Мэри Кайе - В тени луны. Том 1

Возможность того, что она может вот так скоропостижно уехать с Карлионом, просто не приходила ему в голову. Поэтому он оказался совершенно не подготовлен к новости, которую объявила ему миссис Эбатнот со слезами на глазах.

Она заметила, как он побледнел, и на лбу залегли глубокие складки.

— Во сколько она уехала? — спросил он.

— Довольно рано, — всхлипнула миссис Эбатнот, поднося к глазам носовой платок. — В девять часов, я думаю.

— О, Бог мой, мэм! — гневно вскричал Алекс, — почему же вы не послали за мной раньше?

— Но мы ни о чем не догадывались до тех пор, пока Софи не обнаружила это письмо…

Она отдала его Алексу, который пробежал его глазами, почти черными от ярости. Затем он одним движением скомкал его и сунул себе в карман.

— А потом вы уже уехали, — объяснила миссис Эбатнот. — А Джордж — полковник Эбатнот — наотрез отказывается ехать за ними вдогонку.

— Да, об этом не может быть и речи, — твердо сказал полковник Эбатнот, который услышал конец фразы. Он зашел в комнату с веранды и мрачно кивнул Алексу.

— Что вы собираетесь предпринять, мой мальчик?

— Вернуть ее назад, — сказал Алекс отрывисто.

— Теперь уже слишком поздно. Она будет с тем парнем в дороге всю ночь прежде, чем вы сумеете их перехватить. Кроме того, не думаю, что будет какая-либо польза от того, что вы поедете. Двое мужчин в такой ситуации не многим лучше, чем один. Даже, я бы сказал, хуже. Я, безусловно, меньше всего склонен доверять Карлиону. Он положил глаз на эту девочку. Он сам хотел ее заполучить, любому дураку это было понятно. Возможно, он уже обесчестил ее. — Взглянув на Алекса, он невольно отступил назад и сказал поспешно: — Нет, нет, я не думаю, что он на это решится. Но вот что касается ее репутации…

Алекс резко оборвал его.

— Могу я быть уверен, что она сможет снова жить здесь с вами, если я привезу ее назад, миссис Эбатнот?

— Конечно, вне всяких сомнений. Я очень хорошо знаю, что милое дитя не хотело никому причинить зла. Она решилась на этот шаг только из-за того, что была расстроена вестью о болезни мистера Бартона, и хотела без промедления оказаться рядом с ним в это тяжелое для него время. Это легко понять. Она поступила так из лучших побуждений! Но она, возможно, не захочет вернуться.

— Ее желания, — процедил Алекс сквозь зубы, — не имеют ничего общего с реальным положением вещей. Я надеюсь вернуться довольно рано завтра утром, и если все, что произошло, еще не вынесено за пределы этого дома, то я не вижу причин для придания ему огласки.

— Вам не нужно беспокоиться на этот счет, мой мальчик, — сказал полковник Эбатнот твердо. — Мы не привыкли болтать о подобных вещах. И все же, если бы рядом с ней был не Карлион, влюбленный в эту девушку, я бы посоветовал вам оставить все так, как есть, и дать ей спокойно добраться до Лунджора. Смею предположить, что Бартон отнесется к ее спутнику лояльно, если получит ее целой и невредимой. И если вы не будете стараться вернуть ее, она перейдет уже на его попечение.

Алекс, который уже было взялся за ручку двери, остановился и, обернувшись, сказал:

— Именно поэтому я намереваюсь вернуть ее. Лорд Карлион может отправляться ко всем чертям!

Дверь захлопнулась за его спиной. Полковник Эбатнот, поразмыслив над только что разыгравшейся сценой, сказал задумчиво:

— Будь я проклят, если он сам не влюблен в эту девочку. Вот, полюбуйся, что ты наделала, Милли.

— Я наделала? А что я такого наделала? Я послала его за ней. Ведь кто-то же должен был поехать. И я уверена, что он в нее не влюблен!

— Ты глупа, Милли, — сказал полковник Эбатнот выразительно. — И всегда была такой. Почему же он так воспринял эту новость? Он не из тех, кто по пустякам выходит из себя. Ну, теперь жди представления.

— Что ты имеешь в виду, Джордж?

— Имею в виду? Я имею в виду, что если я не ошибаюсь на его счет, он перехватит этих двоих прежде, чем они достигнут Лунджора, и убьет этого дурня, Карлиона. А если не его, то, вероятно, убьет Бартона!

Миссис Эбатнот, которой и так пришлось достаточно пережить в этот день, спаслась бегством, не выдержав столь сильной атаки на свои чувства.

Настроение Алекса было близко к тому, что предположил полковник Эбатнот, и события обещали разыграться в полном соответствии с тем сценарием, который он предсказал своей жене. Но этого не случилось, потому что он упустил из своих расчетов один немаловажный фактор — брод у реки Джатгхат.

Алекс заехал в замок Лудлоу сказать своему хозяину, что будет отсутствовать по независящим от него причинам, забрать Нияза, третью лошадь и свой револьвер. Он предпочел не давать объяснений по поводу своих действий, и ускакал, сломя голову. Когда луна появилась на небе, он был уже далеко в пути. Алекс знал, что карета не сможет быстро передвигаться из-за плохого состояния дороги, и рассчитывал, что она остановится на ночь в каком-нибудь почтовом бунгало. Но хорошо зная дорогу, он надеялся нагнать их до полуночи.

У него не было ясного плана действий. Карлион, вероятно, окажет сопротивление, и с ним, по всей видимости, будет не менее шестерых слуг. Их возьмет на себя Нияз, а что до Карлиона, то лично разобраться с его томной светлостью доставило бы Алексу огромное удовольствие. О Карлионе он много не думал — даже его он считал более подходящим мужем для Винтер де Баллестерос, чем специальный уполномоченный в Лунджоре — и та всепоглощающая, убийственная ярость, охватившая его при известии об их побеге, почти целиком была направлена на мистера Бартона.

Если бы Винтер отправилась в Лунджор с Гарденен-Смитами, то они помогли бы ей при возвращении в Дели или в Калькутту, когда она обнаружила бы, что не может выйти замуж за специального уполномоченного, а это по его расчетам, должно было произойти практически немедленно. Но если она приедет в Лунджор одна, и никого не будет рядом, к кому она могла бы вернуться, неизвестно, что тогда произойдет. Вероятно, мистер Бартон позаботится о том, чтобы сделать любую ее попытку вернуться невозможной. Алекс терял рассудок при одной мысли об этом.

Даже упоминание полковника Эбатнота о том, что Карлион сам желает эту девушку, не слишком увеличило его ярость. Но теперь он вспомнил об этом снова, и ярость уступила место ледяному страху, как только в его памяти всплыла сцена, произошедшая в вечер приезда Винтер в Дели, которую он прервал своим появлением. Затем ему вспомнился взгляд, который он заметил у Карлиона прошлой ночью. «Если он тронет ее… — в бешенстве думал Алекс. — Если только он тронет ее..».

Он сжал зубы и подался вперед в седле. Они скакали, словно на скачках, и с безрассудством, которое пугало Нияза.