Дженнифер Блейк - Цыганский барон

— Все это похоже на благочестивое отречение, — тихо заметил Родерик.

Ей не следовало забывать о том, каким он может быть язвительным. Мара подняла на него серьезный взгляд.

— Вовсе нет. Мы с тобой принадлежим к разным мирам, мы родились в разных частях света и встретились по чистой случайности. И нет ничего удивительного в том, что теперь мы должны следовать каждый своим путем.

— Жертвоприношение. Самое настоящее ритуальное жертвоприношение. Я этого не допущу.

— Я не выйду за тебя замуж. — Более откровенно она выразиться не могла.

Родерик вскочил с кресла, вновь обретя доминирующее положение, от которого добровольно отказался раньше. Стиснув руки за спиной, он с насмешливо-озадаченным выражением взглянул на ее лицо, обрамленное зачесанными наверх темными локонами, на мягкие округлости грудей, обнаженные низким декольте, вздымающиеся и опадающие при каждом вздохе под бледно-желтым атласом. Как она была прелестна и как полна упрямой решимости! Она еще не оправилась от раны, поэтому, в отличие от Луки, он не мог схватить ее, как Джулиану, и встряхнуть, чтобы пришла в себя, или обнять и целовать, пока она не сдастся. У него не было иного оружия против нее, кроме слов.

— Знаешь, зачем я приехал в Париж? Не для того, чтобы открыть официальную резиденцию Рутении или предаться разнообразным развлечениям, которые предлагает французская столица. Нет, я приехал потому, что происходящие здесь события угрожают спокойствию всей Европы и моей страны, потому, что ходили слухи о новом покушении на Луи Филиппа, которое обещало быть успешным в отличие от всех предыдущих, а насильственная смерть монарха подает пагубный пример и распространяется, подобно эпидемии. Моя задача состояла в том, чтобы предотвратить покушение и по возможности нейтрализовать его негативные последствия.

Мара, знавшая, что Родерик мало кого удостаивает объяснением своих действий, слушала очень внимательно. Когда он умолк, она сказала:

— Я думала, твоя цель — предотвращение революции. Разве не так?

Его глаза загорелись искренним весельем.

— Я высоко ценю твою веру в мою способность влиять на политическую ситуацию во Франции, но вынужден признать, что это не в моих силах. До сих пор это было не по силам нескольким поколениям французских королей. Я сделал все, что мог. Я предпринял все возможные шаги, чтобы собрать сведения о деятельности различных групп, но больше всего я был озабочен защитой Луи Филиппа, так как надеялся, что он сумеет сохранить поддержку среднего класса и удержать Францию от распада.

— Джулиана рассказала мне о том, какую роль сыграли ты и твоя гвардия в предотвращении других покушений.

— Нас называли Корпусом Смерти. Не слишком удачное название, мы сами предпочли бы что-нибудь другое, но в нем есть своя логика, поскольку наемные убийцы — это, как правило, отчаявшиеся безумцы, которых необходимо остановить любой ценой. В Париже я и моя гвардия занимались в основном сбором данных, оценкой обстановки. А потом я увидел тебя.

— Ты увидел меня.

Мара повторила его слова с усталой обреченностью в голосе. До этого момента она все никак не могла поверить в его двоедушие, в то, что он нарочно вовлек ее в свои игры. Она не хотела верить. Это было слишком больно.

Мрачная улыбка тронула его губы. Он продолжал:

— Среди множества других сведений, поставляемых нашими источниками, была новость о прибытии в Париж мадам Элен Делакруа и ее внучки. Эти имена были мне, разумеется, знакомы: моя мать много рассказывала мне о Луизиане. Меня с детства воспитывали в духе уважения к светскому этикету, поэтому я собрался нанести визит вежливости. Я увидел, как вы с бабушкой усаживаетесь в карету де Ланде. Приди я чуть пораньше, нас ждало бы чинное светское представление друг другу Я оставил визитную карточку слуге в том доме, где вы остановились, и ушел. В тот же вечер я покинул Париж и отправился в цыганский табор, а около полуночи боги сбросили тебя с небес прямо мне на колени как самый драгоценный дар.

— И это все? — Мара не знала, сердиться ей или вздохнуть с облегчением. — Но ты заставил меня поверить…

— Ты почему-то была убеждена, что я способен на любую низость. Я не мог устоять перед искушением. В любом случае мне была отведена весьма незавидная роль.

— Потому что ты меня узнал?

— Я не был уверен, — признался он, и тень озабоченности пробежала по его лицу. — Я видел тебя лишь мельком, да и то издалека. Я кое-что знал о де Ланде и мог предположить, что ты появилась в таборе не случайно, но мне просто не верилось, что такая женщина, как ты, может оказаться у него в услужении. Я не мог исключить возможность того, что он тебя просто одурачил и завлек на загородную прогулку в карете, а потом бросил. Я даже предположил, что ты сбежала от него, выпрыгнув на ходу из кареты в том самом месте. Твоя история о потере памяти могла быть и правдой. Чем больше я наблюдал за тобой, чем больше узнавал о тебе, тем меньше верил, что может существовать какое-то иное объяснение. Ты оказалась превосходной актрисой и сыграла свою роль очень убедительно. Но все-таки я не мог заставить себя поверить в простое совпадение. Это было слишком невероятно.

— И поэтому ты взял меня с собой в Париж.

— Ситуация требовала дальнейшего изучения. Я узнал, что ты и мадам Элен якобы находитесь за пределами Парижа, в некоем поместье, принадлежащем де Ланде, — еще одно неправдоподобное совпадение. А потом, как только ты покинула этот дом, он связался с тобой.

— Я думала, Лука меня защищает. Оказывается, ты приставил его ко мне, чтобы шпионить.

— Разве он не мог выполнять обе задачи? После того случая я чуть с ума не сошел, пытаясь разгадать заданную тобой загадку, найти какое-то извинение тому, что ты делала. Ты предстала передо мной этакой невинной искусительницей, в тысячу раз более искусительной благодаря своей невинности.

— Тем не менее тебе не составило труда удержаться от искушения, — с обидой заметила Мара.

— Не составило труда? Да как ты могла такое подумать? Никакой ад, изобретенный помешавшимися от воздержания монахами, не может с этим сравниться! Ты была крестницей моей матери! Как я мог покуситься на тебя? И в то же время этот путь казался самым коротким: только так я мог сблизиться с тобой настолько, чтобы разузнать, что замыслил де Ланде. Перестать противиться соблазну — для меня это был наилучший способ исполнить свой долг.

— Исполнить свой долг? — возмущенно воскликнула Мара.

— Ну… в конечном счете, вовсе не долг заставил меня сдаться.

Родерик выждал паузу, глядя на нее с лукавым прищуром.

— Тогда что же это было? Только не говори мне, что это была безудержная страсть, потому что я еще не забыла всех многочисленных приготовлений к сцене искушения. Не забыла ни фиалок, ни бриллиантов… Не хватало только цыганских скрипок!