Конни Брокуэй - Герой ее мечты

Ознакомительный фрагмент

Отправляться в «Золотую пыль»?! Он не хотел идти в «Золотую пыль». Но он ведь должен пойти туда, разве нет?

Нет.

Он ей не защитник. Он ей больше вообще никто!

Ноубл сердито полез в карман и, вытащив скомканную бумажную купюру, бросил ее на стол.

— Почему она не остановилась в доме своего дяди?

— Туда забрался скунс и отменно провонял весь дом. И, Ноубл, мне очень неприятно об этом упоминать, но от тебя самого пахнет немногим лучше.

— Знаю! — огрызнулся Ноубл и, развернувшись, быстро направился к двери. Будь все проклято! Кого он обманывает? Он давным-давно понял, что бессмысленно сопротивляться этой… этой потребности заботиться о Венис.

— Ты куда?

— Я найду Венис Лейланд и выброшу ее из борделя, из Сэлвиджа и из своей жизни!

— Мадам, не окажете ли любезность передать мисс Лейланд, что ее хотят видеть? — обратился Ноубл к блондинке за стойкой.

— Кейес Кейти, — представилась блондинка, опершись одной рукой о стойку и положив другую руку на бедро. Она наклонилась вперед, и из ее расшитого бисером лифа показались мягкие холмики грудей.

— Кейти, — вежливо произнес Ноубл, — я хотел бы видеть Венис Лейланд.

— Ну да, парень, и ты, и все остальные особи в брюках. — Она еще сильнее наклонилась вперед, чуть не вывалившись из верхней части платья. — Правда, ты выглядишь немного привлекательней, чем большинство жаб, проложивших сюда дорогу. — Потянувшись, она провела пальцем по его подбородку, но Ноубл, улыбнувшись, покачал головой:

— Скажите, что с ней хочет повидаться старый друг ее семьи.

— Ты? — Нахмурившись, Кейти выпрямилась и разгладила морщины на платье. — Друг Лейландов? — Она фыркнула. — Ты, случайно, не шутишь надо мной? Если это не так, то Венис просто вежливо пошлет тебя ко всем чертям. Она леди, ты же знаешь. — В этом заявлении гордость боролась с раздражением.

— Я не шучу.

— Что ж. — Кейти нагнулась и достала из-под стойки бутылку хлебной водки и стопку. — Выпей, пока ждешь. Здесь нет другого зала.

Повернувшись, она пошла через бар к лестнице, и при каждом шаге агатовые бисеринки подпрыгивали на округлых изгибах ее тела.

Вытащив из горла бутылки тряпичную затычку и налив себе на два пальца виски, Ноубл взглянул в огромное зеркало позади стойки. В нем отражался обожженный солнцем, обветренный мужчина в выгоревших, грубых хлопчатобумажных брюках и грязной, заплатанной дешевой рубашке — мужчина, который выглядел напуганным, как новобранец в первый день службы в армии. Какого черта он не принял ванну перед тем, как отправиться сюда?

Услышав, как позади него отворилась дверь в гостиницу, Ноубл снова взглянул в зеркало, чтобы узнать, кто пришел, и тотчас зажмурился.

Переступив порог, посетитель остановился, опираясь на трость с серебряным набалдашником. Он был одет в коричневые, но не очень темные брюки и дорогую на вид спортивную куртку из твида, а его черные волосы блестели так же, как и смазанные макассаровым маслом пышные усы. Небрежным взглядом окинув зал, он остановил его на Ноубле и от удивления выпучил глаза.

— Маккэнихи, — с гнусавым бостонским выговором заговорил посетитель. — Почему я не удивлен, встретив тебя здесь, в таком ужасном месте? — Сняв шляпу, он обвел ею комнату.

Повернувшись кругом, Ноубл несколько мгновений рассматривал темную жидкость на дне стакана, а потом шумно глотнул.

— Не знаю, Торни, — в конце концов ответил он. — Быть может, ты искал меня? — Он оперся локтями о стойку у себя за спиной.

— Я вижу, ты забыл все, чему тебя учили. Пустая трата великолепного образования. То есть Йеля. — Кассиус Торнтон улыбнулся.

Ноубл помрачнел, словно смутился.

— Не уверен, Торни, — преувеличенно протяжно сказал он. — Диплом Йеля дал мне работу.

Кассиус позволил себе слегка заметно передернуться.

— Чтобы водить джентльменов в экспедиции, не нужно иметь университетское образование, дружище. Индейцы всю жизнь этим занимаются. Да, правда, считается, что ты выполняешь определенную работу для смитсонианцев.

— Торни, — Ноубл положил руку на грудь и в шутливой признательности кивнул, — ты прошел через все трудности, чтобы убедиться, что я жив? Не знал, что ты такой заботливый! Польщен до глубины души!

Кассиус сжал губы в тонкую линию.

— Я просто случайно услышал о твоем занятии, и это поразило меня, как может поразить любая странность. Так же ты вел себя и в Йеле. Ирландский выскочка. Все профессора насмехались над тобой. Но ведь если научить собаку говорить, то какая разница, что она говорит?

Единственным признаком ярости Ноубла была светящаяся искра в глубине его янтарных глаз, горевшая ярко, как огонь. Ноубл снял каблук левого башмака с перекладины стойки, Кассиус отступил назад, и Ноубл оттолкнулся от барной стойки. Его сухощавое тело неторопливо распрямилось, и он молниеносно, как пантера, оказался на расстоянии фута от Кассиуса.

Ноубл смотрел на Кассиуса, гипнотизируя его силой своего взгляда, а потом медленно наклонился вперед, и у Кассиуса на лбу выступили мелкие капли пота. Со злорадной улыбкой, искривившей уголок его рта, Ноубл наклонился еще ближе, и по плотному телу Кассиуса пробежала дрожь.

— Р-р-р! — тихо зарычал Ноубл.

Кассиус отшатнулся, а Ноубл засмеялся.

— Ты невыносим! — воскликнул Кассиус. — Лучшее доказательство твоего низкого происхождения.

Повернувшись к нему спиной, Ноубл вернулся к стойке и своему недопитому спиртному.

— Где владелец этого заведения? — зашумел Кассиус. — Хозяин! Бармен!

— Мисс Джонс ищет одного из своих… постояльцев. Она сейчас спустится, — ответила ему дама.

Ноубл скользнул взглядом по зеркалу, и сердце у него остановилось — на верху лестницы стояла Венис.

Она казалась черно-белой — тень и свет — на фоне темных бархатных портьер неосвещенного коридора. Благодаря платью целиком из кремового кружева, на темно-сером шелковом чехле ее тело казалось помещенным в сетчатый футляр; кожа была почти опаловой; волосы, полуночное облако, собраны в свободный узел на изящном затылке; глаза — Боже, ее глаза остались теми же! — неописуемого оттенка сумерек, словно ртуть, поглощающие свет. Венис всегда была скорее прекрасной, нежной зарисовкой утонченности и изысканности, чем завершенным портретом. Теперь милый маленький птенчик превратился в красивую горную ласточку.

Пока Венис спускалась по лестнице, Ноубл заставил себя расслабить руку, сжимавшую стопку, и сделал глубокий вдох.

— О, вот это сюрприз! Я никак не ожидала увидеть вас здесь… — голос Венис был удивленным, лишенным естественности, холодным; Ноубл старался придумать, что сказать, и как-то ответить на ее приветствие, как-то легко, непринужденно, — мистер Рид.