Маргарет Пембертон - Горе от богатства

Она не хотела думать о том, что ждет бандитов, когда их схватят. Все газеты собирались подробно освещать процесс на первой полосе. Ей придется давать показания, встречаться лицом к лицу с бандитами в зале суда. Маура не хотела знать, как выглядят ее похитители. Иначе забыть все это будет намного труднее. Как только Маура услышала, что кто-то бежит к ней в детскую, она поняла, что охота закончена. В комнату с белым лицом и сверкающими глазами ворвался Александр.

– Ублюдки ускользнули! Пинкертон захватил основную часть денег, а сами они улизнули буквально за несколько минут до прихода его людей…

Саша и Феликс перестали играть и с интересом посмотрели на отца.

– Папа, что такое «ублюдок»? – с любопытством спросил Саша.

Александр залился краской. Он пришел в такое бешенство, услышав новости, что совсем забыл о детях.

– Это тот, кто… кто… – запнулся он.

– Так называют тех, чьи папы и мамы не женаты, – мягко объяснила Маура, приходя на выручку Александру. – Но это ведь от человека не зависит, женаты его мама и папа или нет, поэтому это не очень хорошее слово и говорить его не надо.

– Но папа же сказал только что… – резонно отметил Саша.

Александр ласково потрепал его по густым кудрям.

– Да, сказал, но все равно это неподходящее слово. – Он посмотрел на Мауру и хитро улыбнулся. – Подходящее слово намного хуже.

– Итак, – начал Александр неделю спустя после визита Алана Пинкертона. – Все деньги, за вычетом нескольких сотен долларов, найдены. Бандитов и след простыл. Надежды выследить их практически нет. Мне очень жаль, Маура, правда.

– А мне – нет, – отозвалась Маура и, увидев его удивленные глаза, поняла, что Александру даже в голову не приходит, насколько она боится предстоящего процесса. Она улыбнулась, на щеках у нее появились ямочки. – Так мне легче будет забыть весь этот ужас, Александр. Давай больше никогда не будем говорить о том, что случилось. Никогда.

Широким жестом, который вызвал даже большую сенсацию, чем ожидавшийся процесс, Александр пожертвовал все деньги, которые вернул ему Алан Пинкертон, на благотворительные цели по выбору Мауры. И сразу же после фурора, вызванного этим сообщением, газеты написали, что Изабел возвращается в Ирландию.

– Это было во вчерашней светской хронике «Пост», – сказал ей Генри как-то днем, когда Александр и Чарли отправились в Центральный парк с Сашей и Феликсом кататься с горок на санках. Маура и Генри играли в шахматы, и рука у Мауры дрогнула, когда она передвигала ладью, чтобы взять ферзя Генри. – Не так давно она сказала Чарли, что написала лорду Клэнмару письмо, в котором просит позволить ей поселиться в ее родном доме в графстве Уиклоу. Очевидно, он согласился, раз «Пост» напечатал, что она возвращается в Ирландию, а не в Англию. Баллачармиш.

Маура крепко сжала руки, воспоминания нахлынули на нес. Буйство оттенков и аромат роз, которые они сажали втроем, солнечные блики на зеркальной поверхности озера Суир; утренние верховые прогулки к подножию гор Кидин и Лушаквиллия. Генри отодвинул шахматную доску в сторону и тихо сказал:

– Пора вам помириться, Маура. У Изабел последнее время такой несчастный и нездоровый вид. Я вижу, и ты мучаешься из-за вашей размолвки.

– Когда она уезжает? – негромко спросила Маура, глаза у нее подозрительно заблестели.

– В конце месяца, лайнером компании «Кунард». – Из-под седых бровей на нее внимательно смотрели обеспокоенные глаза Генри. – Понимаю, ты считаешь, что Изабел не оправдала твоего доверия. Но ты забываешь о других, куда более серьезных предательствах. Неужели твое сердце так ожесточилось, что ты не можешь простить Изабел!

Мауре стоило больших усилий не расплакаться. Она ничего не ответила, встала со стула, подошла к окну, выходящему на улицу, и застыла, глядя на особняк Шермехонов.

– Ты же знаешь, я не люблю давать советы, – серьезно сказал Генри. – Но сейчас все же предложу тебе один. Помирись с Изабел. Жизнь слишком коротка, чтобы ссориться с теми, кого любишь.

Генри тихо ушел, а Маура все стояла у окна и пустыми глазами смотрела на улицу. Там ее и застал Александр, когда вошел в комнату.

– А где Генри? – удивленно спросил он. – Я думал, вы играете в шахматы.

Маура повернулась к мужу. Ее бледное лицо напоминало камею, под глазами залегли тени.

– Ушел несколько минут назад. Он сказал, что Изабел скоро уезжает. Возвращается в Ирландию. Ты знаешь об этом?

– Нет, – ответил Александр и понял, почему у Мауры такой несчастный вид. – Хотя что-то слышал. Бесси говорила с матерью Чарли и сказала, что Изабел может уехать, не дождавшись весны.

– Она уезжает в конце месяца.

Александр внимательно посмотрел на Мауру и понял, что она вот-вот расплачется.

– Тогда сейчас же иди к Бесси. Надо поговорить с Изабел, сказать, что ты не хотела обидеть ее, когда написала то письмо. Вы должны помириться, пока не поздно.

– Сначала мне надо кое-что прояснить, Александр. – Маура посмотрела ему в глаза. – Я давно хотела спросить тебя.

– Это связано с Изабел?

Она кивнула.

– В чем дело? – Александр озадаченно нахмурился. – Почему у тебя такой серьезный вид?

Он вошел к ней прямо с улицы, и снежинки быстро таяли у него на волосах. Серебряные виски наглядно подтверждали, как сильно он страдал, пока не нашли Мауру, и ничуть не портили его красоту. Наоборот, они подчеркивали черноту волос и добавляли зрелости его беспечному, удальскому лицу.

– Вы с Изабел любили друг друга… там, в Ньюпорте? – с превеликим трудом произнесла Маура.

Ответом было его неподдельное изумление:

– Боже правый! Нет! Ты думаешь… Я и Изабел?

Радость охватила Мауру и тут же сменилась стыдом.

– Просто я знаю, что Изабел восхищается тобой, Ариадны в Ньюпорте не было, а Изабел была рядом, и…

– Как тебе в голову пришло такое? – недоумевал Александр. – Для меня вы всегда были сестрами, и потом Изабел никогда бы… Даже и через сто лет!

Щеки у Мауры горели. Она сказала, объясняя скорее себе, чем ему:

– Мне было так плохо летом. Ты говорил, что хочешь развестись, я еще не поправилась после оспы. Нервы сдали. Вы с Изабел отдыхали в Ньюпорте, а я одна-одинешенька на Великих озерах. В голову всякое приходило…

Александр пересек комнату и обнял Мауру.

– Все, что приходило тебе в голову, неправда, – ласково сказал он. – Я очень страдал в Ньюпорте, думал, что ты с Кироном. У меня никого не было. – Он нежно приподнял ее подбородок. – Мы оба вели себя как идиоты, Маура. Хватит глупостей. Иди к Изабел.

Через десять минут Маура уже вышла из дома.

В особняке Шермехонов никого не было. Горничная сказала, что миссис Шермехон и леди Дэлзил уехали полчаса назад.