Виктория Холт - Случайная встреча

И мать произнесла слова, которые часто говорила в прошлом и над которыми я смеялась:

— Я поговорю с твоим отцом!

На этот раз я не засмеялась, а мать продолжала:

— Моя дорогая, сейчас тебе следует вернуться в Грассленд, а Джейку я бы порекомендовала перебраться в Эверсли. Будет лучше, если он сейчас расстанется с тобой: при данных обстоятельствах ему лучше быть у нас. Тамариск здесь, а Джонатан уделяет ей много внимания: это не очень хорошо для воспитания ребенка. Вскоре приедут Баррингтоны, Клер, конечно, будет в доме. Надеюсь, она не доставит нам слишком больших неприятностей?

Я прижалась к матери. Она расцеловала меня и сказала:

— Все будет в порядке! Твой отец и я позаботимся об этом.

Джейк согласился переехать в Эверсли. У меня не было возможности поговорить с ним до отъезда, но я и не искала ее.

Прибыли мистер и миссис Баррингтоны, с ними их дочь Айрин и ее муж. Все были безутешны. Миссис Баррингтон, прильнув ко мне, рыдала.

Позже, когда мы собрались вместе, она сказала:

— Он был столь благороден, мой милый Эдвард! Он всегда был таким добрым мальчиком, думал о других… Когда ты вышла за него замуж, он не мог поверить в свое счастье. Ах, наш бедный дорогой мальчик! И почему именно он должен был пострадать от этих дурных людей?! Но ты доказала свою любовь и преданность. Такого можно ожидать от очень немногих, и я об этом никогда не забуду! Ты составляла все его счастье! Я благословляла тот день, когда ты вошла в жизнь Эдварда!

Я подумала: «Клер обязательно поговорит с ней и покажет письма. Что тогда эта женщина подумает обо мне?

Что скажет, узнав, что я нарушила брачный обет? Тогда ей придется изменить мнение обо мне».

В Грассленд приехали мои родители. Они старались не говорить о случившейся трагедии, отец лишь однажды затронул эту тему, заметив:

— Бедный Эдвард, он не видел для себя будущего! Я чувствовал бы себя на его месте точно так же. Что ж, это достойный выход из положения.

Отец был твердо уверен, что Эдвард покончил с собой, а он был человеком, который умел навязать свое мнение окружающим.

Совсем по-другому может расценивать случившееся следствие. Мне никогда не приходилось участвовать в нем, я была незнакома с процедурой. Но я знала, что его решение окончательно. Именно следствию предстояло определить, что это было — самоубийство, несчастный случай либо убийство. В последнем случае делом должен заняться суд.

Это случилось накануне дня, на который было назначено следствие. Мать прислала в Грассленд записку, в которой просила меня приехать в Эверсли. Я немедленно отправилась туда.

Было далеко за полдень, и в доме было тихо. Мать ждала меня в холле.

— Джонатан взял с собой на прогулку Тамариск, Джейк тоже отправился с ними.

— Что случилось?

— Поднимись в свою спальню! Там твой отец.

— Что-то произошло?

— Да, доверься отцу.

Он действительно находился в моей спальне, и, к моему удивлению, там же была и миссис Баррингтон! — Она нежно поцеловала меня:

— Полагаю, ты удивлена, увидев меня здесь? — Отец тоже обнял меня и поцеловал.

— Садись, — сказал он, — все будет в порядке! Завтра начинается следствие, в результате которого будет вынесено решение: «Самоубийство».

— Почему? — пробормотала я.

— Я поговорил с Джейком! Теперь я знаю, что он не причастен к смерти Эдварда.

— Откуда ты знаешь?

— Это он мне сказал, а я знаю людей. Джейк был уверен в том, что, поговорив с Эдвардом, найдет с его стороны понимание и добьется для тебя свободы.

— Так он разговаривал с Эдвардом!

— Нет, но собирался поговорить.

— Тогда откуда же ты знаешь?..

— Тоби сообщил мне, что Эдвард разговаривал с ним за два дня до своей смерти. Он сказал, что не видит смысла в дальнейшей жизни: «Временами меня подмывает налить себе изрядную дозу этого лекарства. Я бы тихо заснул, и все проблемы были бы решены». Это очень важные показания, и Тоби намерен дать их следствию. Таким образом, выяснится, что ни у кого не было ни малейших причин желать смерти Эдварда!

— А как же письма? — спросила я.

Отец сунул руку в карман и достал оттуда два сложенных листа бумаги. Я выхватила их из его руки.

— Где ты взял их?

— Они у меня, а это самое главное! Я хотел, чтобы ты пришла сюда… для полной уверенности. Это те самые письма?

— Да, но я не понимаю…

На туалетном столике стояла зажженная свеча. Входя в комнату, я мельком заметила ее и удивилась — зачем она горит, если светло? Отец забрал у меня письма и поднес их к пламени свечи. Все наблюдали за тем, как они горят.

— Ну вот, — сказала мать, задувая свечу, — и конец делу! — Она покачала головой:

— Мне пришлось довериться миссис Баррингтон! Когда я посвятила ее во все обстоятельства, она поняла…

Она улыбнулась миссис Баррингтон, а та сказала:

— Да, дорогая моя Джессика! Ты в свое время сделала счастливым моего сына, и я буду вечно благодарна тебе! Твоя мать сумела объяснить мне, что ты любила того человека, а он тебя. Я еще больше благодарна тебе за то, что ты, несмотря ни на что, не оставила Эдварда, решив быть рядом с ним! Я решила помочь тебе! Клер — очень ревнивая натура. Она всегда была трудным ребенком, считала, что ею пренебрегают. Эдвард относился к ней с большим вниманием, чем остальные, и она очень любила его. Действительно, в свое время я думала, что они могут и пожениться, но все повернулось иначе, и с тобой мой сын был счастлив! Узнав, что существуют компрометирующие тебя письма, я решила раздобыть их и этим помочь тебе.

У Клер есть шкатулка, которую Эдвард подарил ей на четырнадцатилетие. Ключ от шкатулки висит на брелке — тоже подарке Эдварда, а брелок хранится в ящике ее туалетного столика. Я догадалась, что эти письма должны храниться в шкатулке, и знала, где взять ключ. Бедняжка Клер, она всегда была завистлива! Мне кажется, это свойство было всегда присуще ей, даже если бы жизнь сложилась по-иному! Она никогда не забывала про свои неудачи и несчастья и считала, что другие должны страдать не меньше, чем она. Счастливой она чувствовала себя только в обществе Эдварда. Очень может быть, что он, и в самом деле, женился бы на ней, если бы не появилась ты. Думаю, в этом случае она, возможно, изменилась бы.

Так или иначе, я выбрала момент, когда Клер не было, зашла в ее комнату, взяла ключ, открыла шкатулку, и, как я и предполагала, там лежали эти письма! И я принесла их твоей матери…

— Вы сделали это… для меня? — воскликнула я.

— Не знаю, как мы сможем отблагодарить вас! — с чувством сказала мать.

— В душе я была убеждена в том, что Эдвард хотел бы этого. Уж менее всего он желал бы, Джессика, чтобы с тобой случилось какое-нибудь несчастье. Так что сделала я это и ради Эдварда, и ради тебя!