Джоанна Линдсей - Узы любви

Ознакомительный фрагмент

До сих пор ей никто не позаботился рассказать о помолвке и брачном контракте, и девочка считала, что находится в полной безопасности от драчливых мужей. И тут появляется он. И она смертельно перепугалась и его, и той уверенности, которая звучала в голосе новоявленного жениха.

Он, разумеется, врал, о чем Милисент без обиняков и заявила. Вообще для нее тот год выдался неудачным, хотя бы потому, что она обнаружила: многое из того, к чему она стремилась, навсегда останется для нее запретным. К тому же друзья твердили, что она ужасно вспыльчива и обладает дурным характером, и приходилось немало трудиться, чтобы держать себя в руках.

Она сорвала злость на лжеце, но когда приказала ему убраться, тот продолжал стоять и тупо на нее пялиться. Это оказалось последней каплей! Она велит выбросит его из замка и запереть ворота.

Милисент шагнула вперед, чтобы посадить Риску в клетку, и только потом позвать стражников и приказать им разделаться с наглецом. В конце концов она дочь лорда, а этот человек неизвестно как сюда затесался!

Но Риска ощутила ее злобу и набросилась на юношу. Милисент на миг потеряла дар речи и удивилась еще больше, когда глупец загородился рукой без перчатки. Риску еще не обучили искать добычу и возвращаться по зову. Но все ястребы и соколы по природе охотники, только они в отличие от Риски не нападают на людей. Милисент кинулась вперед, чтобы оторвать птицу, но незнакомец уже успел отбросить Риску от себя. Птица ударилась о стену и почти мгновенно погибла. Милисент даже не нужно было проверять, жива ли Риска, — она просто ощущала, как жизнь вытекает из бедняжки. В этот момент девочка вроде как немного помешалась и метнулась к обидчику, чтобы покончить с ним, как он убил ее друга.

Она обезумела от горя и не понимала, что делает, пока не отлетела от него и не врезалась в птичий насест. Девочка приземлилась прямо на неловко подвернутую ногу, услышала сухой треск кости в щиколотке и на миг лишилась чувств. Но хуже всякой боли было сознание того, что такие переломы не излечиваются и ей предстоит на всю жизнь охрометь. Таких калек даже не жалели: их и за людей не считали, обращаясь с ними как с последними ничтожествами.

Она не вскрикнула, не издала ни единого звука, возможно, из-за потрясения. По сей день Милисент так и не понимала, как у нее хватило сил вытерпеть муки и поставить кость на место. И почему она сделала это? Наверное, слишком боялась, что останется хромой навеки.

Друзья поспешили ей на помощь и втащили в замок. Ее враг исчез так же мгновенно, как появился, и больше Милисент его не видела. Но по злой иронии судьбы именно потому, что девочка не кричала и не плакала, никто не посчитал нанесенное ей увечье серьезным. Все твердили, что это просто ушиб, который скоро пройдет.

Все, кроме Джоан, которая делила с сестрой ее страх и страдания. Местный лекарь отмахивался от жалоб девочки и предложил поставить ей пиявок, чтобы оттянуть кровь. Он даже не взглянул на больную ногу! Пиявки служили ему средством от любой болезни! Что было взять с невежды!

Целых три месяца Милисент боялась наступить на ногу и отказывалась снять сапожок, туго прикрученный к стопе, из страха увидеть, что окажется внутри. Но такое сооружение вроде бы облегчало боль, поэтому она даже спала в нем.

Но и после того как боль прошла, девочка слишком страшилась опереться на ногу или как следует ее осмотреть. Но Джоан каждое утро жаловалась, что сестра во сне постоянно толкает ее тяжелым сапогом, и Милисент все же решилась разуться, с радостью обнаружив при этом, что совершенно здорова.

И по сей день Милисент возносила благодарственные молитвы Господу за то, что не оставил ее калекой. И только не так давно узнала, что незнакомец не лгал. Она действительно обещана ему, Вулфрику де Торпу, жестоко уничтожившему Риску и едва не погубившему Милисент. Девочку как громом поразило. Узнав истину, она долгие годы терзалась тревогой, но когда ей исполнилось четырнадцать, немного успокоилась. Если до сих пор жених не вспомнил о ней, значит, вряд ли вообще приедет. Поэтому она преисполнилась решимости выйти замуж за своего друга Роланда, когда тот станет постарше. Найджелу придется смириться с доводами рассудка. Зато Милисент была уверена, что с Роландом ее ожидает счастливое супружество, потому что искренне восхищалась им и они уже успели крепко подружиться. А с Вулфриком… Страшно подумать, во что превратится ее жизнь с таким чудовищем, как он!

Спору нет, Вулфрик всегда был красив, а сейчас, став мужчиной, тем более. От него глаз не отведешь. Но до Роланда, гиганта с лицом ангела, ему далеко. Точная копия отца, которого Милисент однажды видела, когда тот приезжал в Фулбрей навестить сына.

Милисент, как и Роланда, отдали туда на воспитание. Большинство юных аристократов отсылались в другие замки на обучение ратному искусству и рыцарскому кодексу, поскольку предполагалось, что дома их могут избаловать и превратить в маменькиных сынков. Королевству были нужны закаленные рыцари. Девочек, по обычаю, тоже отдавали в дома соседей, но не всех, только тех, чьи матери умерли, но чаще отправляли ко двору.

Она была очарована Роландом с первого взгляда, особенно еще и потому, что, хотя они были почти ровесниками, восьмилетний мальчик казался настоящим великаном и остальные дети смотрели на него снизу вверх. Кроме того, он обладал редкими способностями и все схватывал с полуслова: повторять ему не требовалось. Милисент завидовала ему и его навыкам в тех воинских искусствах, которыми ей хотелось овладеть.

Вот так они и повстречались. Девочка не желала оставаться в замке, часами сидеть за шитьем, вышивкой или изучать придворный этикет и тому подобные бесполезные вещи. Зато она часами торчала на ристалище, восторгаясь удачным ударом меча, копьем, поразившим цель, стрелой, вонзившейся прямо в центр мишени, — словом, всеми мастерски отточенными приемами, от которых зачастую зависела жизнь воина на поле брани.

Два года она скрывалась от леди Маргарет, тщетно пытавшейся найти и притащить воспитанницу в комнату для рукоделия. Зато Милисент наловчилась гнуть луки и выделывать стрелы под руководством главного мастера, свято убежденного, что обучает молодого пажа, которому не терпится поскорее получить рыцарские шпоры.

У Милисент и Роланда была одна общая черта, благодаря которой их теперь было не разлить водой. Оба разительно отличались от сверстников: Милисент — своим пренебрежением к женским занятиям, Роланд — невероятным ростом и редкостными талантами.

Но они не виделись уже несколько лет, с того самого дня, как Роланд заехал навестить Милисент по пути домой в Клайдон, где собирался погостить неделю-другую. В отличие от Милисент он должен был жить в Фулбрее, пока его не посвятят в рыцари.