Лора Бекитт - Верность любви

Рамчанд не поверил словам старосты — правда была в глазах Тулси, в ее голосе, в ее незащищенности и красоте.

Едва завидев вчерашнего господина, Рохини выскочила во двор. Рамчанд спросил о Тулси, и девушка вышла из дома, застенчивая и серьезная.

Рамчанд не грубо, но твердо дал понять, что не желает разговаривать при тетке, и Рохини нехотя удалилась.

— Здравствуй, Тулси. Я пришел поблагодарить тебя. Мой слуга здоров. Мы можем трогаться в путь.

Она поклонилась.

— Я рада, господин.

— Скажи, ты бывала в Калькутте?

— Я никогда не выезжала из Балы.

В ее голосе и в том, как она держалась, сквозило редкое для ее положения достоинство, а еще Тулси обладала острым умом, какой, быть может, и не нужно иметь женщине.

— Ты хотела бы уехать из своей деревни и посмотреть другие места?

Тулси ответила с откровенностью, на которую не решилась бы никакая другая девушка:

— Я желаю покинуть ее навсегда.

Рамчанд смутился, потом сказал:

— Обещаю, что приеду за тобой и заберу тебя отсюда.

Девушка не упала на колени, чтобы прикоснуться к его ногам, она лишь посмотрела ему в глаза.

— Если вы хотите забрать меня, господин, сделайте это сейчас, потому что позже вас будут заботить другие дела или, возможно, вы станете размышлять над черными словами, которые скажут в мой адрес односельчане и которые пустят корни в вашей душе.

Рамчанд изменился в лице.

— Ты права. Позови свою тетку.

Пришла Рохини; разволновавшись, она держалась суетливо, поскольку не знала, чего ожидать от богатого гостя.

— Я увожу вашу племянницу в Калькутту. Там мы сыграем свадьбу. Брачное покрывало девушки готово?

Рохини на мгновение онемела. Она могла ожидать чего угодно — внезапного урагана, падения неба на землю, пришествия злых демонов, — но только не этого.

— Покрывала нет. Мои дочери еще малы, а Тулси…

— Понятно. Я спросил, чтобы убедиться в том, что и предполагал. Не беспокойтесь, все будет сделано без вас.

— Но я… я не могу отдать ее просто так! — опомнилась Рохини. — Моего мужа нет, и я не знаю, с кем посоветоваться…

Рамчанд небрежно швырнул в пыль туго набитый сафьяновый кошелек.

— Надеюсь, этого будет достаточно для того, чтобы вы отпустили ее со мной и навсегда забыли о ней?

Рамчанд посадил Тулси в седло перед собой и, пока они ехали, рассказывал ей о Калькутте, своем доме и своих делах. Он сам поражался тому, как легко у него на сердце. Точно он снял с души давний груз и получил возможность мечтать о будущем. Эта девушка, не знающая роскоши, привыкшая только к несчастьям, будет ему хорошей, верной женой. Он нарядит ее как царицу, введет в брачные покои, насладится ее красотой и невинностью, а потом она родит ему детей.

Рамчанд с удовлетворением вспоминал о том, как на площадь высыпала вся деревня, как жители Балы смотрели на Тулси. Он видел в их взглядах неверие, зависть, изумление, ненависть — все то черное, что способна породить человеческая душа. Что ж, духовное бездорожье — самый легкий путь: иной человек осознает это только тогда, когда возродится вновь, или не поймет никогда, если станет травой или камнем.

В лице Тулси не было презрения и превосходства. Она обладала чистой и светлой душой.

— Ваши родители, господин, не будут против нашего брака?

— Мой отец умер, а мать, как вдова, взошла на погребальный костер. Я живу с тетей, она меня воспитала. Ее зовут Кайлаш, она очень добра. Она была младшей сестрой моей матери и отказалась от замужества ради меня. Кайлаш много лет мечтала о том, чтобы я вновь женился, и будет рада увидеть мою невесту.

Рамчанд поведал о своем первом браке, и Тулси подумала: «Сколько трагедий в одной семье!»

Она искренне желала сделать его счастливым, правда, не совсем понимала, что для этого нужно. Наверное, надо родить ребенка, лучше сына, как говорил Рамчанд. Что ж, она с радостью исполнит его желание, если на то будет воля богов!

Девушка хорошо понимала, чем обязана этому человеку. Ее ждали свобода от унижений и сплетен, избавление от безбрачия и нищеты, возвращение надежды на будущее и желание жить.

Калькутта, расположенная на реке Хугли, одном из рукавов дельты Ганга, ошеломила Тулси многолюдностью, шумом, яркими красками. Жизнь улиц закипала на рассвете и бурлила до позднего вечера. Яркие лучи солнца оживляли и зажигали краски храмов и дворцов, которые казались гигантскими драгоценными камнями, рассыпанными по бесконечной глади земли. Было жарко, и толпы людей искали прохлады в тени сводов каменных ворот, под кронами деревьев, под навесами многочисленных лавок.

Рамчанд жил в большом доме с просторной верандой. Белые стены снаружи были украшены орнаментом, внутри — завешаны дорогими коврами. В саду росли ярко цветущие деревья и был устроен бассейн, ежедневно наполняемый свежей водой. Тулси впервые увидела серебряную посуду с чеканными узорами, мебель из гладкого сандала и нежного розового дерева, множество предметов из металла, золота и слоновой кости.

Рамчанд преподнес невесте дорогие подарки, а также, зная страсть женщин к покупкам, позволил девушке самостоятельно выбрать украшения, одежду и ткани. Тулси отправилась на рынок вместе с Кайлаш и была изумлена многообразием товаров. Чего здесь только не было! Тончайший шелк, вышитые золотом тюрбаны, серьги для носа и ушей, кольца, ожерелья, кулоны, пояса, головные украшения, ножные и ручные браслеты. Всевозможные масла из мускуса и камфары, краска из красной смолы для ладоней, подошв и пробора, сурьма для подводки глаз, палочки с благовониями, цветочные гирлянды… Груды корзин с зерном, рисом, овощами, рыбой, ряды горшков с растительным и коровьим маслом, горы коробочек со специями.

Кайлаш уговорила Тулси купить синее сари с длинной желтой бахромой и головное украшение, все в тонких филигранных цепочках и мелких золотых розетках. Когда Рамчанд привез в дом незнакомую, бедно одетую девушку и велел готовиться к свадьбе, женщина не сказала ни единого слова против. Мужчина, даже если он твой племянник, — хозяин в доме, и его слово — закон.

Хотя возраст Кайлаш приближался к сорока годам, она была маленькой и худенькой, как девочка. Как и говорил Рамчанд, его тетя оказалась приветливой, доброй женщиной и очень скоро подружилась с Тулси. Кайлаш, отказавшаяся от брака и возможности иметь детей — что было свято для любой индианки, — держалась со спокойным достоинством и вовсе не выглядела несчастной. Когда мать Рамчанда взошла на погребальный костер мужа, Кайлаш была юной девушкой, и кто знает, быть может, именно зрелище мучительной смерти сестры заставило ее отречься от супружества.