Мэри Бэлоу - Ночь для любви

— Это ваша комната? — спросила Лили.

Она не знала, как его называть. «Невиль» казалось ей слишком фамильярным, хотя она и продолжала оставаться его женой. Ей было бы гораздо удобнее называть его «сэр», но он уже не был офицером, а она не принадлежала к его полку. Она не могла заставить себя называть его «милорд», а поэтому предпочитала вообще никак к нему не обращаться.

— Это комната графини. — Невиль кивнул на дверь, которую она раньше не заметила. — Там туалетная комната.

Графини? Графиней могли быть его жена или мать. Едва ли он привел бы ее в комнату своей матери. Та высокая леди в церкви должна была стать его женой, а следовательно, и графиней. Но он не смог жениться на ней, так как был уже женат на ней, Лили. Это значит, что она... графиня. Возможно ли? Раньше ей это и в голову не приходило. Она вздрогнула от неожиданности, когда французский офицер назвал ее «миледи», но только потом осознала, что она виконтесса Ньюбери. Но это было в далеком прошлом.

— Это моя комната? — спросила она. — Значит, я остаюсь?

Лили не могла поверить в такое завершение своего путешествия. В глубине души она понимала, что граф при первом же удобном случае постарается отделаться от дочери сержанта, тем более что граф Килбурн имел на это все основания.

Но она помнила и о том, что граф Килбурн был также майором лордом Ньюбери. Ее майором Ньюбери, человеком, которым она всегда восхищалась, которому доверяла и которого обожала. Невиль. Ее муж. Ее возлюбленный. Ее любовь. Но даже сейчас, находясь в комнате графини, она все еще не могла поверить в такой счастливый конец.

— Лили. — Он шагнул к ней, и она увидела, что он так же смущен, как и она. Возможно, даже больше, чем она. Ведь он не был готов к тому, что случилось с ним сегодня утром. — Давай не будем загадывать так далеко. Ты жива. Ты здесь. Ты в комнате графини. Тебе надо поесть и отдохнуть. Ты отдохнешь, и мы будем решать, что делать дальше.

— Да. Хорошо.

Сейчас она нуждалась в отдыхе, как никто в мире. Она с трудом стояла на ногах, с трудом держала глаза открытыми, и ее единственным желанием было как можно скорее лечь в постель.

Дверь позади Лили открылась, и она, обернувшись, увидела юную девушку в черном платье, накрахмаленном белом переднике, с чепцом на голове и глазами-блюдцами. Пока Невиль отдавал ей распоряжения, Лили через налитые свинцом веки смотрела в окно. Невиль заказал столько еды, что ею можно было бы накормить целый полк. Он приказал также приготовить горячую ванну. Какая неправдоподобная роскошь!

Когда служанка ушла, Невиль подошел к ней и остановился за ее спиной.

— Я подожду, пока принесут подносы с едой. А потом уйду, чтобы ты могла спокойно поесть. После еды ты примешь горячую ванну и переоденешься в ночную рубашку. Ты должна хорошо выспаться. Потом мы обо всем поговорим.

— Спасибо, сэр, — ответила Лили и сразу почувствовала, что поставила себя в глупое положение.

Она вдруг подумала, уж не была ли та короткая ночь плодом ее воображения, та ночь — ах, как давно это было! — когда торжество любви странным образом соединилось с глубокой печалью по погибшему отцу. И оба эти чувства разделил с ней этот человек, этот незнакомец, который считался ее мужем. С той самой ночи любовь или то, что принято называть любовью, стала для нее настолько безобразной, что она уже с трудом верила, что это чувство когда-нибудь снова может стать для нее прекрасным. Но все же ведь это было! Только однажды. Однажды за всю ее жизнь. И это было с ним — с майором лордом Ньюбери. С Невилем.

Это было самым чудесным событием в ее жизни. Вся любовь, которую она бережно хранила в своем сердце, была связана с ним и той единственной, полной страсти ночью. И она верила, она чувствовала, что это была разделенная любовь, хотя теперь уже хорошо знала, что мужчины способны на страсть, не чувствуя ни капли любви. В такие моменты они даже готовы шептать самые нежные слова.

Но как она может быть уверена, что Невиль в ту ночь разделял ее чувства? Возможно, по своей наивности она только вообразила, а потом месяцами вынашивала мысль, что той короткой ночью любила человека, который разделял ее любовь?

Погрузившись в воспоминания, Лили не заметила, как принесли подносы с едой и расставили их на маленьком элегантном столике. Невиль отодвинул стул и помог Лили сесть. Еды и в самом деле хватило бы на целый полк. Пока он наливал ей чай, Лили голодными глазами смотрела на пару вареных яиц.

— Я сейчас уйду, чтобы ты смогла спокойно поесть, — сказал Невиль, беря ее руку в свои. — Ты даже не представляешь, как я рад, что ты жива, Лили. Я рад, что ты сумела пройти через все испытания.

Прежде чем уйти, он поднес ее руку к губам и перецеловал подушечки всех пальцев.

«Рад ли он?» — думала она, глядя на закрывшуюся за ним дверь. Конечно, он не жестокий человек и не желал ей смерти, но рад ли он? Тому, что она выжила, возможно, и рад. Но рад ли он тому, что она вернулась, чтобы усложнить его жизнь? Рад ли он, что это случилось в тот самый день, когда он должен был связать свою судьбу с другой женщиной?

Разве возможно, чтобы он был рад? Особенно узнав правду о том, что с ней произошло.

Какая она, его предполагаемая невеста? Она красива. Лили видела ее только мельком, да и лицо ее было закрыто вуалью, но от нее веяло элегантностью, грацией и красотой. Любит ли он ее? Любит ли она его? Подходят ли они друг другу? Возможно, всего несколько минут отделяло их от счастья.

Думать обо всем этом сейчас бессмысленно. Да и как думать, если голова ее налита свинцом, так же как и веки. Лили взяла в руку чашку и отпила глоточек горячего чая.

Если бы только она смогла заглянуть в ранец отца, после того как вернулась в Лиссабон. Но с тех пор много воды утекло. Возможно, его отослали в Англию, кому-нибудь из родственников, если, конечно, просто не потеряли или не уничтожили. У папы были отец и брат, жившие где-то в... Лестершире? Лили не знала этого наверняка, так как никогда не встречалась с ними. Ее папа давно отдалился от них. Но когда она подросла, он снова и снова повторял ей, что в случае его внезапной смерти она должна отдать этот ранец старшему офицеру, чтобы он вскрыл пакет, находящийся внутри. Он повторял, что это гарантия ее будущего, так же как и золотой медальон, который она всегда носила как талисман.

Лили полагала, что отец всю жизнь откладывал для нее часть своего жалованья. Она не имела ни малейшего представления, сколько могло накопиться денег в этом пакете. Возможно, она бы не прожила на них долго, но их могло быть достаточно, чтобы вернуться в Англию и найти там достойную работу. Если бы она смогла найти их, ей не было бы нужды приезжать в Ньюбери-Эбби. Хотя она все равно бы приехала сюда. Единственная мысль, которая поддерживала ее все это время, — снова увидеть Невиля. Эта мысль не была такой уж нереальной, и она все-таки надеялась на что-то, пока не приехала сюда и не посмотрела на все другими глазами. Она увидела его дом и совершенно незнакомый ей мир.