Элизабет Чедвик - Любовники поневоле

– Ну, преподобный отец, вы скоро поправитесь. Он мрачно заглянул на Кэт и проговорил:

– Мы ужасно мерзнем в этом доме. Не могу себе представить, как отец Чепиус четыре года прожил в Брекенридже. А в церкви еще холоднее, чем в доме.

– Однако, когда соберутся прихожане…

– Кучка неряшливых женщин и шумных, грубых мужчин, – пробормотал отец Рабанус.

– Что? – удивилась Кэт.

– Вы должны извинить отца Рабануса, – поспешил вмешаться молодой священник. – Он действительно очень болен.

– Ах, да, я говорила, что присутствующие во время мессы прихожане немного согреют церковь, а что касается вашего дома, то вам нужно утеплить его: обложить стены газетами, пустыми консервными банками – всем, что только сможете найти, – и сверху оклеить обоями. Мой брат сделал именно так, и его дом гораздо теплее, чем ваш. – Кэт ободряюще улыбнулась, но ни один из священников, казалось, не воспринял серьезно ее совет. – Принести вам горшочек супа, отец Рабанус? – предложила Кэт.

– Вы та самая Кэтлин Фицджеральд, которая отравила пудингом сестер в монастыре Святой Схоластики в Чикаго? – с подозрением поинтересовался он.

«Господи, – подумала Кэт, – некоторые просто не желают, чтобы им помогли». И все-таки она позаботится о супе. Нельзя оставлять на произвол судьбы двоих беспомощных священников. Теперь Кэт несет ответственность за шестерых, включая Шона и его семью.

С трудом волоча ноги и приподнимая отяжелевшие от снега юбки, она задумалась, где же живет Коннор Маклод. Чтобы доставить удовольствие брату, Кэт навестила бы мистера Маклода, может быть, познакомилась бы с его детьми, бедными крошками. Давно ли они лишились матери?

– Так вы нашли этих папистов? – спросил у Кэт человек, с которым ей уже довелось беседовать на дороге. Второй раз она встретилась с ним на пороге дома Шона. В одной руке незнакомец держал снегоходы, в другой ощипанного цыпленка.

– Конечно, нашла, – ответила Кэт. – Дела у них обстоят неважно, оба они нездоровы. А у вас отличный цыпленок. Не могли бы вы сказать, где купить такого? В чем сейчас священники нуждаются больше всего, так это в горячем курином бульоне.

– Сходите в лавку Криста Кайзера, – посоветовал незнакомец, поудобнее устраивая снегоходы на плече и пронизывая Кэт взглядом. – Я храню цыплят в ящике со снегом позади дома, – продолжал он. – Там они остаются свежими, пока я не надумаю съесть их.

– Какая замечательная мысль! – воскликнула Кэт и улыбнулась ему. – Я обязательно последую вашему примеру.

Незнакомец улыбнулся в ответ и прикоснулся рукой к полям шляпы, отчего цыпленок стукнул его по носу.

«Ну вот! – подумала Кэт, поднимаясь по ступенькам крыльца. – И этот человек утверждает, что не любит католическую церковь! С людьми нужно просто познакомиться».

Когда Шон объявил, что все они приглашены в гости к Коннору Маклоду, Кэт не стала возражать, однако вечер выдался не слишком приятным для нее. Коннор, казалось, чувствовал себя неловко, а его дочь, хорошенькая шестнадцатилетняя девушка с золотисто-рыжими волосами, поглядывала на Кэт так, будто та вот-вот улизнет с их столовым серебром, если, конечно, таковое у них имелось. Тогда в поезде Коннор показался Кэт весьма богатым, но дом у него был бревенчатым, обшитым по фасаду досками для защиты от снега.

Что бы ни говорил ее брат, а воспитанием детей Коннора явно занимался его домоправитель Одноглазый, который сидел в кресле-качалке, поплевывая в медную плевательницу, стоявшую на полу, в то время как двенадцатилетний сын Коннора, Джимми, каждые тридцать секунд издавал вопль; ясно, что никто не учил мальчика хорошим манерам.

Сама гостиная представляла собой весьма странное зрелище; да и чего можно было ожидать от мужчин, не имеющих понятия об уюте. Здесь стояло четыре кресла-качалки с совершенно не подходящими одна к другой подушками и одна деревянная скамья с прямой спинкой, на жестком сиденье которой и устроились Кэт с братом. В комнате имелся также лоскутный ковер, видавший лучшие времена, письменный стол-бюро с крышкой на роликах, заваленный бумагами, и еще два стола с настольными лампами. И нигде ни намека на попытки украсить гостиную, если не считать медную плевательницу Одноглазого. Не было заметно, чтобы хорошенькая юная Дженни проявляла интерес к домашнему хозяйству. Платье на ней сидело плохо и не подходило к случаю. Бедное дитя, она носила грубые горняцкие башмаки.

– Карл Бостих сказал, что закончит склад к концу лета, – сказал Коннор.

Шон хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

– Боже мой, Кэт, я забыл рассказать тебе! Карл попросил твоей руки. – Шон разразился смехом, который перешел в сдавленный кашель.

– О, ты шутишь, – Кэт старалась выглядеть веселой, хотя этот кашель перепугал ее до смерти.

– Ничего подобного, – ответил Шон. – Карл остановил меня возле салуна братьев Энгл и сказал, что хочет на тебе жениться. И чем скорее, тем лучше. Это его слова.

– Но я не знаю никакого Карла… Карла…

– Бостиха, – пришел ей на помощь брат. – Карл сказал, что ты похвалила его цыпленка.

Кэт нахмурилась.

– А, это тот человек, который не любит Римскую католическую церковь.

– Ее все не любят, – вставила замечание Дженни Маклод, за что отец бросил на нее хмурый предостерегающий взгляд.

– Нетрудно догадаться, что в случае с Карлом его мнение о церкви зависит от того, насколько привлекательна католичка. Что касается тебя, Дженни, то я считал, что ты влюблена в меня, – продолжал Шон, – а я католик.

– Ах, дядя Шон, – запинаясь проговорила Дженни, – вы же никогда не ходите в церковь.

– Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я отказал Карлу, сестренка? – спросил Шон у Кэт.

– Ну, разумеется, – заверила его Кэт, которая заметила хмурый взгляд Коннора, брошенный в ее сторону. И за что, скажите на милость? Это совершенно не его дело, кто делает ей предложение. – Ты ведь знаешь, я не собираюсь снова выходить замуж, – напомнила она Шону.

Дженни сразу повеселела, но тут Шон объявил о планах по объединению двух семей.

– Пока я нахожусь в Денвере, Коннор будет вести дела обеих наших семей. Тебе это нравится, милая? – обратился Шон к своей маленькой дочке Фибе.

– Да, папа, – кивнула девочка и слезла с его колен, чтобы наградить Коннора влажным поцелуем, который пришелся в уголок брови.

– Кэт станет не только представлять мои интересы, но и заботится обо всех детях. Это будет очень кстати для тебя, Дженни.

– Мне мать ни к чему, – насупилась Дженни. – Одноглазый вполне справляется.

– Мне уже давно пора покончить с ведением домашнего хозяйства, – проворчал Одноглазый.