следует или потащить в свою комнату и освободиться от напряжения и желания, бушевавшего в нем. Флора была самой упрямой и своевольной женщиной, какую только ему доводилось встречать, и в то же время, когда он держал ее в объятиях, а она вызывающе смотрела на него своими огромными синими глазами, он остро чувствовал ее хрупкость и то, как легко мог ее обидеть.

Выпустив Флору, Маклейн постарался совладать со своей яростью.

– Ты зашла слишком далеко. Будешь протирать эти лезвия, пока не удалишь с них последнюю каплю жира.

– Разве я сделала что-нибудь не так? – Флора посмотрела на него из-под ресниц, и этот взгляд не остался незамеченным.

Лахлан наклонился ближе и вдохнул сладкое благоухание ее волос; тело его содрогалось от усилий держать себя в руках, возбуждение вызывало неудержимый трепет его мужского естества. Инстинкт требовал, чтобы он овладел ею и целовал, пока дерзкая улыбка не сойдет с ее губ.

– Не играй со мной, Флора, я не из твоих ручных поклонников-придворных. Ткни в меня палкой, и я укушу.

И сразу Лахлан заметил блеск удовлетворения в ее глазах, будто она хотела, чтобы он потерял власть над собой. Кажется, она воображает, что находится в безопасности, а ему хотелось доказать ей обратное!

– Не знаю, о чем вы толкуете. Я только старалась быть полезной. Разве вы не говорили, что мне следует найти себе занятие?

– Я очень хорошо представляю, что ты пытаешься сделать. Я предпочитаю проявлять терпение, несмотря на твои проказы, но запомни: если я захочу обладать тобой, лишняя горстка соли в похлебке или несколько цветков, нашитых на рубашку, не остановят меня.

Флора с шумом втянула воздух.

– Ваши угрозы на меня не действуют. Если вы хотите получить назад свой замок, вы и пальцем меня не тронете.

– Я никогда не злоупотребляю угрозами, моя прелесть.

– Вы тиран.

– Нет, вождь. И в этом доме ты будешь играть по моим правилам. Больше никаких шуток, Флора. И не вздумай вовлекать в подобные шалости моих сестер.

– Ваши сестры изнывают от скуки, им пора развлечься. Здесь не место для молодых женщин. Джилли не мешало бы получить образование, а Мэри пора появиться при дворе. Они, как и все мы, хотят танцевать, встречаться с людьми своего возраста и носить красивые платья.

Услышав в голосе Флоры неприкрытое осуждение, Лахлан замер. Похоже, она не умеет остановиться вовремя.

– Когда мне понадобится твой совет, я спрошу тебя. И запомни: я не желаю, чтобы моих сестер растлевали или чтобы их превратили в придворных жеманниц. Они принадлежат к миру гор и останутся со мной.

Отвернувшись, Лахлан пожал плечами. Он был вынужден признаться, что Флора произнесла вслух то, о чем он думал сам, но чего не желал замечать: его сестры заслуживали лучшей доли, чем вечно оставаться затворницами его замка.

Но он не привык к неповиновению, а Флора была обольстительной ведьмой, задиравшей его при каждом удобном случае: она каждый раз бросала ему вызов и интриговала его, как ни одна женщина прежде.

– Неужели вы в самом деле думаете, что двор – это притон разврата?

– Ничуть. Как каждый горский вождь, я ежегодно приезжаю в Эдинбург представиться при дворе и отчитаться в своем «благонравном поведении».

– Но на вас это, похоже, не оказало никакого влияния, – сухо заметила Флора.

Лахлан хмыкнул, и Флора замерла, глядя на него так, будто он только что заставил расступиться Красное море. Их взгляды встретились, и Лахлан почувствовал странный толчок в сердце, будто рядом блеснула молния. Судя по тому, как она на него смотрела, с ней случилось то же, что и с ним, только она не желала этого признавать и потому, отведя взгляд, принялась нервно играть с кожаными перчатками.