Жена самурая - Виктория Богачева

тогда их было набирать? — Такеши дернул плечом, уже с трудом подавляя накопившееся за долгий день недовольство. — Нужно взять с собой половину тех и тех.

— Крестьян оставим, пусть разбегаются, — упрямо произнес Нарамаро. — Разберемся с этим, когда все будет кончено. Они будут нас задерживать, и какой смысл тогда разделяться?

Такеши фыркнул и промолчал. Если судить непредвзято, то Татибана был прав.

— За завтрашний день нужно посмотреть, кто болен, ранен или ослаб. Их также оставим.

— Нужно, чтобы с ними остался кто-то, кто может отдавать приказы. Они должны добраться до Тайра, и добраться вовремя, чтобы подкрепить наши силы на случай долгой осады

— Сатоки? — предположил Нарамаро и, заметив пробежавшую по лицу Такеши тень, удивился. — Что не так? Раньше ты выделял его среди прочих.

— Раньше… — повторил Минамото. — В нем что-то изменилось после сэппуку Фухито

— После сэппуку Фухито что-то изменилось в каждом из нас, — возразил Нарамаро и стиснул зубы. — Я доверяю ему больше, чем кому бы то ни было кроме себя и тебя.

— Я тоже, — после некоторых размышлений согласился Такеши. — Хорошо, пусть будет Сатоки. Поговорим с ним завтра.

Он откинулся на футон, укрылся плащом и в ту же секунду провалился в сон.

Когда Такеши проснулся от присутствия чужого человека в палатке, ему показалось, что он спал меньше минуты. Он замер на секунду, а после вскинул руку с кинжалом в тот момент, когда силуэт склонился над ним, так, что лезвие как раз коснулось незащищенной кожи на шее чужака.

Через мгновение Такеши узнал в человеке Мамору и, тихо выругавшись, слегка отвел лезвие, но все еще оставив его в опасной близости от мальчишки. Тот смотрел на него широко распахнутыми глазами, задержав дыхание; только быстро-быстро пульсировала жилка на шее.

— Щенок, — Минамото пожалел, что не может второй рукой отвесить мальчишке затрещину. — Кто учил тебя подкрадываться? Ты мог быть уже мертв.

Мамору тяжело сглотнул, и на его лице явно отразилось облегчение, когда Такеши, наконец, опустил руку с кинжалом.

— Что случилось? — спросил мужчина с нехорошим предчувствием. Едва ли мальчишка просто так осмелился вломиться к нему в палатку посреди ночи. Он посмотрел направо: футон Нарамаро был пуст.

— Сатоки-сан мертв, — на одном дыхании выпалил Мамору и поежился. — Я нашел его, когда патрулировал северную сторону лагеря.

Такеши готов был взвыть от бешенства. Он не сомневался в следующих словах Мамору.

— Он совершил сэппуку.

Минамото поднялся и, накинув на плечи плащ, вышел вслед за юношей из палатки. По небу разливалась предрассветная серость, а по земле стелился густой туман, из-за которого не было видно ног.

— Кому еще ты сказал?

— Нарамаро-саме. Он уже там. И больше никому.

— Хорошо.

Хотя на самом деле ничего хорошего не было.

Они быстро вышли за пределы лагеря, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и в обход добрались до места совершения сэппуку. Нарамаро встретил их потухшим взглядом и ничего не сказал. Синяки под его глазами говорили о бессонной ночи и усталости, и Такеши подумал, что сам выглядит не лучше — такое же осунувшееся лицо, такие же утомленные черты.

Такеши мазнул беглым взглядом по фигуре Сатоки: его белые одежды выделялись ярким пятном на фоне серости этого утра. Нарамаро протянул ему клочок пергамента, на котором он прочитал посмертный дзисэй:

— Тысячи гор не заменят жизнь господина

Волос тончайший

Значительней жизни моей. *

— Если после смерти есть жизнь, я надеюсь, он встретится с Фухито, и Фухито разъяснит ему, как следовало исполнять приказ не совершать вслед за ним сэппуку, — сквозь зубы выговорил Такеши, с трудом сдерживая отвращение.

Как же он был зол и взбешен. Поступок Сатоки он расценивал хуже удара в спину, хуже любого предательства. Он не просто ослушался воли Фухито, он подвел их всех.

Он перехватил взгляд Мамору и скривился. Он надеялся, мальчишка придержит свои восхищения мужеством и преданностью Сатоки-сана, если они у него есть, до момента, пока Такеши не сможет их услышать.

Иначе он не сдержится, и будет, конечно, не прав, но, видят Боги, в которых он не верит, сохранять самообладание уже было выше его сил.

— Об этом никому нельзя знать, — Нарамаро посмотрел на друга. — Нам придется это скрыть.

— Да, — кивнул Такеши и повернулся к Мамору. — Принеси заступ или что-нибудь, чем можно копать.

Мальчишка исчез из поля зрения в ту же секунду.

— Скажем, что отправили его в какой-нибудь монастырь? Попросить еще помощи, — Татибана потер ладонью шею.

— И кого мы теперь оставим с войском?.. — вопрос Такеши повис в воздухе между ними.

Он не спрашивал, но был уверен, что Нарамаро в ту минуту чувствовал то же, что чувствовал он сам: как все вокруг них медленно катится в пропасть.

Смерть Фухито не стала неожиданностью ни для кого из них: все трое знали, что наступит день, и он совершит сэппуку.

Но Сатоки… его смерть была словно удар под дых — нежданной и ошеломляющей. Она несла с собой множество забот и проблем, которые преумножали те, что уже лежали на плечах Такеши и Нарамаро. Им нужно было скрыть его поступок от всего войска, чтобы за ним не последовала волна сэппуку, и определиться с самураем, которому они смогут доверить часть разделенных людей.

Медленно светало. Еще полчаса, и их силуэты станут легко заметны из лагеря даже при тумане — на открытом пространстве они как на ладони.

— Ты топаешь как табун лошадей, — не поворачивая головы, недовольно бросил Такеши, заслышав издалека приближение Мамору. И сразу же наткнулся на укоряющий взгляд Нарамаро, который без слов говорил ему, что следовало быть терпимее к мальчишке.

«Чтобы однажды ночью он напоролся на мой кинжал или привлек внимание врага шумом своих шагов», — Минамото выразительно приподнял бровь.

Мамору принес пару заступов, и они, испачкавшись в грязи так, что ее кусочки застряли даже в волосах, смогли вырыть для Сатоки неглубокую яму.

Такеши все происходящее претило. Они действовали разумно и единственно верно — о сэппуку никто не должен знать, и потому им следовало тайно и как можно скорее предать тело земле. Но в то же время то, что они делали, не было достойным Сатоки прощанием. Он был хорошим самураем и хорошо служил клану Фудзивара всю свою жизнь, а они собирались забросать его тело землей и покончить на этом. Они едва ли смогут указать место его могилы.

Мамору обкусал все губы, пока копал яму и помогал перенести в нее тело Сатоки. В какой-то момент часть внутренностей соскользнула с тела на землю с отвратительным чавкающим звуком, и юноша подпрыгнул от