Мэри Кайе - В тени луны. Том 1

— Милая… милая… — его слова были почти беззвучны, но все же они разбили страстную зачарованность, возвращая холодную реальность. Винтер отпрянула, высвобождаясь из его объятий, горя от стыда и возмущения, пораженная внезапным открытием.

— Так вот, значит, почему вы его ненавидите!..

Ее голос был низким и тихим, почти презрительным.

— Вы ревнуете меня к Конвею и все это выдумали про него! У вас нет чести и… благородства, чтобы удержаться от соблазна совратить его будущую жену. Вы! — вы и Карлион! Мистер Кэррол сказал мне правду. Зачем ему было лгать мне? Конвей болен — а вы, вы его ненавидите, вы постарались приложить все силы, чтобы очернить его в моих глазах и заняться со мной любовью за его спиной. Я надеюсь… я надеюсь, что я вас больше никогда не увижу!

Она разрыдалась и убежала прочь. Он слушал, как звуки ее торопливых шагов замерли вдалеке, растворившись в отдаленном тихом пении.

Алекс не попытался следовать за ней. Он стоял, глядя в пустоту перед собой невидящим взглядом. Затем он поднес руку к лицу, потер лоб и сел в нишу бойницы. Задумавшись, он вынул из кармана табак и спички. Тщательно свернув сигарету, чиркнул спичкой о стену. Сера на конце спички с шипением загорелась, и при свете маленького живого желтого огонька моментально померкли краски ночи и сам лунный свет.

…Сердце, полюбившее однажды, не забудетЧувства своего до конца,Оно как подсолнух склоняется,Когда его Бог исчезает из вида,И снова цветет, когда он поднимается вновь.

Пение прекратилось, и ночь опять сделалась безмолвной. Алекс забыл о зажженной спичке, и она, догорев до конца, обожгла ему пальцы. Он выронил ее, сморщившись от боли, и кинул сигарету вниз в темноту.

— Проклятье! — проговорил Алекс громко, но беззлобно, адресуя свои слова луне, старинному городу Дели и всей Индии.

Глава 23

Амурные планы лорда Карлиона в последнее время начинали приобретать более или менее ясные очертания. Безукоризненной вежливостью он старался усыпить страхи Винтер и намеренно избегал ее, переключившись на ухаживание за Делией Гарденен-Смит.

Приехав на пикник, он сел от Винтер слишком далеко, но это не помешало ему заметить, как она оживленно беседует с Рэнделлом, не обращая внимания на окружающих. Он старался не глядеть на них, но не мог от этого удержаться. Необыкновенное оживление Рэнделла и заинтересованность Винтер раздражали и тревожили его. Слава небесам, Рэнделл должен скоро покинуть Дели, да и сам он скоро отряхнет прах этого несносного местечка со своих ног! Осталось всего несколько дней — дольше он просто не выдержит.

Карлион посмотрел вдоль белой скатерти на Винтер, стараясь взглянуть на нее беспристрастно и решить, что же все-таки в ней есть такого, что будит лихорадку в его крови? У него в жизни было множество красивых женщин, гораздо красивее, чем эта дикарка, чей трогательно неуверенный взгляд так противоречил чувственной внешности.

Возможно, эта неуверенность, эта неразбуженная еще страсть и влекли его к ней? Его, пресыщенного бурной жизнью, теперь могла завлечь только неопытность. Каким же он был дураком! Он, с его знанием женщин, принялся обращаться с этой невинной девушкой, как с опереточной танцовщицей, которую можно соблазнить любой безделушкой. Знает ли она, что выглядит волнующей и желанной?.. Что, интересно, такое говорит ей сейчас Рэнделл?

Он встретился с оживленным взглядом Алекса и не отрываясь, напряженно смотрел на него некоторое время, от бессильной ярости у него перехватило дыхание. Позже, этим же вечером, когда началось пение, он как-то упустил исчезновение Рэнделла и Винтер. Но, перехватив направление тревожного взгляда Софи, он уже почти не сомневался в том, где они были.

Сколько мог он боролся с желанием пойти за ними, но минута проходила за минутой, а они все не возвращались, и его яростная ревность все возрастала, пока не сделалась вдруг совсем невыносимой. Тогда он встал и быстро пошел в направлении Водного бастиона. На полпути черная тень от большого нимового дерева пересекла дорогу. Дойдя до нее, он услышал звук быстрых шагов, кто-то выбежал ему навстречу и попал прямо в его объятия.

— О, это вы… — голос Винтер был прерывистым и всхлипывающим.

Столкнувшись с лордом Карлионом, она позабыла о том, что ей не нравился этот человек. Она забыла обо всем, кроме того, что Алекс предал ее — солгал ей — заставил ее устыдиться.

— Отвезите меня домой. Пожалуйста, отвезите меня домой. Я не могу здесь больше оставаться.

Карлион вывел ее из тени на лунный свет и, заглянув в ее расстроенное лицо, заметил слезы в глазах.

— Что он вам сделал? — спросил он гневно. — Дорогая моя, пожалуйста… не надо! Не плачьте. Я сейчас пойду и сверну ему шею!

— Нет… нет, пожалуйста, не надо, — сказала Винтер, судорожно ухватившись за его руку. — Я хочу вернуться в бунгало. Пожалуйста, отвезите меня назад.

— Конечно, — он взял ее под руку и направился с ней назад к Кашмирским воротам. Но они не сделали и дюжины шагов, как он остановился.

— Мы должны будем пройти мимо всех гостей. Другого пути вниз нет. Я думаю, вам не захочется, чтобы они видели вас в таком виде. Могу ли я?..

Он протянул ей чистый носовой платок, и Винтер взяла его с благодарностью. Затем она сказала более спокойным голосом:

— Вы очень добры.

— Нет, — сказал он с неожиданной горечью и теплотой в голосе, и Винтер испуганно взглянула на него. Карлион быстро поправился. — Я уже говорил раньше, что услужить вам доставляет мне огромное удовольствие. Это были непустые слова.

— Я… я знаю.

Знала ли она? Может быть, она ошибалась в нем? Ведь ошиблась же она в отношении Алекса. Если она могла ошибиться в Алексе…

Довольно неожиданно для себя она вдруг поняла, что рассказала Карлиону обо всем. И о болезни Конвея, и о вероломстве капитана Рэнделла, и о своих страхах и сомнениях, когда Конвей не смог приехать в Дели.

— Я не могла понять, как так получилось. Я думала, что он вполне может оставить работу на несколько дней. Ведь это же ненадолго — поехать и встретить меня. Но теперь я знаю, что должна сама ехать к ему и немедленно; я не смогу выдержать в Дели еще одну неделю! Я могу ухаживать за ним — и вовсе не возражаю находиться в одной комнате с больным человеком. Ему снова может стать хуже, а меня там не будет. Если он болен, значит я ему нужна. Будете ли вы… Согласитесь ли вы помочь мне добраться к нему?

Карлион посмотрел в ее широко открытые, молящие глаза и заметил, что она вся дрожит. Он ничего не знал о том человеке, за которого собиралась замуж юная контесса, но почувствовал, что капитал Рэнделл открыл ей правду о своем шефе. Рэнделл не производил впечатления человека, способного солгать в данном случае. Но Рэнделл попытался увлечь будущую жену своего начальника, и Карлион почувствовал себя уязвленным, с одной стороны, а с другой — ему представился чуть ли не Богом посланный шанс сыграть собственную игру.