Кара Эллиот - Согрешить с негодяем

Неожиданно эта танталова мука закончилась. Он отстранился, и его губы — все такие же горячие — добрались до подбородка.

Закрыв глаза, Кьяра, чтобы не задохнуться, стала хватать воздух ртом.

Господи, помоги! Что это было — мольба о стойкости? Или капитуляция перед грехом?

Словно прочитав ее мысли, Лукас в ответ взял ее лицо в ладони, и его соблазнительные губы снова завладели ее губами. Он сосал ее нижнюю губу так нежно и так ласково, что Кьяра удивилась. Закоренелые развратники ведут себя совсем по-другому. Она ощущала его поцелуи как легкий летний дождь, который падает на щеки, на лоб, на подбородок.

Схватившись за его массивные плечи, Кьяра готова была расплавиться, растечься по его телу. О Боже! Ей показалось, что каждая ее косточка стала пластилиновой. Она понимала: нужно набраться сил, чтобы оттолкнуть его, — но вместо этого вцепилась пальцами в его сюртук.

Лукас замер.

А Кьяре хотелось, чтобы он целовал ее не переставая. Она понимала, что перед ней распутник. Но ей вдруг надоело притворяться сильной, все понимающей, в то время как изнутри ее разъедали пустота, страх и одиночество.

Свои желания она схоронила так глубоко, что, думала, до них уже никому не добраться, но поняла, что Лукасу это удалось. Никакие научные штудии не смогли подготовить Кьяру к существованию любовной химии. Это было как взрыв.

— О Господи! — громко произнесла она и не узнала собственный голос.

Лукас поднял голову и улыбнулся.

— Не знаю, что за зелье ты здесь готовишь, но оно могучее как грех. — Он слегка охрип. Сандаловый аромат его одеколона смешался с его собственным запахом. Эффект был сокрушающе эротичным.

У Кьяры задрожали губы.

— Объяснить не могу этой алхимии.

В ответ до нее донесся то ли смех, то ли стон.

— Я тоже не могу. Но в твоих объятиях любой мужчина будет счастлив умереть.

Кьяра смутилась.

— Нет никакого смысла анализировать… ингредиенты. Мы настолько разные…

— Давно известно, что противоположности влечет друг к другу.

Но откуда взялась сила, которая толкнула их друг к другу?

— Исходя из логики…

Лукас осторожно дотронулся до ее губ пальцем, останавливая ее.

— Некоторые вещи неподвластны логике. Не думай ни о чем, просто чувствуй.

И она вдруг остро ощутила его тело. О, он был хорош и грешен.

Его шепот защекотал ей ухо:

— Шеффилд, оказывается, был еще большим идиотом, чем я думал, раз искал удовольствий где-то на стороне.

Упоминание о муже отрезвило Кьяру и помогло устоять перед сиюминутным безумием.

К ней вернулся разум, и каким-то образом ей удалось собрать силы, чтобы отодвинуться.

— Как и большинство мужчин, Шеффилд желал того, что ему не принадлежало.

Его глаза с отяжелевшими веками прищурились еще больше.

— Полагаешь, я собираюсь тебя соблазнить?

Кьяра не знала, что и думать.

— Даже если так, что в этом плохого? Мне кажется, жизнь не радовала тебя удовольствиями.

— Моя личная жизнь вас не касается.

Лукас не стал сопротивляться, кода она уперлась ему в грудь и оттолкнула его. Он отпустил ее и сделал шаг назад, наблюдая, как она поправляет юбки.

Кьяра сразу почувствовала, как вместе с ним ушло тепло, и испытала боль.

— Я… Я должна вас попросить уйти, лорд Хэдли. И забрать с собой бумаги. — Теперь пальцы не дрожал и, голос — тоже. — Мне понятно, что вам нужно. У вас была возможность выразить свои намерения. — Она перевела дух. — Это получилось весьма красноречиво. Но я решила ответить вам отказом.

Его взгляд стал непроницаемым. Лицо затвердело, не выразив никаких эмоций. Только в уголках губ появилась усмешка.

— Вы не выслушали до конца всего, что касается манускрипта.

— Что бы это ни было, мне неинтересно.

— Где же ваша страсть к приключениям, леди Шеффилд? Мне казалось, все ученые готовы ухватиться за любую возможность совершить открытие.

Кьяра не нашлась что ответить и отвела глаза.

— Вообще-то это не моя область, — солгала она. — Ваш дядя без труда найдет еще кого-нибудь.

— Ему нужно, чтобы это были вы. Она вцепилась в складки своей юбки.

— Что ж, надо мириться с тем, что мы не можем получить все, чего хотим.

В ответ на ее отказ граф насмешливо показал рукой на приборы на рабочем столе.

— Весьма странное утверждение для человека, который демонстрирует желание познать неизведанное.

Кьяра покусала губу, не желая признаваться, насколько он прав.

— Можете добавить это наблюдение в ваш лабораторный журнал. — Он нашел свой плащ и повернулся к двери, отставив рукопись лежать на столе. — Даже самый тщательно поставленный эксперимент может дать непредсказуемый результат. Сегодня я сдержу свое слово. Но запомните, мы видимся с вами не в последний раз.

Глава 4

Отказ. Отказ и поклон на прощание. Это не то чтобы огорчило его, это уязвило его гордость. И пока он пешком добирался до клуба «Уайтс», разозлился еще больше. Скинув плащ на руки клубному швейцару, Лукас прошагал в читальный зал и жестом показал, чтобы ему принесли бутылку бренди.

Леди Шеффилд была права. Он не привык получать отказ, в особенности от женщин. Для него было более привычным, когда представительницы прекрасного пола просили его о чем-нибудь.

К дьяволу!

Выругавшись, Лукас устроился в одном из кресел возле камина и уставился в огонь. Тонкие танцующие язычки пламени были жалким подобием того, что жгло его изнутри. Там все шипело, трещало и рвалось. Может, у него и дым из ушей валит?

Два быстро опрокинутых стакана наконец остудили его злость. С третьим настроение стало более или менее созерцательным. Сила внутреннего огня теперь сравнялась с тем, что он видел в камине: вялые, неяркие сполохи, прямо как угрызения совести. Неужели он неправильно повел себя с леди Шеффилд? Желание поцеловать ее было нестерпимым, а он не мог отказать себе в том, чего ему хотелось.

Но самое интригующее: несмотря на протесты, она не осталась равнодушной к оказанному ей вниманию. Ведь на самом деле слова говорили одно, а тело — совсем другое.

Лукас вытер губы и опустил стакан. У опытного соблазнителя не должно быть проблем с неопытной вдовой, чтобы уговорить проявить к нему благосклонность. В любом случае ему потребуется еще одна встреча. Правда, к тому времени леди Шеффилд, наверное, наглухо забьет и двери, и окна.

Она, конечно, умна. Значит, ему нужно быть еще умнее.

Он непременно что-нибудь придумает.

Лукас оглянулся по сторонам, чтобы найти хоть кого-нибудь из знакомых, с кем можно было бы отвлечься от мрачных мыслей. И не обнаружил никого из своих друзей-приятелей. Почти все они сейчас находились на природе. Единственным, кто еще, кроме него, сидел в комнате, оказался трезвый, серьезный на вид джентльмен, который, потягивая сигару, читал газету.